Троещина. Каких только сюрпризов ты для нас не готовила! Вторая смена постепенно подходила к своему логическому завершению. Завтра восьмое марта. И мой заслуженный выходной. Погода нас не баловала. Обратно с неба сыпал мелкий, колючий снег. С Днепра дул сырой, промозглый ветер. Бригада проверяла последний рейс. Последний троллейбус.
Но мы даже не догадывались, какой сюрприз нас ждет. Увы, не слишком приятный.
Мой напарник подошел к дамочке неопределенных лет. Ее сморщенное личико было больше похоже на мордашку болоночки. Особенно это подчеркивалось прической. Волосы, обесцвеченные пергидролем до белого цвета, завивались в мелкие кудряшки. Напарник пробасил:
- Ваши проездные документы!
- Вот! – Жеманно протянула она проездной билет. Напарник покачал головой.
- Ваш билет не закомпостирован! А значит, проезд не проплачен. Теперь платите штраф.
- Как это не оплачен? – Истерично взвизгнула дамочка. – Он, - Она ткнула пальцем в сторону кондуктора, - он не продал мне такой билет.
- Да, кондуктор продал вам билет. Это его обязанность. Но вот компостировать этот билет уже обязаны только вы. И только вы. К нам подошел кондуктор.
- Да, я должен вам продать билет. Что я и сделал. Но компостировать билет должны вы.
- Так что платите штраф! – Настаивал мой напарник.
- Ах, так! Ах, так! – Чуть не захлебнулась слюной дамочка. А дальше случилось то, чего мы даже не могли представить в самых смелых кошмарах или фантазиях. Дамочка подпрыгнула, и вцепилась в ухо, а затем начала рвать зубами щеку моего напарника.
Мужчина жутко растерялся. Но боль отрезвила его. Он с силой оттолкнул дамочку от себя. Я достала из кармана носовой платок. И приложила к окровавленной щеке напарника. Но дамочка не успокоилась. А набросилась на кондуктора, укусила его за руку.
- ах, ты, стервоза! – Кондуктор был не так воспитан, и свободной рукой хорошенько приложил кулаком в ее сморщенную мордашку. Дамочка завизжала, падая на пол. Кто-то из пассажиров вызвал «неотложку», кто-то полицию. На остановке напарника увезли в приемное отделение, а дамочку в «обезьянник». Кондуктор отказался ехать в больницу наотрез. Ему перебинтовали руку. Он продолжал продавать билеты. Ведь от количества проданных билетов и выручки зависела его зарплата. Меня отпустили домой. Сидя в троллейбусе, размышляла. «А вдруг эта тетя бешенная? И тогда прививки будут делать ей, кондуктору? А вдруг и мне? Я ведь с ней тоже общалась. Вдруг ее слюна попала на меня? Ведь нормальные люди не бросаются на других, не начинают кусаться?». На всякий случай осмотрела руки. Уф, слава Богу, ран нет. Значит, уколы в живот отменяются.