Du bist der Vogel, dessen Fluegel kamen,
wenn ich erwachte in der Nacht und rief.
Nur mit den Armen rief ich, denn dein Namen
ist wie ein Abgrund, tausend Naechte tief.
Du bist der Schatten, drin ich still entschlief,
und jeden Traum ersinnt in mir dein Samen, -
du bist das Bild, ich aber bin der Rahmen,
der dich ergaenzt in glaenzendem Relief.
Wie nenn ich dich? Sieh, meine Lippen lahmen.
Du bist der Anfang, der sich gro; ergie;t,
ich bin das langsame und bange Amen,
das deine Schonheit scheu beschlie;t.
Du hast mich oft aus dunklem Ruhn gerissen,
wenn mir das Schlafen wie ein Grab erschien
und wie Verlorengehen und Entfliehn, -
da hobst du mich aus Herzensfinsternissen
und wolltest mich auf allen Tuermen hissen
wie Scharlachfahnen und wie Draperien.
Du: der von Wundern redet wie vom Wissen
und von den Menschen wie von Melodien
und von den Rosen: von Ereignissen,
die flammend sich in deinem Blick vollziehn, -
du Seliger, wann nennst du einmal Ihn,
aus dessen siebentem und letztem Tage
noch immer Glanz auf deinem Fluegelschlage
verloren liegt...
Befiehlst du, dass ich frage?
Rainer Maria Rilke, 24.7.1899
Ты птица, чей я шелест крыльев слышу,
Когда зову, разбужен сонной мглой.
Лишь жестами зову: слова излишни
И имя тебе - бездна тьмы ночной .
Ты - тень, в которой тихо засыпаю,
Но каждый сон мой выдуман тобой;
Ты - цвет, мне быть лишь рамой золотой,
Что блеском и рельефом дополняет.
Как звать тебя мне? Губы онемели
Ты то начало, что себя объемлет,
Я Amen твой, медлительный и верный,
Что робко красоту твою приемлет.
Из тёмной тишины меня ты вырывал,
Когда мне сон могилою казался -
Но разрушался он и исчезал;
Как флюгер, стяг, что ветер развевает,
На башню водрузить меня желая,
Из темноты сердечной поднимался.
Ты как о знанье говоришь о чуде,
Мелодиею смертный растворен
Горят как розы Было, Есть и Будет
Во взгляде пламенеющем твоём -
Блажен же ты, когда мне скажешь имя
В тот день последний: взгляд ещё лежит
Рассеянный, на взмахе твоих крыльев,
В тот день седьмой... Прикажешь ли спросить?