Май месяц, сегодня - Вербное воскресенье, большой христианский праздник.
Наталье двенадцать лет и она со своей тётей по установившейся в деревне традиции идут на кладбище, навестить умерших родственников.
Деревенька у них небольшая и на кладбище людей было немного, всего человек десять. Все жители тут знали друг друга, поэтому побывав на могилках своих родственников и близких, обходили такие же, накануне убранные холмики с крестами, своих бывших соседей, друзей.
Так и Наташа, с тётей сделав круг по кладбищу, как и все засобирались, домой. Стояли они у могилки бабушки Матрёны дожившей до 86 лет и умершей три года назад.
И вот собравшись уходить, тётя, глядя на могилку и крест, сказала - « Ну, что Матрёна? - Пойдём с нами» затем развернувшись, пошли к тропинке.
Там уже все собирались, ожидая друг друга, чтобы идти с кладбища, в сторону деревни. Народу было всего человек двенадцать и они, выстроившись на тропинке «гуськом» и переговариваясь между собой, пошли в сторону деревни.
Тропинка пересекала небольшой ручей, через который был переброшен деревянный мосток. Те, которые перешли на ту сторону ждали, когда остальные перейдут через этот мостик.
И когда подошли последние, все увидели, что по тропинке кто - то идёт в их сторону, хотя на кладбище когда они уходили, никто не оставался. Все с недоумением стали вглядываться в этот силуэт человека. И тут тётя испуганно сказала - «Матрёна», наступила полная недоумения тишина.
Да к ним приближался силуэт бабушки Матрёны, лица не видно, но это была она. Наталья в девять лет, когда хоронили бабушку, запомнила на ней это голубое в мелкий горошек платье – сарафан, сейчас она была в нём. Все смотрели на идущий к ним силуэт и видели, что это бабушка Матрёна.
Но было в этом силуэте, что то такое, что потом никто толком объяснить не смог. Они стояли и смотрели, страха не было, но всех, охватило какое - то внутреннее оцепенение.
И вот силуэт, не доходя мостика, свернул налево и пошёл лугом вдоль бережка к стоящему стожку сена, затем он зашёл в него. Все ждали, что он выйдет с той стороны, но он пропал, его нигде не было. Простояв ещё
несколько минут, стряхнув с себя оцепенение, все молча, двинулись в сторону домов.
В деревню пришли все тихие, задумчивые. Каждый воспринял всё это виденное по-своему. Но тяжесть в душе по умершим ещё долго воскресала в мыслях.
А тётя так и не смогла вспомнить, как она позвала Матрёну и, что потом было. Хотя мы все видели это своими глазами.