Из Минска в Киев и обратно.
Сколь не грустно было оставлять страну в это тревожное время, но пришлось на пару дней отлучиться. В Киеве помер двоюродный брат, не дожив до своего 90-летия каких-то десять дней. После коротких сборов мы сели в машину и двинулись в Украину.
Граница встретила спокойно. Лишь белорусские пограничники дважды (!) строго предупредили, что по возвращении придется отправиться на двухнедельную самоизоляцию. И отпустили с Богом. Украинские погранцы, несмотря на наши опасения, никаких препятствий не чинили и даже не особо интересовались целью поездки. Карантином или самоизоляцией тоже не грозили.
В Киеве я не был лет пять. Он ничуть не изменился и все так же напомнил мне Москву постперестроечных времен. Активное движение машин с хаотичными перестроениями и пренебрежением к скоростному режиму. На проспекте нас, ехавших где-то под 90, лихо обогнал эвакуатор с разбитой машиной на трейлере. Старые трамваи и автобусы, облупившаяся местами краска домов и дорожных ограждений, подростковые граффити на стенах и асфальте, маленькие стихийные рынки.
Много народу в масках. В общественных местах и транспорте они обязательны. Кое-где маску можно взять прямо на входе. Например, в кафе. Хоть и непонятно, что с ней там делать. Но люди улыбчивы и открыты к общению. У нас я от этого уже отвык. Вот только времени на прогулки по городу, увы, почти не было: не за тем приехали.
Вдова брата, 87-летняя женщина, поинтересовалась результатами наших выборов. Я честно доложил, что по данным ЦИКа 80% голосов подано за действующего Президента. «Ну и живите теперь вечно со своим Лукашенко» – сказала с укором, и мы закрыли тему. В сталинские времена хлебнула в полной мере: родителей расстреляли в 37-м, росла в детском доме. Свою нынешнюю и предыдущие власти ругает нещадно и переживает за страну. Я для себя отметил, что, оставаясь в душе совершенно советским человеком, бабушка уже вполне украинская.
Сильное впечатление произвела «живая очередь» в крематорий, как ни парадоксально это звучит. Мы в ней на жаре выше 30-и градусов провели два часа. Обошлось без конфликтов, вне очереди никто из усопших влезть не пытался. Провожавшие жарились на солнцепеке, пили воду, нервно курили, но терпеливо ждали.
Пожалуй, именно в этот момент выпало более всего времени для общения. Поскольку люди, узнав, что мы только-только из Минска, буквально засыпали вопросами. Как оказалось, все чрезвычайно внимательно следят за нашими событиями. Сочувствуют, искренне переживают, и, как «протестанты» со стажем, дают рекомендации. Например, не сильно рассчитывать на помощь Запада. И что надо вовремя приструнить своих националистов, коль таковые проявятся. Иначе быть беде. Очень опасаются, что Россия введет войска и устроит у нас второй Крым или Донбасс. Считают Беларусь дружественным государством и боятся нас потерять, как потеряли Россию.
Любопытно, что Лукашенко до последних событий был самым популярным в Украине политиком из зарубежных. Но на украинцев, пережившую два Майдана и помнящую «Небесную сотню», жестокий силовой разгон мирных протестов произвел шокирующее впечатление. Так что еще недавние симпатии к нашему лидеру испарились без остатка. Теперь жадно ловят любые новости с нашей стороны.
Конечно же, я не ставил перед собой задачу изучать общественное мнение. Просто так получилось, что люди, с которыми разговаривал, мыслили примерно в одном направлении. Хотя наверняка есть и другие, но мне повезло с такими не общаться. Скажем, с экрана телевизора некто Михаил Добкин, в прошлом депутат Рады от Партии регионов, высказался совсем иначе. Мол, Лукашенко – молодец («Ну, пускай не 80%, а 60. Но ведь честно выиграл же?»), а неблагодарные беларусы этого не ценят. Я даже подумал: уж не интервью ли это нашему телевидению? Нет, всё правильно. Украинскому, хоть и по-русски. Вот такой, понимаешь ли, «плюрализм» развели в средствах массовой информации. Говори, что хочешь!
Обратная дорога выдалась полегче. Огромный почти до Чернигова кусок трассы Санкт-Петербург-Одесса, где идет реконструкция, проскочили на удивление быстро. Украинских пограничников наша машина заинтересовала слабо. Очень хотелось курить. Даже спросил проходившего мимо погранца, можно ли. Беззлобно ответил: «Ну, коли есть лишнее 1700 гривен – покури». Я расхотел. В теньке у крыльца дремала служебная овчарка. Нас она вниманием не удостоила, даже не проснулась. Весь процесс расставания с Украиной занял минут 15-20.
Родная страна встретила серьезно. Сначала подошла барышня в форме и спросила о здоровье, нет ли температуры. Потом сфотографировала нас и предложила заполнить анкету. Кроме паспортных данных и адреса регистрации все вопросы касались ковидной темы. Я их не запомнил, а копию она не дала. Машин на переходе было немного, досмотрели нас быстро. Авто с украинскими номерами зачем-то выстроили к отдельному терминалу. К ним пришел боец с черным лабрадором на поводке, который покорно обнюхал их салоны и багажники. Габаритные вещи владельцам было велено достать наружу. После каждого обнюхивания пёс смотрел на хозяина умными глазами, но голос ни разу не подал. Да и не похожи были эти люди на террористов или наркодилеров. Впрочем, я скверный физиономист, а работа есть работа.
На сверке более всего времени заняло составление и подписание документа под грозным названием «ТРЕБОВАНИЕ о соблюдении правил поведения в самоизоляции» в течение 14 календарных дней, невыполнение которого «влечет привлечение к административной (до 50 базовых величин) либо уголовной ответственности». На основании постановления Совмина еще от 8 апреля 2020 года. Подпись должностного лица (номер его и номер в/ч).
Я был ознакомлен с требованием в 15-37 по местному времени 19 августа 2020 года. Что и удостоверил своей подписью. Копию документа получил на руки. Вертевшийся на языке дурацкий вопрос, правомерно ли подобное требование коль скоро мы давно победили заразу (помнится, первый раз еще на Пасху, потом – 9 мая), я задать не рискнул. Да и вряд ли получил бы ответ.
Ступив на родную землю, на ближайшей заправке попили кофе (был так себе) и позвонили родным. Потом включили интернет. По счастью он работал, однако новости были печальны. В народный театр им. Я.Купалы милиция не пускает актеров. Подумаешь. Россия нам поможет! Если что, МХАТ в порядке шефской помощи поделится своими. Жалко им, что ли? С телевидением же «прокатило»? Но тут правда актив куда серьезней. А с этими деятелями культуры у властей вечная головная боль. Вон еще Геббельс говорил: «Когда я слышу слово «культура», я хватаюсь за пистолет». Хотя может и не он говорил... Клевещут на хорошего человека.
В придорожном кафе в Жлобине остановились перекусить. Объявление на барной стойке гласило, что спиртные напитки продаются лишь до 17-00. Не то, чтобы хотелось выпить, но факт заинтересовал. Девочка-продавец виновато объяснила, что это – местная инициатива. А если очень нужно, то можете мотнуться в Рогачев. Тут недалеко, километров 40 всего. Нужно не было.
Пока ждали заказ, позвонил знакомому и поздравил с днем рождения. Сказал, что с удовольствием поднял бы 50 грамм за его здоровье, но возникла неувязка. Друг оказался куда сообразительнее меня: «Так вы в Жлобине? Понятно. Там же БМЗ!». А ларчик просто открывался.
По пути от безделья обратил внимание на расхождение данных дорожных указателей и километровых столбов. Все указатели врали в сторону занижения, причем иногда до 16 километров! Непонятно. Ведь стоят же иногда строго напротив друг друга. Ладно, запишем в загадки.
Выезжали из Киева днем в 30-градусную жару, вернулись в Минск уже затемно. Тут холодно (всего +18), льёт дождь. Машины мокрые и скучные, безжалостно обдают грязью из-под колес. Последние 30 километров «дворники» не выключали. Природа плакала.
Дома первым делом пошел в магазин и купил самое актуальное: блок любимых сигарет и бутылку коньяку. Прикинул, что выйдет где-то по 30 граммов в день. Не изобилие, конечно, но продержимся. Как сказал бы по такому поводу мой любимый бард Михаил Щербаков: «Хлеба до завтра хватит, кефиру – вдоволь. Стреляться глупо».
Гражданин Резников И.В. к самоизоляции приступить готов!