Как бы ты ни был тяжело контужен –
Смейся! Мозг человеку не нужен!
…Славься, маразм, идиотизм!
Наше счастье – автоматизм!
…По утрам под подушкою шарю я:
Где мое левое полушарие?
Ольга Горпенко
– Женюсь, мужики, – радостно сообщил Васька Курочкин, ворвавшись в пивнушку, где пару раз в неделю встречался с друзьями, пританцовывая при этом и до неприличия реалистично изображая процесс совокупления, – мы с Ядвигой… сегодня… уа, йес… заявление на роспись подали.
– Она что, полька?
– Не знаю, не спрашивал, мы всего неделю знакомы. Меня больше её интимные формы интересуют, бурные эмоции и эротические способности. С этим у девочки всё супер-пупер! Я это сделал, братва! Угощаю всех… я сегодня счастли-и-вый, потому и щедрый.
– А Анька, ты чё, развёлся?
– Нет пока. Долго ли, умеючи, я собаку на этом деле съел, можно сказать, профессионал. У меня в загсе и ваще по жизни, всё схвачено.
– А засекут, что многожёнец?
– Ха, уже подмазал, кому следует. Пока суд да дело, оформлю развод. Всё тип-топ будет.
– У вас же с Анькой дочка, с ней-то как?
– Анькины проблемы. Я живоглотов ей не заказывал. Любит кататься – пусть любит и саночки возить. Если всех, кого бабы мне приписывают, поголовно сосчитать… может Светка и не от меня вовсе, откуда мне знать! Говорят, что мужики каждого третьего ребёнка чужого воспитывают. Бабы – те ещё шельмы. Вам-то какого лешего за Аньку переживать?
– Курочкин, а сколько ты их, дитёв то-есть, на самом деле наклепал?
– Сколько есть – все мои. Тьфу ты… какого чёрта на слове-то ловишь? Наше дело не рожать, сунул-вынул и бежать. На кой ещё бабы-то нужны? Не люблю я кобыл с пробегом – не мой размер. Девичья грудка должна апельсином пахнуть, в ладонь помещаться. Пещерка чтобы узенькая, сочная. Ядвига, она у меня такая сладенькая, такая чистая, просто милашка, так бы и съел!
– Ну, да, ну, да – молоденькие лебёдушки, хоть и безмозглые совсем, а в постельных забавах толк знают, когда у их внутрях гормоны ураганят… или цель определённая имеется. Да и вопросов лишних не задают. До поры.
– Зато потом резко умнеют. Менять декорации нужно вовремя.
– А смысл? Супружниц нужно сразу на место ставить, ещё до свадьбы, чтобы пикнуть не смели.
– Ага, видел у тебя фингал под глазом… на той неделе. Знаю, откуда и за что прилетело – разведка донесла. Любовь, ежели настоящая, без балды, она как рассвет, как весна в самом разгаре: это красочная феерия, бешеное цветение, волшебство. Одна беда – не успеешь резкость навести, чтобы красивый кадр сделать – фестиваль закончился. В нашем деле главное, что, Кеша? Правильно – вовремя смыться. Пока впечатление не испортили, пока хомут на шею не надели.
– Так ведь можно всю жизнь на одной ноге прыгать. Я вот от своей Соньки однажды уходил… и что! А ничего хорошего – назад возвернулся. Баба, она и есть баба. Между ног у их почитай что одинаково. В семейной жизни главное – стратегия. И тактика конечно. Не себя к бабе, а её к себе приспосабливать надо. У меня вон жигуль, копейка старенькая, обшарпанная. Мог бы давно поменять… но не хочу. Потому что приспособился, свыкся, сроднился. Характер изучил, темперамент, индивидуальность, так сказать. Бывает, ага, ласточка моя взбрыкнёт, сюрприз неожиданный преподносит… так я к ней с подходцем: протру, почищу контакты, отреставрирую где нужно, маслице заменю…
– Ага, маслице… край раньше появится. Смазка, она полгода, год от силы скользит, и всё! Дальше самые сладкие детали чем угодно притирай и намазывай – скрипят и нервы портят. Охота, это когда тебе охота и ей тоже охота. Когда остыл, начинаются стрелялки, бои без правил и перетягивание канатов. Разницу понимать надо и чувствовать. Любовь – это когда тебе любо.
– Так это… ежели тебя только пара-тройка деталек в конфигурации любовного механизма не устраивает, нафига весь агрегат-то менять? Одна баба для жизни, другая для удовольствия. Надёжнее и проще. У меня, например, жена… и две любовницы. Одна молодая, другая постарше, но все три скусные. Случаются, конечно, проколы, на то и сила трения, но это не фатально. Исполню серенаду, станцую польку-бабочку, отсыплю пригоршню серебряных гульденов, устрою ночь любви. Не смогу, бывает так, что не в голосе, силов нет или денег, так посулю, в крайнем случае, чего нафантазирую. Обещать – не значит, жениться.
– Нет в тебе, Иннокентий, романтизму. Что почувствуешь, коли тебе пивко нальют разбавленное? Правильно, плеваться будешь, негодовать. Я, к примеру, всегда хочу свеженьких персиков – спелых, духовитых и сочных. Люблю, когда у голубки интимные процессы на подъёме, до безумия и потери сознания, когда чувства бурлят и клокочут, когда с пылу с жару.
– Васёк, а которая это у тебя жена будет… ежели по полному списку?
– Ты чё, полиция нравов! Хоть бы и десятая. Не на чужие гуляю – на свои.
– А всерьёз, сколько, что-то я со счёта сбился?
– Шесть. Нет… кажется… да точно, Ядвига седьмая будет. Я, Кеша, страсть как жениться люблю. Скатерть самобранка на пятьдесят персон, подарки, невеста как взбитый крем, духовой оркестр вальсы наяривает, поздравления, марш Мендельсона. Девочки – подружки жены опять же, похожие на клумбы с цветами… и вишенка на торте – медовый месяц. Чёрное море, белый пароход… эротические приключения. Люблю – не могу!
– Не, Курочка, мне тебя не понять. Сегодня одна, завтра другая. Стрекозлиная какая-то жизнь получается. На одном месте и камень мохом обрастает. Жена с дитями и с пробегом – это не обуза, а бонус. Ей же, если подумать, деваться некуда. Опять же, привычка. Свою, родную, можно в случае чего и поучить. Бабы это дело уважают. Жена, это как бы тушёнка. Или сухофрукт. Понадобилась – пользуйся… сколько влезет. И хороводиться не нужно. Деньги, опять же, понапрасну тратить непонятно на что без нужды. Сплошной позитив… и экономия.
– Деньги – пыль, навоз. Нужно вперёд смотреть, за горизонт событий, где приключения и страсти, неизведанные земли всякие-разные, чистый воздух, девственные леса, цветущие кущи. Представь себе парусник, который навечно встал на якорь. Скорбное зрелище. Понятное дело, что он солью покроется, ракушками… и плесенью. Потом вовсе затонет… когда критическую массу накопит. Оверкиль называется..
– У хорошей хозяйки гниль в доме не заводится. Кто тебе не даёт парусник гонять по морям, по волнам, если с умом к этому вопросу подойти? Своей бабе, с лицензионной операционной системой, с оптимизированными настройками, протестированной множество раз, отрегулированной под себя, много не надо: похлопал по заднице, поцеловал за ушком, прижал к груди, похвалил лишний раз… бросил пару раз в неделю якорь в надёжную гавань и можешь дальше бороздить просторы хоть всех на свете… мировых океанов. Хоть на Чёрное море вали, хоть на Красное. Жена завсегда своего жеребца дождётся. А как ластиться-то будет! После левого рейса… да на свою, на родную бабу взобраться… такой аппетит просыпается, такой силы прилив… прям девятый вал. Словно в последний раз трапезничаешь. Слово дом для тебя чего-нибудь значит?
– Ато! Я же не бомж какой. Двухкомнатная пещера лично моя. Для счастья вполне достаточно.
– А Аньку куда, на улицу с дитём отправишь?
– Ежели и так. Не нанимался я её личные проблемы разгребать. Нужно было головой думать, а не передком трясти. Я Анюту не прописывал. И эту… дочку её тоже. Пускай к мамаше возвертается. У меня не отель Парадиз.
– Помнится, лет несколько назад ты Аньку на руках носил, говорил, что без милой принцессы тебе жизнь не мила. Про рай что-то там лепетал. Врал?
– Ну, говорил. Ошибся… с кем не бывает. Она ведь до меня недёржаная была. Сам раскупорил. Я же не знал, что она в стервь превратится. Не мути воду, дружище. Вопрос решённый. Сухую ветвь нужно безжалостно отсекать. Жизнь одна. Кто не рискует, тот… короче, про синицу в руках – полнейший бред… отвечаю. У неё, у синей птицы, после того, как яичко снесёт, сиськи отвисают, целлюлит на задах, неоправданно высокие претензии, откуда ни возьмись, появляются, и трансформация характера… в тёмную сторону. Хороших девочек надо брать щенками. И пользоваться, пока мерзости в душе и в теле не накопили. Знаешь, что такое невеста? Это когда весталка, когда святая девственница замуж выходит, когда целомудренность с тобой лично теряет.
– Короче, брак, по-твоему – это клеймо для любой бабы: отныне и навсегда ты больше не женщина, потому что с титьками беда и девственная упаковка нарушена.
– Вроде того.
– Значит, живёт себе девочка, живёт, потом замуж выходит и превращается в бракованное изделие, а одноразовые шлюшки, выходит, которые ни разу взамуж не сбегали – романтические партнёрши со знаком качества? Так мы с тобой чёрт знает до чего договоримся.
– Не собираюсь я ни с кем договариваться. “Счастье, говорил он, есть ловкость ума и рук. Все неловкие души за несчастных всегда известны.” Есенин, между прочим, написал… гений. Вот кто умел любить и чувствовать… красиво.
– Ага, помню-помню. “Что ж ты смотришь так синими брызгами? Иль в морду хошь?” Реально романтично. А Ядвига твоя – она весталка или уже того… откупорена?
– Честно скажу – не разобрал. По пьяни мы с ей в постели оказались. Но она не такая. Кажется… я её силой взял. Не помню ни черта. Проснулся в общаге, Ядвига одетая сидит… и руку мою гладит. Она волшебная, настоящая!
– Сам пробовал?
– Дурище. Я в бабах-то, поди, разбираюсь. Гибкая, стройная, шелковистая… гладенькая. Просто цимус. А в постели… настоящая акробатка. Камасутра отдыхает. И ямочки на щеках.
– Ну-ка, ну-ка! С этого момента подробнее. На цирк тебя потянуло. А ты… это, соответствуешь, могёшь? Сколько, говоришь, барышне лет?
– Двадцать три. Сам знаешь – настоящие мужики ровесниц не ищут. Смелость города берёт. Влюбилась в меня без памяти, как мартовская кошка.
– Дай догадаюсь. Невеста твоя из смоленской области. Нет, пожалуй, из Архангельской. В парикмахерской познакомились?
– Не угадал. Уралочка она, пермячка. Да, в парикмахерской, точно. К ней там запись на неделю вперёд.
– По-моему попал ты, брат. Нет, уверен. Процентов на сто двадцать. Волшебница твоя с двойным дном. Феи ведь тоже бывают разные. Иногда безобразные. Например, Бастинда. Наверняка, читал “Волшебник Изумрудного города”. Не боишься?
– Да ладно. Девочка моя – наивная глупышка, куколка с фарфоровым личиком, доверчивое дитя. Котёночек, лапочка, крошка. Простодушная и бесхитростная. Видел бы ты, как она ластится, как мурлычет.
– Оно и понятно. Легкомысленной и глупой не назовёшь. Знает, чего добивается.
– Ну, тебя, Кеша. Не порть свадебное настроение. У меня как-никак праздник.
– Васёк, а в субботу в парке ты не с невестой на скамейке у фонтана сидел, с шаурмой и пивом?
– Возможно…. Да, наверно, было дело.
– Рыжая такая, зеленоглазая, губастенькая. С длинными пушистыми волосами.
– Ага.
– Васильковое платьице, жёлтый маникюр, миниатюрные сисечки, трогательные конопушки. И да, ямочки на щеках.
– Похоже да, она.
– Васёк, поздравляю!
– Спасибо! Свидетелем на свадьбе будешь.
– Я за любой кипеш, дружище, даже самый провальный. Лишь бы весело было. Сейчас что-то скажу, только не шуми, а то фею свою спугнёшь. Веди себя, как Штирлиц, когда ему встречу с женой устроили. Забавная была сцена, чувственная. До слёз. Стоит сейчас совсем рядом, близко, простодушная, бесхитростная лапочка. Как живая, ей богу. Она, точно она.
– Кто она? Вивьен Ли, Джина Лоллобриджида, Наталья Варлей?
– Невеста, дурень. Минут двадцать наблюдаю, как патлатый олень, весь в наколках, упругую задницу прелестнице той обеими руками массирует. “Голова моя машет ушами, как крыльями птица. Ей на шее в ночи маячить больше невмочь”. Это я про себя… про себя.
– Похоже немного на первые симптомы белой горячки. Расслабься, дружище.
– Занимательное, Василий, зрелище. Волнующее, трогательное. “В них всегда нахожу я историю сердцу знакомую, – как прыщавой курсистке длинноволосый урод говорит о мирах, половой истекая истомою…” Я тоже Есенина люблю… и тебя уважаю. Хотя, если честно, ты полный придурок. Анютка твоя – образец добродетели, терпеливости и верности.
– Ты о чём, Кеша, крыша съехала? Знаю, что ты дурак на букву м, но, не до такой же степени. Чего это тебя на лирику потянуло?
– Не меня – тебя. Теперь это худосочное чучело титьки ей мнёт. Девочка хохочет, млеет. Полнейшее, понимаешь ли, взаимопонимание сторон. Можно сказать, консенсус. Ей явно нравится.
– Кому нравится, чего! Хватит загадок.
– Не оборачивайся, всё испортишь. Это сюрприз. Не скажу, что приятный. В жизни так бывает. Этот длинноногий мутант невесту с ямочками на щеках целует. Оба-на, картина маслом: взасос. Смачно чмокаются. Даже здесь слышно.
– Какую невесту! Давай о чём-нибудь другом. Пиво ещё будешь?
– Не токмо пиво. Под такое кино непременно нужна водочка. Твоей, соколик, невесте, твоей… титьки мнёт. Так, кажется, они договорились.
– Кто, о чём!
– Да не вертись, тебе ещё рано такие откровенные сцены наблюдать. Балда ты, Курочка. Петушок прыщавый напротив нас хвост павлиний распустил, знатно токует. Думаю, сейчас запрыгнет и топтать твою курочку будет. Да-а-а, инстинкт размножения отменить невозможно. Некоторые мученики даже жизнью жертвуют, чтобы спариться и отправить в вечность свои уникальные гены.
– Мне это не грозит. Сам кого хочешь съем.
– Кажется, сосунок уговорил девочку на палку чая. Забавное зрелище. В общагу пойдут. Надо же, тараньки с пивом натрескались, а теперь взасос целуются. Не вкусно же.
– Кеша, не маньяч! Не замечал у тебя склонности к вуайеризму. Сними живую тёлку и забавляйся, сколько влезет. Не лезь в чужую жизнь.
– Любовь у них, Василёк: неземная, волшебная, но тебе это может не понравиться.
– Мне вообще фиолетово. Пусть хоть до смерти затрахаются. У меня теперь Ядвига.
– Да-да, конечно. Любовь… понимаю. Нет, всё-таки это банальная похоть. Кто их теперь разберёт – молодёжь нынешнюю. У них всё не как у людей. Теперь мода на девичники, на мальчишники перед свадьбой. От оков освобождаются, отжигают в последний раз, провожают с помпой целомудренную юность, набираются опыта. Добродетельные девочки ничтоже сумняшеся под стриптизёров ложатся… так, не всерьёз, понарошку, чтобы загодя знать, на что решились. А юные женихи в парной бане активно растачивают, фрезеруют и бурят раздолбанные дырки платных кобылиц без интимных комплексов.
– Причём здесь я?
– Как тебе сказать? Не могу понять, а нафига люди вообще женятся, если так свободой дорожат?
– В мой огород камешек? Я человек серьёзный, под кустами не куздряюсь.
– Конечно, нет. Вот теперь оборачивайся. Только медленно, не привлекая внимание. Слева. Ещё левее. Ну, как, понравилось?
– Так это же Ядвига!
– Дошло, соколик. Собственной персоной… и ямочки на месте. Наивная такая глупышка, доверчивое дитя, невестушка твоя.
– Да пошёл ты!
– Советую срочно провериться в медсанчасти. Мало ли чего можно схватить на скромной-то девственнице. Невест вокруг пруд пруди, а друг – это навсегда. Чего ты там предлагал – свидетелем быть?
– Да не она это… точно не она… просто похожа.
– Зуб даю, она: дитя непорочное, Ядвига. Один раз – не пи… сам знаешь. Это у неё наверно мальчишник. Ежевечерний. Вчера её другой козёл отсюда увёл, похожий на качка, фаната гормонов и анаболиков. Не понравился он мне. Хулиганская какая-то внешность, дурные манеры. Приставал, нагло лез под юбку. Думал, отошьёт, но, нет – мирно скрепили договор добровольной капитуляции… или платную сдачу в плен. Он, качок-то, подарил твоей дамочке пару купюр. Зелёненьких, хрустящих. Этот парнишка поинтереснее.
– Ты всю эту пошлятину знал… и молчал!
– Кто я такой, чтобы судить? Да и интересно. Сам говорил – девственные леса, цветущие кущи, увлекательные приключения. Я бы и сейчас промолчал. Хотел до конца твою новеллу дослушать. Нет, дружище, не могу допустить катастрофы. Ты нам нужен живой. Забудь про белый пароход. В гостях хорошо, а дома лучше.
– Догоню, набью сопляку морду. Будет знать, как чужих невест бесчестить.
– Зачем? Диалектика момента, Василий, предполагает иной вариант отношения к действительности. Этот похотливый джентльмен спас тебя от неминуемого бедствия. Такие особы обычно не церемонятся. Бесплатна лишь демоверсия, потом любви и секса мало, плохо… и очень дорого. Какое счастье, что ты не успел поднять якорь и выйти в открытое море. Давай нажрёмся вусмерть… и пойдём к любимым жёнам под тёплые пушистые крылышки. И как они нас терпят, кобелей драных?
– Постой, Кеша, нужно же выяснить, расставить точки над i.
– Забей. Такой хоккей нам не нужен. Мы – за семейные ценности.