Мне говорили, что это лужа. Мне нудили о том, что она вскоре высохнет. Пусть твердят, что хотят — я им не верю. Они утверждали, что отсюда есть выход, что там дальше есть свет, тепло и еда в достатке.
Они не верили, что для меня это бездонный океан и тёмный дом. Это моё тёплое, но такое мутное убежище, в котором много скверной еды. Хорошей еды здесь так мало, что можно подумать, будто её вовсе нет. Зато я точно знаю, что не останусь голодной.
Они пытались выманить меня светом, но зачем мне он? Я давно выцарапала себе глаза, чтобы не идти за опасными светящимися приманками. У меня тонкий слух, и мне этого хватает, чтобы убежать или найти еды.
Они говорили, что там безопаснее, но я не верю им. Для меня вкусная еда — это мелкие насекомые, для кого побольше вкусной едой могу стать я.
Мой дом ещё никто не смог найти. Мне говорили, что это потому что я единственное существо, что осталось плавать в мути. Они утверждали, что крупнее и опаснее меня нет. Все уже наслаждаются светом подальше от лужи. Но это не лужа — это целая вселенная.
Как я могла остаться единственной, если я слышу их голоса? Если мне есть чем питаться?
Мне говорили, что я уже давно ничего не слышу, так как проткнула когтями барабанные перепонки. Что я не хотела слушать ничьих речей, не захотела пугаться предупреждений или громких звуков. Но я им не верю: слух — моя единственная поддержка. И меня радует, что в последнее время, кроме их надоедливых голосов, меня не тревожит ни один звук.
Они говорили, что без глаз я не выживу, но у меня есть ещё и обоняние. Оно приводит меня к тухлому мясу: ещё одному, ставшим основным, источнику пищи.
Они правы в одном. Они говорили, что все бежали от сюда. Но ещё кто-то остался, иначе кого я ем? Кто утоляет мой голод. Я чувствую, что они мельчают, но мельчаю и я. Не может же мой дом расти? Стены отодвигаются от меня, и маленькая кладовая с запасами стала мне просторной комнатой. Это даже лучше — чем меньше я, тем сложнее меня найти.
Они говорят, что я сама себя убиваю. Они ошибаются — я спасаю себя. Когда нужно выйти, чтобы пополнить запасы еды, я боюсь не вернуться. Но я придумала, как найти дорогу домой. Единственный кто знает меня — это я. Я знаю свой запах и вкус. Я отрываю от себя маленькие кусочки плоти и раскидываю их по дороге подобно хлебным крошкам. Иногда течение вымывает кусок-другой, но я не беспокоюсь об этом. Моя плоть послужит пищей моей пище. На обратном пути я съедаю свои хлебные крошки, чтобы никто не нашел вход в моё убежище. Иного смысла я в этом не вижу — моя охота всегда удачна, я съедаю ровно столько, сколько мне нужно. И даже приношу в свою кладовую немного тухлого мяса, что плавает вокруг.
Мне говорили, что моя вселенная — это лужа, но эти глупцы ничего не понимают про мою жизнь. Ничего…