«Время очень не любит, когда его убивают» Льюис Кэрролл
Кир и Кира играли в дартс. Скучно было им. Они чего-то ждали и убивали время.
– Жвачка упала, – сказала Кира.
– Потому что я попадаю в центр, – гордился Кир.
Девочка запрыгнула на мягкий стульчик. Он слегка качнулся, и красные банты в русых волосах качнулись в такт, вместо минутной стрелки, которая пока остановилась. Кира вытащила изо рта жвачку жёлтого цвета, поваляла её в пальцах и тщательно приклеила в центр циферблата. Секундная стрелка, которая единственная все ещё двигалась, встала.
Девочка весело спрыгнула со стульчика, подняв многочасовую пыль на паркете, и встала рядом с мальчиком.
– Красиво, – сказал он.
– Моя жвачка в центре времени, – сказала Кира, – а значит, время можно растягивать, как жвачку.
Кир скорчил воинственную гримасу и бросил дротик. Тот с трудом пробивался сквозь остановившийся воздух, но падать на жесткий пол ему не хотелось, поэтому жвачка в центре времени зло чавкнула от грубого удара.
Хлопки в ладоши мальчика сотрясали задремавшие в невесомости, висящие на светильниках секунды. Они осып;лись в щели между паркетных досок. Те от такого казуса ежились, чтобы не затруднять движение.
– Ты не в самый центр попал, – сказала Кира, – смотри, – ниже и левее.
– Зато в центр времени, – бахвалился Кир.
– Жаль, что ты сломал доску для дартса, – вздохнула Кира, вытаскивая сопротивляющийся дротик из жвачки, – стекло у часов все в трещинах.
Трещины на циферблате с надеждой сверкнули, и секундная стрелка даже двинулся в сторону цифры 12. Но Кира встала в позицию. Она попадала в центр реже.
– И дротики все растерял, – добавила она и бросила.
На этот раз дротик при всем желании не смог бы дотянуться своим не слишком гибким телом до жвачки, поэтому, виновато стукнувшись о стекло, он с громким криком отчаяния упал на пол и остался смотреть с завистью и изнеможением на утекающие сквозь щели паркета секунды.
Паркет понимающе вздохнул, правда, сухо, ведь время рассыпаться в пыль ему ещё не пришло.
– Эх ты мазила, – ухмыльнулся Кир и пошёл к дротику.
– Подумаешь. Не корову проигрываю, – девочка скрестила руки на груди.
Кир наклонился, чтобы поднять дротик, и уже протянул к нему, съежившемуся от усталости, руку, как вдруг почувствовал, что шею его щекочет.
Он резко выпрямился, желая успеть поймать Киру за руку. Но девочка стояла на том же месте в тусклом старом свете торшеров с абажуром и круглыми глазами пялилась на стену.
Кир перевел взгляд и увидел, что стекло на часах осыпается мелкими осколками. Он отошёл в сторону. Дротик оттолкнулся от его ноги и закатился в угол за кресло. Там можно переждать стеклопад и избежать истязаний.
– Этим часам двести лет, – прошептала Кира.
– Ты только что убила двести лет, которые мама берегла.
– Отнесу в ремонт, – набычилась девочка, – Подумаешь, стекло.
– Они отстают, – заметил Кир, – давно уже. Лет сто.
Кира фыркнула и полезла на стульчик. Но ей стало больно от осколков. Она обиженно смахнула их на пол. Осколки цеплялись за секунды, падающие в пол, и превращались в песок.
– Возьми веник, – скомандовал Кира, – Надо убрать. Что-то пыльно.
– Вот ещё! Ты девчонка, не я
– Это сэксизм! – девочка пронзила мальчика синим глазом.
Он отразил удар голубым.
Пока их молнии зигзагами стремились друг к другу сквозь загустевающий от падающих секунд воздух, секундная стрелка обнаружила, что находиться на сквозняке. Собственно, и другие стрелки это заметят, но позже. Такая уж эта стрелка, всегда все подмечает и бежит вперёд, чтобы быть в курсе раньше других.
Но сегодня ей почти нечего отсчитывать, она стала сонной. Потому не заметила сквозняка ещё раньше, иначе Кир и Кира ощутили бы недомогание в другое время. Какое именно, трудно сказать, ведь секунды не шли друг за другом, а гурьбой устремлялись вниз.
Жвачка упала, и фонтан пыли и песка раскидал оставшиеся секунды в тёмные углы. Секундная стрелка лениво соскользнула со своего места, так лениво, что чуть не потолстела до часовой. Но куда ей.
– Ой, стрелка отвалилась, пробормотал Кира, – Надо найти.
Стрелки нигде не было видно.
– Закатилась, наверно, под кресло, – сказал Кир и наклонился, чтобы поискать, – Нету – воздух без времени тяжелел, ему было очень трудно выпрямляться.
– Что с тобой? – спросила Кира, щурясь в поисках, – как все мутно. Ай!
О ее голову стукнулась и крайне медленно от этого рассыпалась минутная стрелка. Все ее части обиженно зазвенели.
Кира схватилась за висок, ее одолела мигрень.
– Ну и вид у тебя, – хрипло смеялся Кир, опираясь коленями о последние секунды, которые ещё не просочились сквозь пол.
– На себя посмотри, – обиженно в ответ, – горбатый, как дед.
— Хорошо быть дедушкой, никуда не надо спешить, можно убивать время едой, или сном, или просто ничего неделанием, – сказал Кир и прилёг прямо на потертый в заусенцах паркет, придавив ещё немного песочка.
Кира принялась бурдеть и трогать все руками, потому что не смогла разглядеть глазами. Наконец, она, кряхтя, села в скрипучее кресло, стянула с жидких волос банты и принялась слушать, как дребезжит часовая, самая медленная, но самая сильная, стрелка.
Грохот!
Близнецы одновременно вскочили с пола, моргая сонными глазами.
– О, нет! – вскричал Кира, – она упала… стрелка…
– Что вы тут натворили? – посреди хаоса детской стояла старшая сестра, – и спите на полу среди мусора.
— Мы искали… – Кир потер глаза.
Близнецы не сговариваясь глянули на абсолютно нормальные часы. Парный выдох.
– Опять импровизированный дартс по часам? Займитесь делом. Не убивайте время напрасно!
Через полчаса комната была в идеальном состоянии.
Близнецы стояли под часами и испытывали друг друга взглядами. Наконец, они одновременно медленно сели на корточки и заглянули под кресло. Пусто!
– Это ищете? – старшая сестра стояла посреди комнаты с улыбкой на лице и стрелкой в руке.