Дорога эта запомнится на всю собачью жизнь. 19 мучительных часов тряслась я в папугайской клетке из Белгорода до города Краснодара. Клетку шофер водрузил на автобусное сиденье сразу за водительским креслом и периодически хмыкал на все писки и «гавы» - призывы сходить по маленькому или по большому. Пришлось ходить под себя много раз, что создало антисанитарную обстановку в клетке. Такого позора предки бы мне не простили.
До выезда на федеральную трассу трясло умопомрачительно, трехмесячные челюсти больно клацали, а нежная шерстка сбилась в неприятные комочки. Печка в салоне работала с перебоями: бросало в декабрьскую ночь то в жар, то в холод. Своим маленьким умишком думала - это начало и конец четвероногой судьбы. И на что только надеялась хозяйка фермы по выводу модных пород щенков Лена когда снаряжала в дорогу и уговорила (за деньги) водителя автобуса довезти до Кубани и сдать с рук на руки новым хозяевам маленькую крошку. Видимо, на чудо. И оно случилось, я не умерла.Вопреки козлу водиле.
Бездыханную, или как говорит кот Леопольд, еле тикающую, в 4 часа ночи меня приняла на семейный баланс пара симпатичных людей. Как их звали сначала не поняла, но руки у обоих были теплые, а лица открытые. В отеле супруги пытались успокоить, обогреть и накормить. Но успокоиться сразу не получилось. Они суетились до утра, то мои нервные испражнения убирали, то кормили хорошо пахнущей едой, то унимали дрожь. С первыми лучами солнца все заснули. Как поняла из дальнейших разговоров мужчины и женщины, во сне я очень дергалась и подскуливала. Так из мелкого тельца выходила тревога, боль, злость на некоторых двуногих и своих родителей тоже. Папа, рыжий пудель, вообще забил болт на крошку, ну от мамы дитя просто оторвали. А потом жизнь потекла угрюмо: тесный вольер, сугубо сухой корм, спартанские условия. И вот...
И вот уплачены приличные деньги и я вхожу в свой дом, который сразу пришелся по душе. Просторный удобный, хорошая мебель (для моих еще молочных зубов), паркетный пол блестит от чистоты, много шикарных ниш для такой принцессы как я. Приятная хозяйка Эля, видимо, давно ждала такую как я девочку с нежно-кремовой шерсткой и миндалевидными глазками, наперебой предлагала места в своей комнате. Решила - устроюсь на теплом коврике под компьютерным столиком у нее, а там видно будет. Накормили на кухне очень вкусной вареной курицей, Эля назвала ее «домашней», слово было не знакомо, мы же ели в питомнике строго сухой корм, а тут сразу деликатес. Ну, думаю, повезло. Хозяин Георгий гораздо спокойнее воспринял мое появление, часто исчезал на автомобиле или мотоцикле, привозил кучу продуктов, от которых хорошо пахло, иногда подмигивал, весело напевал непонятные бодрящие песенки, а сам любил сидеть за компьютером и из буковок строил тексты. Сразу сообразила - писака. Но какой-то уж очень динамичный: хлопотал по дому, залазил под машину, крутился в саду и на огороде, ходил в горы.
«Мама», как звал Элю Жорик (мой вариант имени), прямо обволокла вниманием. Показала два плюшевых будочки, кстати, симпатичные и удобные, матерчатый вольерчик, высыпала из пакета кучу игрушек. Глядя прямо в глаза, намекнула, что мы подружимся. А почему нет-то: встретили как принцессу, люди интересные, можем устроить эдакий тепленький эдемчик. Глаза разбегались от новой остановки. Понравилась перина мамы. Ну, думаю, начинаем выступление. Прыг на кровать и смотрю чуть нагловато вокруг.
Эля ничего не сказала, значит «можно». У мамы я не заметила подружек, спокойно заняла нишу и поняла, сойдет с рук многое. Сначала спала под упомянутым столиком, а потом подкралась даме под бочек — она и тут не возражала. На кухне тоже сю и сю, в ротик кладет индеечку, а потом стимулируют изюмчиком. Именно здесь и сейчас поняла, как не трудно — получить изюмины за то, что даю лапу, танцую или гавкаю по команде «голос». Однако с хозяйкой обозначилась первая проблема. Видимо, у нее все же каша в голове — обложила со всех сторон салфетками, как волка флажками. Чуть промахнешься мимо, гневается, даже не могла сообразить как женщину успокоить. Дело-то житейское - я маленькая, писаю где приспичит, а завтра, так и быть, ублажу женское чудо. Выход нашелся сам собой. За окном потеплело, в саду проклюнулись зеленая травка, защебетали птички. Стала проситься туда, понюхать ароматные весенние запахи и заодно сходить в лопушки. Приятно, и женщина успокоилась.
Мир начал открываться с разных сторон. Резво гонялась за жуками, слизывала на дорожках муравьев, дивилась на ласточек, вьющих гнездо прямо под нашей дверью. Однажды наткнулась в зарослях цветов на непонятное существо, все в колючках и смешно фыркающее. Сделала попытку хоть как-то пообщаться, поближе познакомиться, но чудо в иголках всякий раз утекало в кусты. Понаблюдав за маневрами, Жорик произнес слово «ежик» и посоветовал оставить его в покое. Вот ца-ца сей ежик, не хочет объясниться даже на языке жестов. Хрен с ним, пусть фырчит подальше от подворья, в нем не скучно и без него. Стала гонять котов, но догнать ни разу не удалось, ловкие они, черти, взлетали самолетом на забор, заскакивали в секунду на дерево. Пренеприятные существа, нагловатые, но очень быстрые и пахучие. Наставница моя, понаблюдав спринтерские забеги, выговаривали свое «фэ» о ненужности контактов с кисками, но мне хотелось движения. Первым понял желание Жорик, накупил игрушек-пискляшек, привязал к ним веревки и стал раскидывать по углам. Носилась как сумасшедшая, но счастливая, а семейная пара весело смеялись над неутомимостью и задором. Они почему-то думали, что я природная неженка, не любящая бегать и даже лаять. Ведь сами же друг другу повторяли: «Движение — жизнь». А мы что, лысые что ли? Но подкупило в моих попечителях щедрость, с которой они кормили и пополняли запас косточек из ветеринарных магазинов. Чтобы не приедалось, покупали разное свежее мясо. В ответ, супруги ждали какой-то благодарности и удивлялись, что я начала перебирать харчами. Знакомые узнав о меню, восклицали: «Ну даете, она прямо у вас царица!»
- Может быть, может быть, - думала я не без самодовольства.
Особенно тогда, когда мама купала в ванне с дорогим собачьим шампунем, потом сушила феном шерстку и расчесывала специальной щеткой. Не скрою, любила посмотреть на себя в зеркало и подивиться красоте цвета и линий. А в глазах четы замечала искорки восторга. Значит все правильно, что мы нашли друг друга в этом мире.
Скажу прямо, скука в доме отсутствовала. Как только подросла и меня озадачила первая в жизни течка, Жорик ввел в распорядок ежедневные прогулки. Какое же это чудо идти навстречу тучам запахов, оставленным на дорожках, встретить смешного одноплеменника, потереться носиками, чуть порычать , потом вилять и вилять до бесконечности хвостом. Говорить по-человечески мы не можем. Внимательные двуногие точно считывают информацию с глаз, движения хвоста, иногда и лая. Как только у меня ухудшается настроение бегу к Эле, прыгаю на диванчик и смотрю с ней передачи на канале «Зоо». Сколько же там любопытного, жаль только про собачек мало съемок. Так, иногда про северных лаек показывают сюжеты, как они скачут и скачут по снегу, да еще тянут нарту с гонщиком. Понравилось отношение к «Хаскам», чулки-сапожки им меняют, утепляют, даже медовые шарики дают. Но я бы такой воз не потянула ни за какие шарики.
С дядей Георгием все проще: подбегаю к креслицу, поднимаюсь на задние лапах, передние кладу на колени и пристально вглядываюсь в его простое мужское лицо. Он быстро моргает, чтобы отогнать предыдущее настроение, весело взъерошивает холку, и говорит: «Лизок, идем играть». Реакция запомнилось, фраза тоже - при ее звучании меня всегда взбадривает. Сначала гоняем мяч во дворе, где стоят миниатюрные ворота, потом он отнимает пищащие игрушки и далеко их кидает. Я со всех ног бегу за Винни Пухами, львятами, плюшевыми коллегами и возвращаю их раскрасневшемуся партнеру, на ходу покусываю и извлекаю из них звуки. Смеху!
Заканчиваем все салочками-догонялочками. Жорик играет роль разгневанного медведя, громко ревет и топает ногами, мне же остается быстро проскочить в обозначенные свободные коридоры. На финал обязательно прибегает мамочка, громко хлопает в ладоши и изумляется быстроте, юркости и ловкости моих движений. Лично я и сама ловлю от игры драйв, хотя сердце колотится как заведенное. После таких встрясок, жадно лакая водичку, осознала - приемные родители становятся все ласковее, а общение все приятнее. Ни одного дня не помню, чтобы кто-то не погладил, ни сказал уменьшительно-ласкательное «Элизабетик», ни помассировал, ни почесал пузик.
Очень нравилось веселое настроение хозяина, когда он заканчивал очередной труд, потирал от удовольствия руки, включал музыку и начинал танцевать. Приглашал меня. Попробовала - очень понравилось, хотя стоя на двух лапах долго не попляшешь, но я старалась. Даже сдержанная мама с умилением смотрела на наш творческих дуэт и сама пританцовывала. Прелесть!
Собачий контингент в в данном райцентре, увы, оставлял желать лучшего. Барбосы, шарики и тузики сидели на привязи, дико скучали, беспрерывно лаяли и, наверное, сходили с ума. Даже и не знала как с ними общаться. Кровя у меня заложены миролюбивые, агрессии в себе не чувствовала, нравилось милое общение, игры. Соседские дети, как оказалось, тоже такие. Их приводили в восторг при встрече обнимашки, беготня. Взрослые привечали ребятню, видя как она оживляет наши контакты. Жаль только - иногда очень уставала от чрезмерного внимания и общения. Но водички свеженькой глотнешь, и - снова водоворот круговерти и многоголосья. Блаженство!
По мере взаимного «прикипания» друг к другу, все больше улавливала смысл разговоров в доме. Они сводились к несовершенствам двуногой жизни. Особенно собачье сердце не могла понять предательств и обманов. Как вообще можно изменить любимому, обожаемому человеку, забыв о верности! Еще заметила - все тупо зависит у них от количества бумажек, называемых деньгами, от возраста, цвета волос. Как бы не ругали песиков, у них нет предательств: любим так без рассудку, любой хозяин для нас бог, даже если он пожилой человек, даже физически некрасивый. На том и держится искренний собачий мир.
Думаю, есть истины, одинаковые для всех живущих на земле существ. Одна из них — все хорошее когда-то кончается. Для меня первый звоночек (первый гав-гав) прозвучал в лесу. Жорик посадил нас с мамой в машину и мы отправились на встречу друзей у костра. Все там понравилось — мерцающие искорками угли, песни, общий эмоциональный настрой, пахучее мясо, приготовленное на огне, таинственный лес с особенными запахами деревьев и трав. Я по-настоящему ощутила себя счастливой. При возвращении не удержалась и заснула на коленях у мамы. Уже дома снились какие-то красивые сны с вкусным мясом, обалденными косточками и теплыми руками всех, кто гладил мультипушку.
Новый день принес большое огорчение — я заболела от укуса клеща. Нос стал сухим, подскочила температурка, понос чередовался с рвотой. Сразу повезли в ветеринарную клинику. Впервые сделали больно — укололи, потом прокапали. Отпустило, но по тревожным лицам сообразила, что с иммунитетом дело швах. Нет, жизнь не ухудшилось, но безмятежность наша пошатнулась. Опять побежали веселые деньки. Жорик не мог сидеть на месте и продолжал брать с собой во всякие поездки, соорудил в багажнике машины симпатичный домик из коробки. Собирали в дикой степи травы: какие же там стояли божественные ароматы, как хорошо дышалось на просторе, как тепло пригревало солнышко. Следом состоялась поездка на реку. И опять был полный атас! На песчаной отмели мы носились как сумасшедшие, с разбегу заскакивали в воду, плавали (конечно, по-собачьи). Таких дней остались в памяти десятки. Однако моя хрупкая наследственность тоже не дремала, участились случаи поносов, отказа от пищи, поездок в врачам, а однажды стало совсем плохо...
А теперь, дорогой читатель, самое время передать перо повествования хозяину Лизы, то бишь мне. Да, наступили суровые дни для малтипушечки и нас самих. Грянул короновирус, никуда не поедешь, не полечишься. Ветеринары помогали слабо, медикаменты тоже, просветления возникали все реже. Собачка держалась молодцом, иногда даже приободряла взглядом окружающих, но и по нему стало понятно - боль в Лизе нарастала. В столь трагический момент мы метались и мучительно искали выход со спасением, но в провинции возможности излечения не велики, а ехать в столицу и даже в соседний город во время карантина не представлялось возможным. Не раз стучало в висках, что от нас уходит и безвозвратно теряется что-то очень важное и большое. Это оказалось любовью. Да, любовь к умному, отзывчивому и преданному существу. В дни благоденствия иногда даже смущала несказанная преданность. Для Лизочки мое отсутствие воспринималось как бедствие, она умоляла всем видом брать с собой, а коли оставалась дома, то ждала поминутно, заходила в комнаты, искала «мой дух». Скорое возвращение с помощью мимики и собачьих чувств превращалось в праздник со всем спектром обожания, ставшим взаимным. Такое не часто встретишь и в жизни сугубо человеческой.
Оценивая все перипетии совместной жизни пришел к выводу, что Лизе удалось разбудить в нас лучшие качества, как-то «очеловечить» унылый быт, предложить альтернативу прежнему общению. Откуда-то появилась чуткость друг к другу и окружающим, веселый настрой. Со дна души на поверхность всплывали доселе дремлющие чувства, которые прежде не считались необходимыми.
Не сказать, что метаморфоза превращения нас в других, более симпатичных типов, произошла впервые. Позади был опыт «северного собаководства», также благотворно влияющего на семейные эмоции. Дочь Люба с благодарностью вспоминала наших Джека, Тимку, Жульку... На Чукотке, в этой собачьей Мекке, существует культ четвероногих друзей, их воспринимают там, как минимум, равными себе. Но жизненные сюжеты у нас да и у Любы закручивались так лихо, что «собачий вопрос» отступал на второй план. А зря, без него жизнь теряла полноту и глубину общения, хотя и возникали дополнительные хлопоты. Смотрю на моих нынешних южных соседей и радуюсь, что они покупают или попросту находят на улице кошечек и собачек для детишек. Ценнее подарка и воспитателя не придумаешь.
Лучшие представители человеческого рода ценят в друзьях меньших именно верность, «царапающую душу», как сказал писатель Гавриил Троепольский, знаток собачьей и людской души. Его роман «Белый Бим Черное ухо» признан мировым бестселлером и даже стал рекомендуемым произведением за рубежом, в частности в колледжах США. А над фильмом с тем же названием воронежского писателя Троепольского и режиссера Станислава Ростоцкого, наверное, пролиты реки слез, умиления, негодования, восторга. На малой родине прозаика установлен памятник Биму, первый памятник литературному герою об четырех ногах.
В нашей стране и за рубежом постаменты лайкам, овчаркам, лабрадорам, терьерам, сеттерам и дворняжкам — нередкое явление. Люди не могли забыть, как они самоотверженно спасали детей от пожаров и наводнений, годами не верили в смерть хозяев, обезвреживали в войну минные поля, освобождали из снежного плена альпинистов и шахтеров в завалах, становились поводырями ослепших людей, доставляли спасительную вакцину в поселки, в которых свирепствовали эпидемии. Очень точно сказал французский натуралист и писатель 18-го века Ж.Бюффон: «Собака есть единственное животное, верность которого непоколебима».
...А наша история, увы, закончилась трагически. Лизы не стало. Последние дни мы почти не спали, наша девочка беспрестанно ходила в сад, огород, почему-то копала ямку, рвала и поносила, иногда даже стонала. Затихала, когда бесконечно гладили ее, называли всякими ласковыми именами. Даже раз заснула, когда ввиду ахового состояния нашего лучшего друга я разрешил спать вместе. Поражало, что даже в критический свой час она с благодарностью смотрела на нас. Сдерживаться было трудно, слезы из глаз сыпались градом, мучила безысходность, убивало равнодушие и беспомощность ветеринарных клиник. В разгар солнечного и благоухающего лета Элизабет поднялась на небо, оставив нас сиротами.
Горе оказалось безутешным. Обоих и сейчас преследуют запахи принцессы, оставшиеся в многих уголках дома, всюду слышится ее вежливое поскуливание. Забыть ее, подарившей дни радости и уроки человековедения, невозможно. Прости нас, душа моя, что не смогли уберечь от беды! Будем рассказывать всем, как это важно, иметь рядом преданнейшего четвероногого друга. И напоминать поучительные истории великой любви и преданности.