В ночи, подсвечиваемой лишь жуткими костерками, вспыхивающими в районе развалин уничтоженного дизельного цеха, Яков, Аглая и Драгош пробирались с завода к бывшей проходной, куда вскоре должен был приехать Митя. Глашу знобило все сильнее. По заваленной рухлядью территории она шла с большим трудом, так как неудобные босоножки на каблуках все время куда-то проваливались. Яков взял ее на руки и понес на дорогу. Драгош семенил позади.
— Глаша, не раскисай, держись, — вдруг проговорил Яков, неся ее на руках.
— Почему ты думаешь, что я раскисаю? — удивилась Аглая.
— У тебя жар, дорогая, — он коснулся губами ее щеки. — Ты очень горячая.
— Наверное... Не каждый день я убиваю террористов…
— Ты никого не убивала, — пресек ход ее мыслей Яков. — И я — тоже. Они сами себя убили.
— Я ворота закрыла, — возразила Аглая. — Тут погибло много людей.
— Глаша, Харин перестрелял всех людей Зазыка еще до взрыва.
— Да, я слышала выстрелы…
— А Зазык взорвал всех людей Харина вместе с собой. Хотя я и сам сделал бы это, но машинка, видать, была у Зазыка. И к нему было не подобраться.
— Что за машинка? Пульт?
— Скорее всего, это была просто мобилка... Он с самого начала не собирался отпускать Харина живым… Они бы не сдохли, если бы не горели желанием убивать. Ты здесь ни при чем. Разве ты знала, что там взрывчатка? Ты не знала. И давай не накручивай себя и не нагоняй себе температуру. У тебя под сорок, блин…
— А почему от тебя пахнет алкоголем?
— От меня пахнет? — удивился Яков, пытаясь принюхаться. — Да это когда было-то! Еще днем!
— Ты пил перед операцией?!
— Немножко! Для храбрости! Как обычно...
— Обманщик... Притворялся пьяным?
— Да я вот, проспался только! — со смехом убеждал Яков.
— Нет, у тебя свежее дыхание...
— Ха-ха... Тебя не обманешь... Мне Оскар не достанется... Хорошо, что Зазыка обмануть — достаточно кружка художественной самодеятельности…
***
Митя приехал через десять минут, так как на самом деле ТРЗ был совсем недалеко от старого центра, в котором жили и Мурдяевы, и Яков, и сам Митя. Он выскочил из машины и бросился обнимать Якова и Аглаю. После радостных объятий он вопросительно посмотрел на Драгоша.
— Этот человек нам помог, — объяснил ему Яков.
Тогда Митя обнял и Драгоша, а затем велел всем быстрее садиться в машину.
— Ребята, вы давайте заканчивайте с этим экстримом! — попросил Митя. — Вчера забирал вас из леса, сегодня — отсюда... У страны праздники, а вы каждый день на волосок от гибели!
— Да, что-то у нас стало кудряво на приключения, — согласился Яков. — Афанасьевну арестовали?
— Арестовали, — кивнул Митя. — И этот ваш — Кукла — на допросе!
— Кукла? — вскинулся Драгош. — Кукла — он?
— Не знаю, может, и ОНО, — пожал плечами Митя, — но такое он *овно! Глашу помог выкрасть террористам — и ржал потом, как конь. А Лиза ему устроила головомойку... Ну и сестра у тебя, Глаша, я скажу! Огонь!
— Моя Глаша и сама огонь, — заметил Яков, усаживаясь в машину рядом с Аглаей. — Она сегодня Зазыкьяру чуть башку бутылкой не разбила. Я даже протрезвел резко. И все там протрезвели…
Драгош сел впереди с Митей. Машина тронулась.
— Ничего себе! — удивился Митя. — Глаша, ты рисковала...
— Я просто не знала, что Яша тоже там... Думала, самой придется защищаться, — кротко отозвалась Аглая.
— Сейчас здесь будет людно, — сказал Митя. — Я дал информацию. И Харин там немножко наследил, в общем, нам везет…
— Нам лучше в это время быть дома. У Глаши вон жар... Надеюсь, скоро пройдет...
— Это нервы, наверное, — предположил Митя. — Сейчас фирма ваша арестована... Все перепроверят... Так что работать не торопись, отдыхай... Честно, я перетрухнул… Очень боялся вас больше живыми не увидеть...
Когда машина уже была около дома Мурдяевых, Аглая шепотом попросила Якова:
— Не говори никому, что я помогала закрывать ворота... Я не хочу, чтобы мама узнала...
— Хорошо, а почему не хочешь?
— Она не разрешит мне...
— Что не разрешит? Что?
— Замуж за тебя... — еле слышно пробормотала Аглая.
— Послушай, но я ни перед чем не остановлюсь… — развеселился Яков. — Придется выкрасть тебя по-нишосски!
— Не хочу ничего нишосского, — поморщилась Аглая, вспомнив Микаэлу и Зверкова. — Просто скажем, что ты спас меня — и мама смягчится. Но что я сделала с ее платьем! Она так долго его шила…
***
Митя вышел из машины, развернул плечи и потянулся.
— Ой, ек-комарек! Вот я и дома! Бросаю кости тут! — Сказав это, он сразу же испуганно оглянулся на Аглаю, но та разговаривала с Яковом и не слышала его.
— А меня куда? — засуетился в машине Драгош, олицетворяя собой вопрос: и корпусом, и взглядом.
— Документы у тебя есть? — спросил Митя, почесывая затылок.
— У меня есть паспорт, — застенчиво проговорил Драгош. — Моя прописка нездешняя.
— Поживешь пока у Якова! — наугад решил Митя, уставившись на друга и ожидая от того реакции.
— У нас же есть отличная квартира на Льва Толстого, — подал голос Яков. — Поживешь там, Драгош! Это однушка, но все чисто, уютно. К себе — не могу. У меня же свадьба скоро, сам понимаешь — не до гостей. А когда найдем тебе работу, сам себе хату снимешь, по своему вкусу.
— Я вообще-то не собираюсь социализироваться, — заявил Драгош. — С законом у меня проблем нет... Хотя я и пострадал от одного деятеля, но он давно в земле — Бог не Микишка, наказал его еще здесь... А так я привык к одиночеству. Нет мне дороги назад. Не хочу в этот клубок из амбиций и... Другой мой путь, — вдруг резко сам себя оборвал он.
Митя присвистнул и пристальней вгляделся в бродягу.
— Мы, значит, тут в клубке, а он… У тебя не гнездится ли в чердаке червячок высокоумия? Социум ему — клубок из амбиций. Да тут борьба идет денно и нощно за каждого человека, понял ты?! — Митя сам не ожидал, что его так взбудоражит чужое небрежение к социуму. — А может, ты — преподобный Драгош, и к тебе надо подходить, подклонив голову под благословение?! — продолжал он чуть более спокойным тоном.
Драгош изумленно затих, совершенно потерявшись.
— Или ты уже пешком по небу ходишь, сверхчеловек?!
— Нет, я пешком не могу… Когда-то прыгал с парашютом... — с улыбкой ответил Драгош, запуская пальцы в свою львиную гриву. — Я же десантник. Был… А небо все так же люблю…
Митя удивился и оглянулся на Якова, но того оторвать от разговора с Глашей было невозможно.
— Да ты что, не выдумываешь?! В Яшкином полку прибыло!
***
На той скамейке, завсегдатаи которой пару часов назад с чистым сердцем отпустили уворованную невесту Аглаю замуж за нишоса, в потемках сидело еще несколько человек. Они пытались разглядеть в живых "негативах" у подъехавшего автомобиля знакомых людей, но лица двоих были абсолютно черны, а лицо третьего, хоть и белело в ночи, ни о чем жителям старинной высотки не говорило. Четвертый из машины не выходил.
— Что соседи скажут обо мне… — тихо смеялась Аглая. — Сначала видели, как меня в белом свадебном платье утащили два бородача, теперь я вернулась в черном платье с черным парнем без бороды…
— Сидели тут, да? Смотрели? И всем все до фонаря… — с досадой вздохнул Яков, проверяя лоб Глаши. — На градус меньше… Это хорошо… Не волнуйся, они тебя сейчас не узнают… Какое платье на свадьбу наденешь? Это? Или на пару тонов светлее? — он улыбнулся, посверкивая белыми зубами и белками глаз на черном лице.
— Если ты будешь в этом же гриме, то нет смысла в светлых тонах… А то я подчеркну твою изысканную смуглость… Соседи скажут: Аглая Мурдяева вышла замуж за негра…
— Да пусть болтают, что хотят! Я бы не закомплексовал. Что, негры — не люди, что ли? Это же джаз! Ты любишь джаз? Не бойся злых языков, Аглая… И привыкай уже к другой фамилии… Не Аглая Мурдяева, а Аглая Пряхина.
Яков и не подозревал, что еще пятнадцать лет назад Глаша привыкла к этому сочетанию. Тогда оно было ее несбыточной мечтой, которая частенько дивной музыкой звучала в голове. Потом приутихла. А сейчас, когда Яша выговорил это вслух, она будто услышала что-то до боли сокровенное и до сих пор невысказанное. В глазах ее заблестели слезы.
— Ладно, Яш, ты проводи Аглаю. Я уж не пойду — поздно. Мы тут подождем тебя. Долго не задерживайся. Душ дома примешь. Сейчас все равно темно — никто вас с Драгошем не разглядит, — сказал Митя и опять уселся за руль. — Не обижайся, Драгош. Если ты можешь послужить обществу, не уходи от него... Ты же не малое дитя, чтобы из-за одного придурка на весь свет обижаться... Яшка — парашютный инструктор... Найдет тебе дело по душе...
— Да я не обижаюсь... — вздохнул Драгош. — У каждого своя боль, я понимаю...
***
В светлом лифте с огромным зеркалом Глаша и Яков, увидев себя, не удержались от искушения сфотографироваться на телефон Якова, который Митя привез ему.
— Ни у кого нет такого свадебного фото, — полюбовавшись на получившиеся снимки, причмокнул Яков. — Сделаем в большой рамке — на стену повесим!
— Яша, ты пятнадцать лет назад, по-моему, взрослее был, — засмеялась Аглая.
— Тогда другой был, мы же это уже обсуждали.
***
Фрося, пересидевшая у себя в квартире еще часа два после первой неудавшейся попытки выйти из дома, тихо и осторожно высунулась в коридор. Пенькова она уже не опасалась, так как знала, что его "упекли" либо в "дурку", либо в "ментовку", как она выражалась.
Жильцы дома уже постепенно настраивались на мирный лад морфея, а она все еще не утолила жажду сердца: не подышала перед сном свежим воздухом и не перекинулась ни одним словечком с подругами. Предвкушая счастье майской вечерней прохлады, Фрося вызвала лифт и, к своему удивлению, услышала, что он и так уже едет.
Двери лифта открылись, и перед глазами Фроси предстало дивное зрелище: в лифте целовались два привидения. Два абсолютно серых, дрожащих и расплывающихся серой пылью в ярком свете лифта привидения! Привидение-парень и привидение-девушка в длинном свадебном платье с изысканной прической.
Фрося взвизгнула сиплым голосом и, припав спиной к стене коридора, медленно сползла на пол, закатив глаза.
— Первая жертва нашей высоковольтной любви, — опомнившись от поцелуя и наконец взглянув на беспамятную Фросю, проговорил один из призраков.
— Не вздумай хлопать ее по щекам, а то доведешь до инфаркта! — предостерег второй призрак первого.
— Да как же я ее тут брошу умирать? Я сейчас всех люблю! Ты же любишь меня! — возразил призрак-парень, не желая оставлять Фросю в беде.
— Я ничего тебе не говорила! Пойдем!
— Я записал на диктофон! У меня есть доказательства!
— Ты кончай со своими штучками!
Призрак-парень склонился над Фросей и положил ей пальцы на сонную артерию, проверяя пульс.
— Что с вами? — спросил он.
Фрося пришла в себя и увидела черное лицо и выразительные черные глаза с голубоватыми белками.
— Ой, брысь, брысь! — закудахтала она, не двигаясь с места, надеясь, что наваждение исчезнет.
— Вас до квартиры довести или вам в лифт? — подмигнул ей Яков, поняв, что она в порядке. При этом он улыбался настолько ярко, что Фрося зажмурилась, как от солнца, и попыталась ущипнуть себя за руку, думая, что это страшный сон.
— Она не придет в себя, если ты будешь рядом, — убеждала Якова Аглая, пытаясь сдвинуть его с места и увести в квартиру.
— А я в лифт, в лифт… К подружкам вниз собралась… — дико оглядывая Якова, пробормотала Фрося и поехала на первый этаж. — Вот ведь, из дома страшно стало выходить… — продолжала она говорить уже своему отражению в зеркале. — Призраки приходят… А я ведь никому ничего плохого не делала. Самое страшное — сплетничала… А кто не сплетничает? Подслушивать любила за закрытыми дверями... А кто не подслушивает? Особого вреда-то не делала. А зато пользы сколько! За чужим котом присматривала, когда соседи уезжали... Зятю уже почти простила то, что меня дурой назвал... Мужу никогда не изменяла, пока живой был... Ну подумаешь, однажды обманула кондукторшу, дала ей двадцать центов под видом десяти рублев, а она взяла. В магазине вместо пяти рублев подсунула пятьдесят тенге… Так мне их тоже кто-то подсунул! Однажды еще шла и ругала матом своего начальника…
Поток ее откровений прервал князь Шершнев, вошедший в лифт на пятом этаже. Он был непривычно хмур и молчалив. Говорить при нем Фросе резко расхотелось.
***
Оставив Аглаю дома и убедившись, что она успокаивается и ее температура приходит в норму, Яков сразу же поехал вниз. Нырнув в лифт и опять увидев себя в огромном зеркале, он покачал головой, сетуя на свой вид трубочиста. Затем, отвернувшись от зеркала, он вынул из кармана телефон и открыл на диктофоне список аудиозаписей. Последний файл, записанный несколько минут назад, он сохранил под именем "Глаша" и прослушал его от начала до конца.
— Не приснилось, — довольным голосом констатировал он и бережно спрятал телефон в карман.
Оставив Драгоша в квартире на улице Льва Толстого, Митя и Яков поехали домой. Перед сном Яков гулял со своей исскучавшейся за день собакой Глашей, которая во все время прогулки не отходила от него ни на шаг, словно боясь, что он опять исчезнет. Так же, как и сутками раньше, во дворе было тихо и темно. Только на этот раз никто уже не следил за Яковом, и на душе у него было спокойно и безмятежно. Он еще несколько раз прослушал признание Глаши, рассматривая общее с ней фото — и наконец с чистым сердцем отправился домой спать.
Когда он проходил мимо квартиры Мити, тот выглянул:
— Все спокойно?
— Митя, ты присматриваешь за мной, как мать родная! — улыбнулся Яков, похлопав того по плечу. — Брат Ванька за меня так не переживает.
— Брат Ванька думает, что ты пенсионер, — резонно ответил Митя.
— Спокойной ночи, дедулька!
— И тебе не хворать, внучок!