Далеко идти не пришлось. Таверна и впрямь была за углом, словно старалась прилепиться как можно ближе к казарме. Вообще-то, это было разумно: клиентура заведению обеспечена. Вот и сегодня половина столиков была занята стражниками, или дружинниками — я их пока не научился различать. Рядом с ними на полу были сложены вещи и снаряжение: сумки, кольчуги, шлемы, щиты. Кинжалы лежали на столах, а вот мечи с поясов не снимали, берегли. Остальные столики либо пустовали, либо заняты были простыми горожанами, разношёрстно одетыми. Тут явно царило смешение эпох, можно было увидеть что угодно: от льняных штанов до кожаных курток. Последние, правда, были не похожи на современные — просто сработаны из больших кусков кожи, с грубыми швами и, разумеется, без молний. Посетители громко разговаривали, стараясь друг друга перекричать, поэтому у меня после спокойной уличной тишины даже заложило на некоторое время уши. Между посетителями сновали симпатичные крепкие девушки в длинных сарафанах, разнося большие глиняные кружки и подносы с незамысловатой едой. Пахло жарящимся на огне мясом и разлитым пивом.
Пока я осматривался, Виктор нашёл глазами друзей, махнул им рукой и повёл меня к столику в углу таверны, где уже сидели трое дюжих молодцев в кольчугах.
— Здорово, братва! — радостно поприветствовал он их, хлопая рукой по протянутым ему ладонями вверх ручищам товарищей.
— Эт кто с тобой? — спросил один из них, брюнет с небольшой бородкой.
— Новенький! Знакомьтесь, будет с нами в дружине!
— Алекс, — представился я.
— Здорово, Алекс! — поприветствовал меня брюнет. — Я — Макс, это — Дэн, а вот тот качок в углу — Персиваль.
Я с чувством пожал протянутые руки.
— Есть будешь? — спросил Макс. — Или по пивку?
— Давай всё ему заказывай, — улыбнулся Виктор. — Алекс сегодня герой.
Макс схватил за руку пробегавшую мимо девушку, показал на меня и на Виктора, а потом начертил рукой в воздухе щедрую окружность. Девушка улыбнулась, кивнула и умчалась дальше.
— Герой? — переспросил тем временем Дэн, кучерявый блондин с правильными чертами лица. — А что он сделал? Наместника послал?
— Он сегодня бандюков возле ратуши встретил, — начал рассказывать Виктор склонившим головы поближе друзьям. — Начистил им рыла и ушёл!
— Ого! — с недоверием посмотрел на меня Макс. — Так прям и начистил?
— Точно тебе говорю! — радостно подтвердил Виктор. — А знаешь, кто у них главарём был?
— Кто? — басом спросил флегматичный Персиваль.
— Шкипер! — выдохнул Виктор.
— Гонишь! — не поверил Макс и повернулся ко мне. — Правда, что ли?
— Не знаю, может и не Шкипер, — честно ответил я. — Высокий, широкий, волосы тёмные. На шее платок.
— Мало ли, кто это может быть, — сказал Дэн. — Может, платки в моду входят.
— Ага, среди местных воров, — беззлобно поддел его Виктор.
— Ну а что? — не сдавался Дэн. — Резон есть. Если засветился — подумают на Шкипера, а с того взятки гладки.
— Лучше скажи, что Шкиперу делать в городе, да ещё возле ратуши? — риторически спросил Макс.
— Без понятия. Может, с воеводой хотел перетереть! — сказал Дэн, и друзья дружно захохотали.
Я подождал, пока они отсмеются, и решил задать давно мучавший меня вопрос:
— А кто такой наместник?
Улыбка сползла с лиц дружинников. Персиваль вдруг поперхнулся и закашлялся. Виктор начал усиленно хлопать его по спине. А Дэн поднял со стола кинжал и с силой воткнул его в столешницу.
— А ты чего спрашиваешь, Алекс? — вкрадчивым голосом спросил Макс.
— Как чего? — сказал я, удивлённый такой реакцией на вопрос. — Интересно, кто это — в который раз уже это слово за сегодня слышу. И потом, может, Шкипер этот к нему ходил? Там какой-то вельможа в сквере гулял, вроде в нашу сторону направлялся. А я встрял не к месту.
— Не думаю, что до такого дошло. Хотя я бы не удивился, — задумчиво сказал Дэн.
— Макс, он первый день в игре, — пояснил Виктор. — Ничего не знает.
— Наместник — это посол Синекриона, — нехотя сказал Макс.
— И что с того? — не понял я.
— Никогда не слышал? Это государство-лидер Нереалии, — пробасил Персиваль. — А наместник тут присматривать за Смоленбургом поставлен. Чтобы нас к ногтю.
— Скажем так, Синекриону очень нравятся активы Смоленбурга. Ему очень хотелось бы прибрать их к рукам, только князь попался несговорчивый, — объяснил Макс.
— Ага, ни купить, ни запугать, — горделиво расправил плечи Дэн.
— Свою шестёрку вместо князя Андрэ хотят поставить, ясен пень, — согласился Виктор. — А заодно и его окружение заменить. Чтоб не мешали Смоленбург грабить.
— Ну, по официальной версии — он тут для укрепления торговых и всяких прочих связей, — Макс заглянул в кружку, потряс её и задрал высоко вверх, привлекая внимание официантки.
— По официальной версии он за мир во всём мире! — засмеялся Виктор.
— А что такого особого этот посол делает? — спросил я. — Он же тут, надеюсь, не единственный, от других стран тоже есть? Чем он от остальных отличается?
Дэн вздохнул:
— Послов много. Но из других весовых категорий. В общем, это долгая история. Расскажешь, Макс?
— Если мне пива ещё принесут, тогда, может, расскажу.
— Будет тебе пиво! — улыбнулся Дэн.
В это время как раз подоспела девушка с тяжёлым подносом. Поставив его на край стола, она сгрузила тарелки с головокружительно пахнущими жареными цыплятами и высокие кружки с пивом.
Виктор передал мне мою порцию.
— И мне ещё кружечку, красавица, — попросил Макс.
— Сейчас принесу, — кивнула девушка.
— И мне тогда ещё одну, — решился Персиваль.
— И мне, — добавил Дэн и пояснил: — Разговор у нас будет долгий.
Вообще-то это абсурд — кушать и пить в виртуале. Сытее от этого не станешь, и пьянее тоже. Только расход средств, хотя и необходимый: о своём персонаже нужно заботиться, иначе здоровье начнёт уменьшаться, выносливость падать и так далее. Но на самом деле происходило что-то непонятное: человек реально пьянел, и насыщался. Там, в реале, тоже. Пусть лишь немного. Но всё же. Нет, не физически, конечно. Это всё игра нейронов мозга или каких-то там рецепторов, не знаю, не моя это область. Но факт в том, что мозг принимает эту еду и напитки, уменьшая у реального тела чувство голода и жажды. Вызывает из памяти привычную реакцию на то или иное блюдо или напиток. Полезно ли это? Не думаю. Ведь мы обманываем свой организм. Но это никого не останавливает. А особенно это не останавливает тех, кто в реале страдает диабетом или язвой желудка, в общем, тем, кто вынужден сидеть в реале на строгой диете. В виртуале такие люди отводят душу, и для них, а также для всех остальных, к услугам всегда достаточно виртуальных ресторанов, таверн, пиццерий и даже пельменных. Вне зависимости от конкретной игры. Бизнес есть бизнес.
Я осмотрелся в поисках столовых приборов, ничего такого на столе не нашёл и, вздохнув, стал аккуратно руками отвинчивать куриную ножку.
Макс некоторое время понаблюдал за мной с задумчивым видом, а потом начал рассказывать:
— Короче, всё в нашей игре поделено на королевства. Или княжества. Главная фишка в Нереалии — возможность создать государство и выстроить его экономику. Это в идеале. Если ты фанатеешь от политики, финансов, дипломатии, военного планирования и тому подобного. Тогда мечта сбылась — на мой взгляд ни в одной другой игре это не реализовано лучше. Но не все хотят заиметь такую головную боль. Виктор, например, к этому не стремится.
— Нас и тут неплохо кормят, — с улыбкой подтвердил Виктор. — Меня устраивает быть дружинником, рядом с ребятами.
— Ну вот. Когда ты создаёшь государство, оно получает свою территорию, начальную. Это зависит от сделанного взноса. В реальных деньгах. Или в игровых, разницы нет. Ты знал, что игровые деньги привязаны к настоящим?
Я отрицательно помотал головой.
— Сто наших ЭСЕМов равны одному нереалу, — сказал Дэн.
— А десять нереалов — это один доллар, — подтвердил Макс.
— А почему вы всё через нереалы считаете? Это что вообще за деньги?
— Вот! — торжественно сказал Макс. — Человек зрит в корень. Нереалы — это деньги Синекриона.
— Вообще, их придумала гильдия финансистов, — вставил Виктор.
— Да, но сначала она сделала нереалы валютой Синекриона, а потом они вместе потихоньку наводнили этими бумажками все остальные страны, — уточнил Макс. — У них общие интересы.
— Ну и что? — не понял я.
— А то, что в игре с некоторых пор почти все расчёты и торговля между государствами ведутся в нереалах. Это раньше каждый чеканил и продвигал свою монету. Потом приходилось перепроверять вес и содержание ценных металлов, прежде чем производить обмен. Нереал синхронизировал мировую торговлю, стал стандартом признанным почти во всех королевствах. Большинство цен теперь привязаны к нему.
— Так это же удобно! — заметил я.
— Вопрос в том, кому это удобно, — покачал головой Макс. — Синекрион нарисует столько нереалов, сколько ему нужно. Кто это проверит? Потому там и рост фантастический. А мы теперь даже не можем сами решать, сколько Смоленбургских денег напечатать. Это поставлено в прямую зависимость от того, сколько наша экономика заработала нереалов. Для этого под присмотром гильдии финансистов и при общей поддержке Синекриона у нас создан «Державный банк Смоленбурга». Якобы он нам принадлежит, но князь Андрэ ему при этом отдавать приказы не может. Только высказывать пожелания. Банк работает как обменный пункт: продали мы амуниции на пару тысяч нереалов, хотим ЭСЭМы получить – «Державный банк» их готов выдать по курсу.
— А курс кто определяет?
— Теоретически спрос и предложение определяют. А на практике сам банк и определяет. Проконсультировавшись с ГЭЭФ.
— Это гильдия финансистов сокращённо, — пояснил Дэн.
— А куда заработанные Смоленбургом нереалы деваются? В банке остаются на хранении? — не понял я.
— Что-то в банке остаётся как валютный резерв, обеспечивающий стоимость нашего ЭСЭМа. Князь не может эти деньги взять и потратить, это не в его власти. А какую-то часть нереалов мы назад в Синекрион отправляем. Покупаем так называемые долговые расписки их правительства, по ним небольшой процент потом капает.
— То есть мы продали живой товар за границу, выручили валюту, получили от «Державного банка» за неё монеты. Потом потратили их на зарплаты дружине, валюта отправилась обратно в Синекрион в обмен на какие-то бумаги, оставшимися нереалами пользоваться тоже нельзя. Если хотим, скажем, школу или госпиталь построить — монеты взять больше неоткуда?
— Точно, — кивнул Макс, отпивая из кружки. — Быстро схватываешь. Нужно ещё что-то за нереалы продать, иначе ЭСЭМы не получишь и никогда школу не построишь. Эта система называется карренси боард, может, доводилось слышать. Конечно, это мы очень упрощённо её рассмотрели, утрированно, нас профессионалы, наверное, засмеют. И будут постоянно поправлять. Но я именно так это понимаю, это моё персональное мнение, уж извини, если окажусь неправ. Хочешь подробнее — интернет тебе в помощь. Короче, общая сумма ЭСЭМов в Смоленбурге должна быть равна сумме нереалов по курсу “Державного банка” плюс долговые расписки.
— А если князь указ выпустит, просто так ещё монет начеканить, или напечатать?
— Не имеет права. Банк не разрешит. По закону Смоленбурга у банка монополия на денежную эмиссию. И князь ему не указ. Это якобы должно обеспечивать устойчивость нашей экономики и ограничивать инфляцию. А иначе ЭСЭМ типа обесценится и станет “деревянным”, то есть без твёрдого обеспечения. А нереалы для нас сразу заоблачно станут стоить. Если их вообще за наши монеты дадут. А скорее потребуют чего-то понадёжнее, к примеру, золото или серебро.
— А ты неплохо в этой теме разбираешься, — заметил я, запивая цыплёнка вкусным холодным пивом.
— Ну так! — пробасил Персиваль. — Он же дотошный, любит во всё до мелочей вникать. В меру разумения.
— Есть такое дело, — согласился Макс. — Но вообще-то здесь не в чем особо разбираться, всё на поверхности лежит.
— Ну а при чём тут нереалы? При чём здесь вообще деньги? — по-прежнему не понимал я.
— Как при чём? — удивился Макс. — При всём! Хочешь королевство создать — неси денежку. И немалую. Хочешь дома построить — плати. Дружину нанять — опять плати. Игра у нас военно-экономическая, ты на главной странице разве не читал?
Он подвинулся в сторону, давая возможность подбежавшей официантке поставить на стол три кружки пива. Потом она быстро собрала пустые, и снова исчезла.
— Вот. Хочешь успешное государство — наладь экономику. Это ключ ко всему. К тебе и народ потянется, и войско будет на что содержать, и технологии развивать. Деньги – это кровь в жилах княжества. А у нас кровь подаётся дозированно. Чтобы совсем ноги не протянуть. А наместник тут следит за тем, чтобы мы никогда с колен не поднялись. Подсаживает на кредиты, вставляет палки в колёса развития торговли, тормозит покупку технологий. Параллельно подкармливает оппозицию. Абсолютно безнаказанно.
— В прошлом году соседей на нас науськал, война началась. Еле удержались тогда, — с болью в голосе сказал Дэн. — Часть территории потеряли.
— В общем, у нас много причин «любить» наместника, — Макс резко выдохнул и с наслаждением отпил пива. — Опутал всё интригами, князь Андрэ у него вот где сидит!
Макс с силой сжал кулак и продемонстрировал его мне, а потом Виктору.
Горячность Макса произвела на меня впечатление. Видно, чем-то эта тема его задела за живое.
— А как-то ограничить их влияние нельзя? Думаю, не все княжества довольны Синекрионом? — осторожно спросил я.
— Так война постоянно идёт и не прекращается! То тут вспыхивает, то там. Само собой, далеко не всем такое положение дел нравится. Есть и другие центры силы, хотели бы гегемона потеснить — только силёнок пока не хватает. Знаешь, сколько у Синекриона фронтов? На суше и на море. Там где можно, он старается чужими руками воевать. Для этого у него стран-вассалов достаточно. Зачем воевать самим, если можно заставить других? А ещё лучше через сеть наместников всё под контролем держать, душить потихоньку развитие потенциальных центров силы. Кого надо — подкупить или запугать. Или вообще подавить. Обрати внимание, как они эту должность назвали, не “посол”, а именно “наместник”. По-моему, намерения и амбиции выражены яснее некуда.
— Как-то всё очень жёстко, — задумчиво сказал я. У меня вдруг пересохло в горле и я невольно закашлялся. Потянулся к кружке.
— Добро пожаловать в Нереалию! — развёл руками Макс.
Голова у меня начала кружиться. То ли от выпитого пива, то ли от обилия информации. Загрузил меня Макс. А полная картина пока всё равно не складывалась.
— Я всё-таки не понимаю, — сказал я. — В чём, собственно, проблема? Ну, даже учитывая всё, что ты сейчас рассказал. Конкуренция, борьба за лидерство — это во всех играх есть, да и в реальном мире тоже. Синекрион выбился в лидеры, ну так можно поднажать, объединиться и потеснить его. В конкуренции же суть игры и заключается, в этом весь интерес! Это придаёт нужную мотивацию!
— Какой ты быстрый! — улыбнулся Виктор.
— А нет проблемы, — улыбнулся Дэн. — Кто сказал, что проблема? Ты просил про наместника рассказать.
— А проблема в том, — сказал уже изрядно опьяневший Макс, глядя мне в глаза, — что нам врут. В главном врут. Я про администрацию, которой гильдия финансистов отстёгивает, чтобы та ни во что не вмешивалась. Это не игра для нас. Это мы для них. Сидят они сейчас где-нибудь на тропических островах в индийском океане, загорают на своей яхте с друзьями и подружками, коктейли пьют. Что администрация, что финансисты вместе с политической верхушкой Синекриона. Они все там миллионеры. А мы вкалываем на них. Эта игра — огромная машина для зарабатывания денег, Алекс. И мы в ней — виртуальные винтики.
Я помолчал. Для одного дня информации уже явно было больше, чем достаточно.
— И всё же, — сказал я. — Что тебя так волнует? Все где-то и на кого-то работают. Это просто бизнес. Кто-то машины производит, кто-то — обувь, а кто-то — виртуальную игру. Это нормально. Всё вообще в мире создано для зарабатывания денег, что здесь нового-то? Они, кстати, очень интересную игру придумали, которая огромному количеству людей нравится, и заслуженно получают теперь дивиденды.
— Меня лично волнует, — вмешался Дэн, — что я деньги князю сдавал. Когда мы на княжество скидывались. И думали тогда, что самостоятельными будем, независимыми. Что не придётся больше на кого-то спину гнуть. Что своим умом станем жить. Наивные были.
— Они ещё до Смоленбурга вместе играли, — пояснил мне Виктор. — С князем Андрэ. Он тогда просто рыцарем был, как и они.
— А знаешь, сколько мы ишачили, чтобы денег скопить? — спросил Макс.
— Нет.
— Два года. Причём мы не только игровые, это понятно, мы как рыцари неплохие деньги получали. Но этого не хватило бы. Мы реальные деньги вложили. Я со стипендии откладывал и подрабатывал ещё. Персиваль вон, у родителей выклянчил. Князь Андрэ мотоцикл продал. А в результате что? В своём княжестве мы не хозяева.
— Сколько нужно денег, чтобы королевство создать? — спросил я.
— От десяти тысяч нереалов, — ответил мне Виктор.
— А почему — «от»?
— Потому что за десять тысяч ты получаешь клочок земли с гулькин нос, — пояснил Макс. — Правда, там тоже будет ратуша и все дела.
— Только съедят тебя, оглянуться не успеешь, — подал голос Персиваль.
— Да, соседи раздавят, — подтвердил Макс. — Если делать — так делать серьёзно. Чем больше денег вложишь — тем больше территории получишь. Тем больше сможешь на ней построить, жителей привлечь.
— И про ресурсы не забудь! — добавил Дэн.
— Да, и ресурсы, — подтвердил Макс. — Они случайным образом распределяются. Чем больше территория — тем больше на ней будет ресурсов. А значит, сможешь их продавать, превращать ресурсы в деньги. Для цены также имеет значение, в каком районе землю покупаешь — на севере, где вечная мерзлота, или на юге, где палку в почву воткни — дерево вырастает. А ещё пустыня есть, или степь. Земля будет дешевле, но и ресурсов меньше. Ну, в общем, ты принцип понял. Чтобы не было спекуляций с купленными территориями, часть вложенных денег сразу списывается со счёта. Потом ты их постепенно возвращаешь, добывая и продавая ресурсы. Другая часть ложится в так называемые золотовалютные резервы. Типа как в наш “Державный банк”. Это будет залогом под выпуск денежной массы. Ну и наличными на балансе княжества что-то остаётся. В бюджете, короче.
— Зарплаты дружине платить, — улыбнулся Персиваль.
— Ну да. И так далее, и тому подобное. Всё тут связано воедино, — подытожил Макс. — Хорошо хоть, внесённые деньги не просто так растворяются в карманах создателей игры, а как бы остаются нам на «раскрутку». Хотя на самом деле вложенные нами реальные деньги уходят к ним на банковский счёт и мы их уже не видим, у нас остаются чисто виртуальные деньги. Пиксели на экране. Вот такой вот обмен.
— Да я уже, кажется, начинаю понимать, — сказал я. — А сколько вы вложили?
Макс посмотрел на Дэна, затем на Персиваля.
— Да ладно. Скажи ему, — сказал Дэн. — Вон, Виктор тоже не знает.
— Нас сорок два человека было, основателей, — с напускной небрежностью сказал Макс. — Все вместе мы внесли пятьсот тысяч.
Виктор выпучил глаза.
— Пятьсот тысяч чего? — не понял я.
— Нереалов, — пояснил Макс. — В ЭСЭМах это потом шестьдесят миллионов получилось. Тогда ещё курс другой был, один к ста двадцати.
— А в долларах, выходит, пятьдесят тысяч? — никак не мог поверить я.
— Да, пятьдесят штук. Не знаю, может, для кого-то это и не очень большая сумма, а для нас — вполне существенная. Что-то мы игровыми внесли, два года с зарплат экономили, но остальное — да, «живыми» деньгами. Это была настоящая большая мечта, для которой ничего не жалко.
— Хорошие деньги! — мечтательно протянул Виктор. — И что, всё ради игры?
— Всё ради свободной игры, — гордо сказал Макс. — Свободной игры в своём государстве.
У меня на языке уже вертелся следующий вопрос, но Дэн вдруг резко поставил кружку на стол и засобирался.
— Ты чего? — спросил его Персиваль.
— Я малому обещал с алгеброй помочь, а время уже позднее, надо спешить, — ответил Дэн. — Завтра в дороге договорим. Или на заставе.
— Да, — согласился Макс. — Ты прав. Времени будет достаточно. А пока пора по домам.
— Мне пока яснее не стало, что тут к чему и почему, — признался я.
— Да не боись, — успокоил Виктор. — Ты же тут первый день!
— Потихоньку втянешься, — поддержал его Персиваль. — Мы поможем!
— Девушка, рассчитайте нас! — сказал Макс пробегавшей мимо официантке.
Та остановилась, оглядела стол, заглянула коротко в маленький блокнотик:
— Тысяча девятьсот тридцать.
— Сегодня я плачу! — известил нас Макс и порывшись в кармане, протянул ей купюры. — Две тысячи, сдача — вам!
— Спасибо! — сделала «книксен» официантка, спрятала деньги в кошелёк и принялась собирать со стола.
— Ну что, други мои, выходим! На свежий воздух! — поторопил нас Дэн.
Воздух и впрямь был свежим. Стоял тёплый летний вечер. Солнце уже зашло, на небе сияли крупные звёзды, луны видно не было. Настроение после сытного ужина было самое что ни на есть благодушное. Даже встревоживший меня разговор стал постепенно забываться, тем более, что мы решили его пока отложить.
— А красиво они небо сделали! — восхитился я.
— Да, отличная графика, — согласился Макс.
— А мне ещё зима здесь нравится, — сказал Персиваль. — Прикалывает на лыжах кататься.
— Я как раз хотел спросить, бывает ли тут что-нибудь, кроме лета, — признался я.
— Ещё как бывает! — мечтательно произнёс Дэн. — А какая осень здесь красивая! Унылая пора, очей очарованье!..
Персиваль добродушно засмеялся.
— Не обращай внимания, — сказал Макс. — Дэн у нас романтик.
Персиваль неожиданно хрюкнул, и засмеялся ещё громче.
— А Персиваль — циник, — добавил Макс.