Шпаргалка с законодательными актами всегда была с Анной. Но заглядывать в нее необходимости не было: все нормы и требования по управлению многоквартирным домом она знала наизусть. Зачем носила с собой?- Для уверенности. Для подтверждения законности требований, которые ей приходилось доказывать ввиду непризнания нормативных требований штатными управленцами в ЖКХ. Как оказалось, большая часть чиновников не знает предмета, которым управляет и законодательства, в рамках которого должна действовать. Но главное — не хотят его знать.
В шутку Анна называла свою шпаргалку «Господин Закон» и часто мысленно общалась с ним, как с существом одушевленным. Может показаться странным, но общение ее успокаивало. Нигилизм ко всему нормативному со стороны представителей власти цвел махровыми шапками, и Анна считала Закон, как и себя, потерпевшим. Поэтому их общение было лишено натянутости и официоза.
Вот и сейчас, получив из суда псевдо решение с отказом обязать чиновников исполнительной власти обеспечить восстановление поврежденных конструкций и энергоснабжение ее квартиры, Анна мысленно назвала позывной и обратилась к Закону, который вместе с ней, в очередной раз, не смог защитить свое нарушенное верховенство и потому, как и она, был воистину унижен и оскорблен. Вместе им предстоял долгий ухабистый путь к справедливости. И она хотела его обсудить.
— Поговорим о решениях, вынесенных якобы по моему иску, — сказал она, когда почувствовала, что контакт установлен. — Из ответа Судебной коллегии следует, что там заметили самоуправство в районном суде по изменению предмета моего обращения в суд, но от оценки данного факта воздержалась.
— Нельзя дать оценку тому, чего нет в действительности, — последовал ответ. — Поскольку заявленные тобой требования и судебное дело, которое ведет служанка Фемиды, разошлись по своей сути в разные стороны, судебного решения по твоему заявлению в суд просто нет. По делу, заведенному судом, решение есть, а по твоему заявлению — нет. Улавливаешь разницу? Эти два документа — твое заявление в суд и дело в суде — существуют сами по себе. Ты ждешь справедливого решения по своему заявлению, а суд принимает решение по своему делу. Суд не слышит тебя! Что касается вышестоящих судебных инстанций, то они принимают к обжалованию дело, заведенное районным судом. Содержание твоих обращений и требований к представителям власти их не интересует. Вот поэтому ты и осталась один на один со своей проблемой, с не рассмотренным обращением в суд и псевдо решением на руках!
И это не случайность, а продуманное мошенниками, растаскивающими конструкции дома и средства на их восстановление, развитие событий; по сути, жульническая информационная технология по отъему долей коммунальной инфраструктуры и разрушению дома изнутри.
— Почему информационная?
— Все просто. Ты ставишь к разрешению вопрос о проведении работ с материальными объектами, требующий определенных средств доказывания по факту отсутствия в твоей квартире освещения и подачи электроэнергии через внутридомовой силовой провод. Но твои требования не замечают, не обеспечивают подтверждение необходимости работ обязательным осмотром внутридомового провода и его заделки в составе перекрытия по месту самовольного ремонта коммунальной недвижимости и не оформляют обязательные нормативные акты. Суд и те, кто обязан разрешить поставленные тобой вопросы, просто исключают из рассмотрения предмет порчи, материальный план его текущего ремонта и законы, которые регулируют правоотношения людей и власти. Остается словоблудие. Отсюда и название — информационная мошенническая схема.
— Но суды в принципе далеки от информационных систем, — заметила Анна.
— Ну да. Потому-то мошеннические схемы в его интерпретации так грубы и легко просматриваются при сравнении с нормативно-правовыми документами. Только вот никто не занимается сравнением. И заметь, что эта пустяшная задача до сих пор не решена в режиме компьютерных технологий, только потому, что правосудие не заинтересовано в подключении к системам информационного управления. Судьи не умеют управлять потоками нужной информации. Граждане более сильны в этом отношении. А разве судебные чиновники могут согласиться с таким развитием событий? Никогда! Это будет означать, что правосудию в том виде, в каком оно есть сейчас, нет места в общественной жизни людей.
— Я обратила внимание, что лица, к которым попадают для разрешения мои требования об устранении последствий порчи дома, все время хотят что-то разъединить, сузить план работ, отсечь, умолчать, противопоставить себя закону, выдвинуть вперед неправовой способ разрешения.
— Не просто хотят, а делают это.
— Для чего?
— Ну, уж теперь-то, после стольких спектаклей в судах и принятых ими псевдо решений, сама должна понимать, для чего.
— Воспринимаю это как уловки суда, как повод не обострять отношения с властью, подыграть ей. Но какой может быть суд без нормативных доказательств? Ведь как рассуждает нормальный человек: нет доказательств, нет и проблемы. Но нормальный человек может не знать, что есть дела особого производства, касающиеся объектов особого режима эксплуатации, где нет спора о праве. А судья-то этого не может не знать!
— И сие только подтверждает неправомерность разворота судей от материального плана твоих требований, связанных с хищением средств на текущий ремонт, и сосредоточенность их мышления на мышиной возне, не представляющей опасности для мошенников быть схваченными за руку, а для служанки Фемиды получить порицание свыше. В любом случае, по авариям в коммунальных системах в ЖКХ такое положение долго продолжаться не может. В противном случае, нужно пересмотреть все жилищное законодательство. И судебное тоже. Да и жилищный фонд быстро разрушается… Скрывать зло бесконечно не получится. Даже если это укоренившаяся коррупция. Сейчас мошенники делают это с помощью информационных технологий, раскрывать которые следственные органы не спешат, а возможно, и не готовы из-за слабости аналитического мышления.
— Я обратила внимание, что суд не считается с принципами правосудия. Так, например, Судебной коллегии всего-то и нужно было проверить соответствие вердикта суда первой инстанции предмету иска, его основаниями, применение должностными лицами нормативных актов по управлению многоквартирным домом и исполнение закона. Сделать совсем небольшой шаг в сторону закона. При установлении расхождений — обязать исправить. Но Коллегия городского суда не сделала в этом направлении ни шага, ни полшага, — грустно сказала Анна. — Она просто закрыла глаза, чтобы не видеть нарушение закона со стороны представителей власти, превышение ими служебных полномочий, наконец, откровенное мошенничество в управлении коммунальной недвижимостью.
— Черт-те что творится вокруг дела с порчей конструкций! — возмущенно отреагировал Закон. — Переставляют обстоятельства, меняют основания заявленных требований, двигают нормы права! То ли от малограмотности, то ли намеренно. Вижу, наше мнение совпадает.
— Ну, свое мнение вне зависимости от обстоятельств мне часто приходится держать при себе. Граждане и общественные организации с подачи законодателей не могут указывать судьям на недостатки в их работе, даже если эти «недостатки» — откровенная коррупция. Судьи «безгрешны» априори, ибо их действия, как принято считать, основаны на букве закона.
— Если бы так! — возмутился Закон. — Если бы действительно — на букве закона, а не на голословном утверждении его применения. Меня в этой истории с порчей конструкций и близко нет.
— Но кто же этому поверит? И, главное, кто проверит объективность и законность действий судьи, если от этого уклоняется даже вышестоящий суд? Иерархия отношений в судебной системе и ее управлении — тема закрытая.
— Согласен, — все еще сердито произнес Закон. — Будем говорить о судебных решениях в контексте требований Градостроительного и Жилищного кодексов. Но относительно роли вышестоящих судебных инстанций при проверках законности выносимых решений я бы сказал так: правильность применения нормы закона и изменение нормы закона — не одно и то же. Последнее сродни плутовству.
Информационные технологии на пустом месте, при отсутствии спора о праве, созданы именно с этой целью. Высшие судебные инстанции обязаны строго отслеживать и реагировать на применение таких технологий представителями судейского корпуса. А помогать разобраться в лживой паутине судебных псевдо решений, наряду с прокуратурой и Следственным комитетом, должны общественные органы. Это нормально.
Хотя, исходя из последовавшей реакции органов надзора на факт изготовления мифических судебных решений с признаками информационного шулерства по твоему обращению в суд, мнение граждан и общественности по этому вопросу ничего для судебной системы не значит. Механизм оспаривания судебных решений имеется, а то, что его применение не может быть одинаковым ввиду большого разнообразия и особенностей тем и вопросов, выносимых для защиты нарушенных жилищных прав граждан, законодателей не волнует, как не волнуют и признаки мошенничества в применении существующих норм права. Проголосовали и забыли.
Закон остыл от гнева и уже спокойно продолжил:
— В правовой базе не должно быть разногласий. Тем не менее чиновники постоянно их создают, что, по существу, является скрытым оспариванием требований закона путем возведения искусственных препятствий правосудию при предъявлении публичных заявлений на действия или бездействие органов власти. Суд должен пресекать воздвижение таких препятствий. И здесь только один путь — строгое соблюдение Процессуального кодекса, который просто необходимо вывести на компьютер. Тогда заметить искусственные препятствия к осуществлению правосудия не представит труда. Судья обязана знать Процессуальный Кодекс, как свои пять пальцев. Манипуляции с его нормами — преступление! Ты посмотри внимательно документы. В них много таких фактов. Выбери их. А потом возобновим разговор.
Анна кивнула, открыла папку с документами и выбрала те, что касались принятия судебных решений. Сравнила свои основания по выдвижению требований к органам власти с нормативными актами по управлению многоквартирными домами, с «аргументами» ее представителей, которым суд не дал правовую оценку, но которую, в соответствии с Процессуальным Кодексом, обязан был дать; сопоставила все с судебным вердиктом и его дубликатом из Коллегии вышестоящего суда.
Теперь, когда все неувязки и противоречия одновременно «смотрели» ей в глаза, нельзя было не заметить очевидное: заявленная ею к разрешению проблема - не устраненной аварии в коммунальной сети и повреждение конструкций в судебных актах не значилась!
Вердикт районного суда и его копия, выдаваемая за Определение судебной Коллегии, вытекали не из жалобы Анны на судебное решение суда первой инстанции, не из ее заявления в суд «О восстановлении системы жизнеобеспечения на перекрытии», не из заключений специалистов и извлечений из нормативных актов, ведомств, ведущих определенные разделы ЖКХ, не из норм судебного и жилищного законодательства... Они вытекали из лживых отзывов юристов обслуживающей компании, управы, жилищной инспекции, принятых судом безотносительно к заявленной проблеме и ее правовым основаниям. Неофициальные лживые сведения юристов ответчика, предназначенные для мусорной корзины, нагло утверждали свое «верховенство» над законом и по «волшебству» служанки Фемиды проявились в новом качестве — «решении» с гербовой печатью районного суда. Свою печать городской суд ставить воздержался.
Консультант Анны из параллельной реальности был прав. В судебных актах по ее делу его величества Закона не было! В судебных актах были только «волшебные» пассы юристов и служанки Фемиды из районного суда.
— Все это я уже видела в деле по иску Паиньки… — От просмотра судебных документов в сознание ворвался обобщающий вывод: — Тенденция безразличия власти к проблемам граждан. Но не будем спешить. Проверим еще раз…
Анна разложила на столе подборку официальных ответов на свои обращения в организации, имеющие отношения к ведению ЖКХ. Места на столе не хватило, и ей пришлось делать это на полу. Красным карандашом она помечала общие ответы и заключения. Через полчаса такой работы бумаги проявили суть ответов: все то же всеобщее безразличие к порче конструкций многоквартирного дома и условиям жизни людей в нем.
Сколько же разочарования несли отписки чиновников, хотя были от разных субъектов права! Тенденция безразличия, противоречащая Основному закону страны, и не думала скрываться. А ведь это совсем не значит, что их готовили роботы. Среди чиновников тоже есть совестливые люди. Они чувствуют себя «неуютно» при разговоре с потерпевшими, отводят глаза. Дело, видимо, не только в людях… Надо посмотреть уставную деятельность субъектов по ведомственному надзору за исполнением нормативных документов и правопорядка...
Но здесь не было и намека на скрытое целеполагание. В Уставе каждого субъекта, контролирующего исполнение закона в сфере ЖКХ, красной строкой проходили общие задачи: защита общественных форм собственности, правопорядка, прав граждан, борьба с коррупцией и т. д. Ну, просто все замечательно! Тогда почему на практике добрые намерения превращаются в одну большую «фигу»? Куда, на каком этапе, под давлением каких обстоятельств пропадают благие цели?
Дома работать было невозможно. Мешали посторонние звуки. Где-то, непонятно в какой части дома, шел ремонт. От резкого звука дрели закладывало уши. Анна приложила ладонь к стене и ощутила вибрацию, усиливаемую пустотами верхнего перекрытия. Она собрала документы и поехала в техническую библиотеку. Голубой вагон, мягко покачиваясь, успокаивал и располагал к размышлениям.
У каждой проблемы есть причина. Со временем она обрастает дополнительными фактами и обстоятельствами. С ними нужно разбираться, отводить в стороны второстепенные. У ее проблемы, по сути, общей с задачами исполнительной власти по охране жилищного фонда, первопричиной была порча конструкций и инженерного оборудования. В акте обслуживающей компании и заключении Жилищной Инспекции названа только часть проблемы — повреждение электропроводки. А ведь порча электросети возможна только после уничтожения накрывающих ее защитных покрытий с части «тела», именуемого перекрытием. Дорогая конструкция и ее инженерная начинка исчезли из поля зрения специалистов и их актов! Остался только безымянный провод, который мошенники поспешили окрестить «внутриквартирным», т. е. частным, взамен его настоящего имени — внутридомовая электропроводка. Затем из ниоткуда возникли «технические причины», из которых должностные лица стали возводить «переправу» для бегства от проблемы с порчей перекрытия. Сколько можно придумать «причин» и отговорок, чтобы запутать дело? И сделать это можно только намеренно, ибо специальная техническая литература предлагает эксплуатационникам несколько способов по устройству электроустановок в строительных конструкциях, не нарушающих действующий проект, права граждан и жилищное законодательство.
Внимание Анны привлекла строка из письма директора строительного департамента: «Разделение полномочий по контролю за переустройством…» А какое, собственно, людям дело, как называются виды работ в доме: въездной ремонт или капитальный ремонт, переустройство, самодел, новострой?.. Важно главное: все виды строительных работ, затрагивающие конструкции и коммунальное оборудование по оказанию услуг, имеют одно организационно-техническое основание. Сюда относится проект, согласование работ, исполнение СНиП и требование качества. Конечный результат не должен приводить к ухудшению жилищных условий проживающих. Вместе с тем риски по переустройству обозначены туманно, и потому предполагать, что должностные лица из обслуживающей компании будут строго следить за состоянием функций общего имущества дома во время ремонтно-строительных работ наивно. Да и организационно-правовой механизм по надзору за работами до жильцов дома не доводится.
— Вздор! Что вы понимаете? — слышит Анна издалека возмущенный голос главного жилищного инспектора, уверенного, что в его службе полный «ажур». Его лик неожиданно материализуется в темной части стола. Глаза прищурены, губы, приоткрывшие оскал огромных зубов, покрылись пеной.
— Даже очень понимаю, — отвечает Анна. — За вами закреплена функция надзора за деятельностью управляющих компаний, которых отбирает управа района якобы на конкурсной основе?
— Ну?
— А почему, собственно, вы не участвуете вместе с управой в отборе таких компаний, чтобы сразу тестировать работников на знание нормативного законодательства, исполнение которого вы должны будете требовать?
— Ты будешь указывать, что мне делать? — гневно прошипел фантом.
Анна, не обращая внимания на раздраженный тон «собеседника», как можно более спокойно сказала:
— Но ведь это серьезное упущение. И знаете почему? Потому, что уже на этапе отбора обслуживающих компаний от их деятельности отделяется признак качества, заложенный в строительных технологиях и требованиях нормативно-правовых актов.
Голос и виртуальное изображение пропали, и Анна переключилась на другой, не менее важный вопрос: откуда приходят обслуживающие компании? Если их формируют в строительной отрасли — это одно. Но если их состав подбирается спонтанно из числа гастарбайтеров, в избытке тусующихся в поисках работы на окраине города и попадающих на конкурсный отбор стихийно, — это другое. Здесь проблема в непродуманности подбора рабочих кадров, направляемых на обслуживание многоквартирного жилого фонда, содержание, эксплуатация и ремонт которого регулирует многопрофильный пакет нормативно-правовых актов.
Времена изменили расстановку сфер влияния ведомств, ведущих ЖКХ до приватизации. В сторону отошел строительный, технический, санитарный, пожарный надзор. Их «перебросили» на дорогостоящее строительство нового жилья. Специфические функции этих ведомств подобрала под себя Жилищная Инспекция и частные ООО. Но как? Например, в Жилищной Инспекции сектора «G» на проверку сообщений об аварии в электрической сети и скрытых конструкций вместо специалиста в строительной физике выходит сантехник! А в штате диспетчерской обслуживающей компании работает полуслепой и глухой дедушка, которому поручают проверку автоматики электрических устройств!
Буквально несколько дней назад она стала свидетелем «чуда» от пожарного надзора. Специалист этой службы размещал в подъезде правила пожарной безопасности прямо у пожарного выхода, перекрытого коммерческой фирмой, не обращая никакого внимания на то, что нарушение правил у него под носом… Так, что уж тут особенного понимать в работе чиновников системы управления, если негативные ее стороны проявляются постоянно. Особенность лишь в том, что профессионализм только на словах, а на практике он в загоне!
Кто, например, недосмотрел вот такую организационную недоработку: управа округа принимает заявки и дает добро на переустройство помещений, Жилищная Инспекция обеспечивает подготовку технической документации, а обслуживающая компания оказалась «автоматически включена» в процесс устранения аварийных ситуаций, сопутствующих переустройству, без ведения учета таких ситуаций. По факту аварий не составляют документов, предусмотренных законом, что является серьезным нарушением и называется сокрытием порчи дома.
В тройке «симпатичных парней» отсутствует «голос» соседей собственника, решившего улучшить свои жилищные условия, не интересуясь их мнением, несмотря на то что соседи попадают в зону риска при переустройстве. Переустройство с вмешательством в капитальные конструкции и общие сети всегда чревато нарушением жилищных прав их пользователей, являющихся третьими лицами в отношениях управленцев с гражданином, осуществляющим ремонт жилища. Вдвойне опасно, когда переустройство ведется собственником квартиры самовольно с применением тяжелых механических средств: молотка, дрели. Но поскольку ограничения в технологии работ людям неизвестны, использование тяжелых инструментов, разрушающих инженерное оборудование в составе конструкций, нигде не фиксируется и не пресекается, а сознательно вплетается должностными лицами в коррупционные отношения с собственником квартиры.
Жилищная Инспекция закрывает глаза на случаи самовольного переустройства в многоэтажках и не оформляет Протокол административных правонарушений. А почему? Все просто — коррупция и прицел на последствия! Чтобы переложить свои обязанности по защите жилищного фонда на граждан, вследствие чего неправовая ситуация с аварийным исходом в коммунальных сетях, имеющая короткий временной период устранения повреждений, переходит в затяжное противостояние между потерпевшими и представителями исполнительной власти, включая и Жилищную Инспекцию. В этом противостоянии проигрывают простые люди, поскольку защита их нарушенного жилищного права административными мерами всецело зависит только от порядочности должностных лиц. Это неправильно, непродуманно, не соответствует задачам службы надзора за состоянием жилищного фонда!
Чтобы последствия от переустройства помещений были минимальны и быстро устранялись, аварийная служба города вместе с правоохранительными органами должна быть на связи с потерпевшими. У них есть полномочия на вход в квартиру по месту порчи коммунальных систем, и вместе- они не будут хитрить и скрывать порчу дома, как сейчас это делают обслуживающие компании. Право вызова городской аварийной службы с потерпевшими позволит устранить монополию и самоуправство обслуживающих компаний и отбить у них охоту нарушать жилищное законодательство, «выщипывая» заделку дорогостоящих конструкций дома в интересах теневого заработка; направит Жилищную Инспекцию на объективный мониторинг состояния жилищного фонда города, которая сейчас больше скрывает истину, чем показывает ее.
Коллизии при переустройстве неизбежны, и особенно там, где переустройство проходит в режиме сговора собственника квартиры с должностными лицами и официально никак не учитывается. Работ по переустройству помещений в коррупционном режиме в многоквартирном секторе на порядок больше, чем согласованных в установленном порядке.
Выборочное переустройство помещений в многоквартирном доме — коммерческий проект. Он был задуман с «благой» целью — улучшения условий жизни для горожан. На самом деле, улучшение качества жилья получают только те, у кого для этой цели есть деньги. Для них на квартиру разрабатывается новый улучшенный проект.
«Гостям», въезжающим в Москву на постоянное место жительства из бывших республик, правила переделки общих частей дома неизвестны. Они проводят въездной ремонт самостоятельно, как и большинство горожан, коим дорогие материалы не по карману. Переустройство помещений в многоквартирном секторе оборачивается для города лихом — порчей жилищного фонда, бытовой коррупцией, ростом жалоб, а для граждан, проживающих по соседству с «умельцами», — трагедией. Они теряют современные блага цивилизации и оказываются в нежилом помещении.
Понять лихо несложно. Представьте вместо многоэтажного дома обычный восьмигранник с линиями, соединяющими вершины, а каждый образовавшийся внутри сегмент примите за «отдельную квартиру». И вот на одну, две, три квартиры по каждому этажу разрабатывается новый проектный план, накладываемый на уже существующий проект застройки дома. Общие конструкции — хорды восьмигранника — при наложении нового проекта, естественно, меняют конфигурацию. Изменения нарушают ранее установленный баланс нагрузок на всю фигуру и разрушают ранее установленные связи между частями конструкций и их наполнителем в виде инженерного оборудования, кстати, тоже проектного, ускоряют их старение, а в целом — и разрушение дома. Это не выдумка автора, а реальность. Причины остались в тени.
А как прикажете дому не стареть быстрее, если для того созданы условия? Тот же «закон» о переустройстве помещений. Купив метры, ограниченные конструкциями, им не принадлежащими в праве частой собственности, граждане, махнув рукой на последнее обстоятельство, сразу начинают переделывать все, что им не нравится в квартире, и в итоге город получает внутренне «пустотелый» жилищный фонд с сокращенным сроком жизни. Есть в переделке конструкций и другая «напасть», о которой не принято говорить. После самовольного переустройства заделки перекрытия в нескольких квартирах дом сверху донизу наполняется звуками сродни вибрирующему на ветру листа железу. Комфорта в нем уже нет!
Что касается пользователей поврежденных конструкций и коммунальных сетей, то их правовое положение законодательно никак не продумано, и они -после многих попыток вернуть себе благоустроенное жилище, в том числе с хождением по судам, остаются с носом.
Почему это происходит? Буксует установленный законом порядок привлечения виновника порчи дома к уголовной ответственности! Чиновники вместо принятия административных мер по защите общей недвижимости ставят между собой и виновником порчи дома буфер в лице пользователей коммунальных систем. Зная о своей ответственности за соучастие в порче дома, начинают их шельмовать. Вот и причина: особенности правого статуса, а точнее, его отсутствие, у пользователей коммунального имущества, бытовая коррупция среди управленцев, отсутствие надлежащего надзора за их деятельностью.
Анна сделала паузу. Надо упорядочить бегущие мысли. Она вышла в холл библиотеки и позвонила начальнику строительного управления, с которым часто встречалась по общественным делам.
— Виктор Максимович, приветствую вас. Нужна небольшая консультация.Вы не против?
— Излагай.
— Начальник эксплуатационного участка заявляет об отсутствии у него полномочий на вход в квартиру, где провели реконструкцию заделки перекрытия; повредили внутридомовую электросеть, пользователем которой я являюсь; создали аварийную ситуацию. Виновник событий якобы отказывается впустить аварийную службу для замены электропроводки согласно проекту. Эксплуатационники предлагают мне для восстановления освещения вариант локального устранения повреждения с нарушением закона — по потолку моей квартиры. Что скажете?
— Мошенник этот ваш начальник участка! А акт аварии в электрической сети перекрытия он составил?
— Нет. И не собирается.
— Вот как! Не выполняет свои обязанности по обеспечению безопасности дома! Вход в квартиру граждан по месту аварии в коммунальных системах электрообеспечения установлен Постановлением Правительства. Его исполнение обязательно. При создании препятствий начальник участка может воспользоваться помощью полиции. У тех полномочия начинаются с составления Протокола по оказанию сопротивления работе коммунальных служб и заканчиваются арестом до пятнадцати суток и далее, в зависимости от обстоятельств, открытием уголовного дела. Так что требуй составления акта аварии и привлечения правоохранительных органов. Что еще?
— Жилищная Инспекция, куда я обратилась за помощью, тоже заявила об отсутствии полномочий для воздействия на собственника квартиры и обслуживающую компанию, эксплуатирующую поврежденный электропровод.
— Врут! Не исключен сговор на легкие деньги, которые следуют из бюджета города на текущий ремонт поврежденных коммунальных систем.
— А законные меры к нарушителям?
— Протокол правонарушений на собственника квартиры, передача его в прокуратуру, а также аналогичный Протокол на бездействие управляющей компании. Предписание на устранение аварии на перекрытии. И штрафы, штрафы к обоим субъектам. Эксплуатация электросети в поврежденном состоянии недопустима!
— Это все?
— А больше ничего и не требуется. Твои жилищные права защищены, в первую очередь, действующим проектом застройки дома и его инженерных систем. Проект показывает место повреждения в сети, состав оборудования и способ его установки. Так что- правовой механизм решения вопроса есть. Лицам, занятым в управлении многоквартирным домом, остается только его исполнить.
— Вот в этом-то и вся загвоздка. Не признают должностные лица закон! Ведут «игру» с припрятыванием проекта, с оформлением обязательных документов, «передвигают» поврежденные конструкции и инженерное оборудование из одной квартиры в другую, меняют местами собственников квартир…
— Ну, это уже криминал! ЖКХ — место хлебное. У чиновников в этой системе «заклинивает» мозги на легкий заработок. Не иди на поводу.
— Стараюсь. Но толку нет. Какая-то беспросветная полоса…
Закончив разговор, Анна вернулась в читальный зал к работе. Уже было совсем темно, когда она вышла из библиотеки. Тяжелые мысли не уходили.
Продолжение следует. https://e-shirokova.ru/