Фарос и Листопада (роман)
Глава 14. Басконди выносит вердикт.
Чем больше я узнаю о женщине, тем больше у меня к ней вопросов.
=
Ночь. На железнодорожном вокзальном табло Одессы «01 час 50 минут».
Поздновато. Нелюдно. И встречающие не смогли бы не обратить внимание на пару мужчин, уже довольно долго стоящих чуть в стороне: не курят, не размахивают руками, говорят тихо, вполголоса, одеты в строгие костюмы чёрного цвета… Но особенно выигрышно смотрелся один из мужчин - баскетбольного роста, широкоплечий, с огромными кулачищами. А ещё опытный женский взгляд отмечал одну вещь, привлекательную, соблазнительную, хотя встречающуюся нечасто, а именно, безупречную военную выправку.
Дамы от 20-ти до 50-ти, обходя незнакомцев в чёрном, неизменно - как по команде - оборачивались, пытаясь лучше рассмотреть «красавчиков». Учёные утверждают, что разглядывая спокойных привлекательных мужчин с хорошими манерами, женщины инстинктивно подбирают себе партнёра. Не знаю, может быть. Только вот «мужчина строгих правил» в наше время вид исчезающее редкий.
Темноту внезапно рассекли огни долгожданного поезда «С.Петербург - Одесса».
- Наш? - спросил «высокий».
- Наш, - подтвердил тот, что пониже. - Как нас и предупреждали: опоздал на три часа с небольшим - то ли ремонт, то ли авария на путях. Вагон второй. Вперёд.
Мужчины прошли немного и остановились - приближаться к составу почему-то не стали.
Вначале из вагона высыпала стайка полусонных школьников. Затем семейная пара с огромными сумками в каждой руке. Зажав под мышкой палку, проворно спустился дедок.
Мужчины же не уходили - напротив, они, наконец, приблизились к вагону, словно знали: есть ещё кто-то, кто не успел выйти.
Через минуту и площадке появилась девушка. Миловидная, хрупкая, с волосами, заплетёнными в косу. Из поклажи лишь небольшая сумка; на себе брючный костюмчик спортивного типа.
Незнакомцы взглянули друг на друга и незаметно подали знак глазами. Едва нога девушки коснулась ступени, двое в чёрном протянули руки.
- Спасибо, - улыбнулась пассажирка, но спустилась без посторонней помощи.
- Простите, - обратился к женщине «высокий», - вас зовут Елизаветой?
- Верно. А вы, собственно, кто?
- Меня и моего товарища попросили встретить вас и отвезти в гостиницу.
- Вот это сервис! А я всё никак не могла догадаться, о каком сюрпризе по приезде сюда мне шеф намекал. Скажите, пожалуйста, два товарища, как вас по имени-отчеству?
- Тимофей, - представился «высокий» и слегка поклонился. - А отчество обязательно?
- Обязательно.
- В таком случае Спиридонович.
- Александр Филиппович, - представился второй.
- Ого, вы двойной тёзка Александру Македонскому. А я Елизавета Александровна. В какую гостиницу мы поедем, господа?
«Высокий», назвавшийся Тимофеем как-то неуверенно кашлянул и произнёс:
- Есть одно место.
- Далеко?
- Минут пять, если на машине. Номер одноместный, с душем. Холодильник, телевизор, кондиционер, свежая пресса, охрана. Вот только…
- Договаривайте.
- Это не пятизвёздочный отель, а частный трёхзвёздочный.
- Господи, как вы меня напугали. Пятизвёздочный, трёхзвёздочный - какая разница. В конце концов, мы отель выбираем или коньяк?
=
Возле крохотной гостиницы толпилась молодёжь. Дремавший швейцар, мужчина пенсионного возраста, зевнул, потом протёр очки и с тоской взглянул на улицу:
- Ну вот, едва на дежурство заступил, снова толпа бездельников… Ого, мало одной толпы - вторая идёт.
Действительно, с горы спускалось ещё несколько подростков. Группу возглавляла девушка в спортивном костюме; за ней семенили две её подруги в коротких юбчонках и два паренька. Замыкал всю эту компанию подросток на скейтборде.
На метров за сто «спортсменка» неожиданно вырвалась вперёд, протиснулась к гостиничной двери... Швейцар вскочил со стула:
- Не заметил я вас… Недавно дежурство принял… У нас, извиняюсь, обычно клиенты по ночам гуляют, а потом до обеда отсыпаются. Начальство тоже с утра отдыхает - мне приходится за всех отдуваться… А вы, так сказать, с утра форму поддерживаете? И давно это с вами?
- Давно. Триста третий номер, пожалуйста.
- Ах да, я ведь на ресепшене сегодня… Прошу… Послушайте, по-моему, школьники вас приняли за свою.
- Спасибо за комплимент. Скажите, вы не знаете, по поводу чего собрались молодые люди?
- Не знаю, но догадываюсь. Наверное, им кто-то сказал, будто у нас остановилась какая-нибудь знаменитость. Знаменитость скорее всего действительно нынче приехала, но остановилась в другой гостинице, а подростки всё перепутали. Хотя… Знаете, в душе я мечтаю о том, как к двери нашего отеля подъедет большой Кадиллак. Из машины выйдет молодой человек во фраке, с цветами; навстречу ему - леди в белоснежном платье. Они сядут в машину и умчатся под крики восторженных фанатов... А впрочем, всё это глупости, бред… Не берите в голову, мадам: сентиментальность и старость - почти синонимы... Кстати, вам посылочка.
- От кого?
- Час назад приходил высокий молодой человек. Сказал: пожалуйста, передайте Елизавете, которая въехала в гостиницу этой ночью.
Лиза взяла в руки круглую картонную коробку и поднялась на третий этаж.
Горячая вода в кране шла бодро и уверенно. Душ освежил, снял остатки усталости.
Лиза открыла дорожную сумку. Улыбнулась - с фотографии на неё смотрели мама и папа. В руках у мамы пышный гербарий из разноцветных листьев; конечно, цветы она тоже любила, но листья - больше.
Когда-то в одиноком городском парке маленькой девочке дали в руки фотоаппарат, попросили взглянуть на родителей через «вот этот стеклянный глазок» и нажать на кнопку.
Потом все трое шли по дороге, искали самый красивый из опавших листьев. Дочка мурлыкала про себя какую-то детскую песенку, а мама вдруг остановилась и произнесла странное слово «листопада».
- Не листопада, а листопад, - поправила дочка. - Пап, скажи, что я права.
- Конечно, Лиза.
- Я говорю не про листья, - пояснила мама. - Листопада - это сказочная фея; из всех времён года она больше всего любит осень. Она сейчас как раз летает над нами.
- Ты раньше о ней не рассказывала. А зачем фея здесь летает?
- Чтобы деревья не погибли от зимнего холода, фея поёт им колыбельную. Деревьям засыпать не хочется, они плачут, теряя при этом листья…
Осень. Старенькому саду,
Что соцветий не пестует,
Пела фея Листопада
Почивальную - честную.
И когда мороз неистов,
Деревам не будет больно -
Сбросьте, ветры - почтальоны,
В плёсы - ленты слёзы - листья!
Вьюга белою одеждой
Скроет стыдные седины,
И не смёрзнется надежда
В сердце - вене, в сердцевине.
- Мама, скажи, а эту фею можно увидеть?
- Можно. Люди давно заметили: на том месте, где недавно встретились влюблённые, часто появляется необыкновенные вещи, например: радуга, красивое дерево, проталина, большой цветок… Это фея Листопада радуется за влюблённых.
Лиза послала родителям воздушный поцелуй, закрыла сумку и только сейчас вспомнила о посылке. Подошла, сняла крышку. Внутри лежало шикарное белое платье; сверху - записка.
Доброе утро. Простите, но я засомневался, впору ли Вам будет этот наряд, поэтому на всякий случай решил выслать его заранее, чтобы Вы успели его примерить к началу нашего мероприятия. В крайнем случае, подгоним по фигуре.
Будьте готовы к одиннадцати и на сегодня больше ничего не планируйте. Не прощаюсь.
Басконди.
Ох уж эти швейцары - всё-то они напутают. Но… Может, примерить? Так, для удовольствия. К тому же времени всего четверть одиннадцатого.
Лиза долго не могла сообразить, как данный раритет одевают. Разбиралась с петельками и шнурочками, натягивала на себя обнову, вертелась перед зеркалом, когда за окном послышался шум.
Через минуту в дверь постучались.
- Я не одета!
«Всё правильно: в этом платье нельзя показываться - подумают ещё, что собралась дорогую вещь увезти с собой».
- Извините, вас просят срочно спуститься вниз, - послышался голос швейцара.
- Ну, хорошо.
«Интересно, кому я стала нужна? Ладно, выйду: только посмотрю и обратно - все жильцы ещё спят, никто меня не увидит».
Лиза с трудом вышла из номера: длинное платье мешало, путалось в ногах. Внизу встретился швейцар. Дрожащий голос едва слушался своего хозяина:
- Они… Там… Не здесь… На улице… На улицу просили выйти…
Дверь вдруг раскрылась, и в фойе вбежала толпа молодёжи. Лизу окружили: мальчишки свистели, девочки визжали. Со всех сторон посыпались просьбы дать автограф. Чтобы не получить синяков в толкотне, пришлось уступить.
Расписавшись в нескольких альбомах, а также на руках и спинах молодых людей, Лиза нащупала выход и «прорвалась», наконец, на волю.
- Сюда бегите, сюда! - послышалось со стороны.
Девушка осмотрелась. Тимофей, стоявший возле длинной, машины, отчаянно махал рукой. Затем мужчина не выдержал, сорвался с места и побежал навстречу Лизе…
…- Быстро бегаете, мадам, - засмеялся Тимофей, когда двое пассажиров, удобно устроившись в салоне автомобиля, «рассекали» по шоссе. - Хорошая физическая форма вам скоро пригодится.
- Между прочим, не мадам, а мадемуазель.
- Разве? Это меня неправильно проинформировали.
- Что вы ещё обо мне знаете, уважаемый Тимофей Спиридонович?
- Что бы я о вас ни знал, мне знать не положено.
- Похвально. Тогда скажите хотя бы, зачем прислали платье? Подарок царский, но на принца вы не похожи.
- Почему не похож?
- Даря платье, принцы не забывают о туфельках. Хотя, в кроссовках, конечно, удобно…
- Верное замечание - обязательно учту. Но насчёт принца я бы поспорил. Тройка лошадей вполне равнозначна шикарному Кадиллаку. Да и сам принц вроде бы ничего.
- А цветы? Цветы где?
- Простите, в суматохе забыл… Букет у вас за спиной, на сидении.
Лиза обернулась. Великолепные розы кофейного цвета, бодрые, с капельками влаги на бутонах.
- Поздравляю: едва приехали, а ваши фанаты тут как тут - автографы просят, - заметил Тимофей.
- Это не мои фанаты. Да и вообще, стоит ли придавать значение восторгам молодёжи? Им только намекни, что человек знаменит - голову потеряют.
- Не скажите: взрослых вы тоже очаровали.
- Кого вы имеете в виду?
- А вы не обратили внимания на швейцара в гостинице? Или хотя бы на его очки?
- Нет.
- Жаль: когда ещё увидишь, как очки лезут на лоб…
Кадиллак вырулил на более просторную автостраду, промчал с ветерком - на зависть прохожим; выехал на окраину города. На обочинах уже зачастили дикие кустики.
Вдруг, как по волшебству, показался большой дом в стиле «модерн» с витиеватой крышей и круглыми окнами.
- Полюбуйтесь, здесь я работаю, - вытянул вперёд руку шофёр, показывая на необычное здание. - Место замечательное, а самое главное, не столько красивое, сколько спокойное. Никаких тебе зевак, журналистов, никаких фанатов - только вкалывай.
- Говорите, фанатов нет и журналистов? Тогда чьё авто пять минут сидит у нас «на хвосте»?
- Вот чёрт!
Кадиллак резко свернул направо. Потом попетлял по узким улочкам. Напоследок заехал в рощицу. Остановился.
- Всё спокойно, - подытожил водитель. - Преследователи проехали мимо, не станем им мешать. Они думают, если я на Кадиллаке, так по «нашим» дорогам не проеду… Дальше, Лиза, придётся передвигаться пешком. Юбку берегите.
Оказывается, вынужденная стоянка расположилась совсем недалеко - метров пятидесяти - от автострады. И большой сказочный дворец - тоже рукой подать.
В доме находилось много людей, все суетились, куда-то бежали, разговаривали на ходу. Наверное, ввиду «всеобщей занятости» на наших героев никто не обращал внимания. Странно, если учесть, что совсем недавно фанаты едва не задавили.
Поднимаясь этажом выше, Лиза и Тимофей прошли мимо десятка комнат. Через незакрытые двери одной из них хорошо просматривалась группа людей в экзотических одеждах; в другом помещении находились люди, на которых местами …вообще не просматривалось одежды. Кругом софиты...
- Послушайте, - попыталась завладеть вниманием своего спутника Лиза, - никак не соображу: это презентация или чествование какой-нибудь знаменитости?
- Чествования и презентации?.. Хм, будут и вам чествования с презентациями. Но потом, по окончании предстоящих мероприятий.
- Кто эти люди?
- Через пару часов вы станете называть их коллегами.
- Не хотите раскрывать секрета? Тогда хотя бы скажите, кого мы ищем? Наверное, господина Басконди, который прислал мне наряд и записку?
- Ну, разумеется …нет.
- Нет?
- Верно говорит Тимофей Спиридонович - не надо искать того, кто уже нашёлся, - раздалось рядом.
Перед Лизой стоял мужчина. Невысокий. Одет в стильный пиджак. Сам хозяин пиджака небрит. Волосы с проседью. На правой руке большое золотое кольцо.
- Не узнала, - улыбнулся мужчина. - Это хорошо: всезнайки самоуверенны. Меня зовут Энрико Басконди, я руковожу всей этой толпой. И вроде бы руковожу успешно. Прошу.
В коридоре им на пути попалась женщина в чёрном облегающем платье. При этом на лице Тимофея мелькнула азартная улыбка. Басконди же, напротив, сжался, испуганно взглянул на Тимофея, снова на женщину и …повернул обратно.
Вскоре все трое оказались в просторной комнате. Энрико повертел головой по сторонам, облегчённо вздохнул и, улучив момент, когда Тимофей отвернётся, прошептал:
- Суеверен я стал. Раньше чёрных кошек терпеть не мог, а теперь ещё и женщин в чёрном… В этом кабинете работает моя старинная подруга. Можете смеяться, но новые идеи в работе подбрасывает мне именно она.
Басконди торжественно открыл дверь и нарочито громко произнёс:
- Салли, милая, я привёл тебе новенькую - займись ей. Перенеси госпожу Елизавету из двадцать первого века в пятнадцатый. Причёска, макияж и всё такое прочее - не мне тебя учить. Только не переусердствуй с гримом - наша героиня даже более интересна, чем на фотографиях, не лишай её естественности… Присаживайтесь, Елизавета. Смелее. Это Салли. Профессия - волшебник. Взгляните на её руки - ничего не замечаете? А между тем они творят чудеса. Наши сотрудники влюблены в эти божественные руки, боятся их и поклоняются им. Елизавета, жемчуг моего сердца, я ненадолго покину вас, но жду с нетерпением. А ты, Тимофей Спиридонович, сейчас объяснишь мне, почему эта дама в чёрном снова оказалась здесь…
Лиза устроилась в удобном кресле. Пожалуй, после дороги это просто здорово! Вот только не помешает уточнить у стилиста, чем все остальные сотрудники занимаются. Если подруга Басконди волшебница, то, получается, остальные - колдуны?
- Во-первых, никакая я не волшебница, - словно угадывая мысли Лизы, сказала Салли с заметным украинским акцентом. - Работаю давно и на совесть - вот секрет моего «волшебства». А во-вторых, я не Салли.
- А кто вы?
- Галя.
- Тогда откуда у вас?..
- Экзотическое имя Салли? Генка Хорошко придумал.
- Понятно, муж...
- Ещё чего вообразите! Избавь господь меня и мою родню от мужей! Не муж! Да вы ж Генку знаете!
- ?
- Как же можно не знать того, кто минуту назад назвал тебя жемчужиной? Жемчужина - это ведь не безделушка какая-нибудь.
- Меня так назвал Энрико Басконди.
- Я ж так и говорю: Генка Хорошко. По-русски иногда говорят «хороший», а иногда - «баской». Вот он и переменил фамилию. Хитрый хлопец: мне тоже имячко сосватал - Салли. Я поначалу не соглашалась: не по-нашему это, нехорошо. Так Генка всё в шутку оборотил: «Ты, говорит, Галюха, не сомневайся. Салли - это в честь сала; самое патриотичное из имён». Посмеялась - согласилась.
- Весело с вами. Вы родом случайно не из…?
- Из Одессы, милая, из Одессы. Меня мамка с папкой в капусте в трёх кварталах отсюда нашли. Приезжайте сюда ещё разок в августе или сентябре на пару месяцев - не пожалеете. Мёд, вишня, яблоки, груши, домашнее вино. Телом сочнее станете, как персик, а то иссохли на своей кабинетной диете - глаза в яме. А бычки… Вы, наверное, бычков только в банках с томатным соусом видели, а у нас на рынках всяконькие водятся: вяленые, жареные, копчёные, печёные. Пока не пообещаете, я вас не отпущу. Так уговор?
- Подумать бы надо…
- Да боженьки ж мои! Вы к нам в гости приехали или думать? Сейчас я вам всё популярно объясню, как меня найти. Вначале, когда сойдёте с поезда, шагайте до Канатной улицы; заметили табличку с названием - останавливайте без стеснения любого прохожего и озадачиваете вопросом «как найти Гальку - миллионщицу?». Если не подскажет, значит, не одессит.
- Вы миллионерша?
- А то! Наверное, хотите спросить, где я деньги храню? Меня клиенты об этом всегда спрашивают.
- Нет. Я хотела…
- А, ну тогда вы хотите знать, как я разбогатела? Говорят, чтоб стать богатым, надо многое знать и уметь. Но есть способ попроще: надо родиться в богатой семье. Ты ещё света божьего не видел - а мамка с папкой радёхоньки: знают, кому своё богатство оставить… Так вот, помню, сидим мы как-то с мамкой возле церкви. Мамаша моя руку тянет…
- Зачем?
- Как зачем? Когда руку тянешь, прихожане подают лучше. Разве вы этого не знаете? Милиция за нами следила, подаяние просить не дозволяла, поэтому мы бегали от неё, едва завидев. Денег нам в тот год требовалось много: погорели. Когда начался пожар, из избы в одних платьешках выскочили. Ладно, хоть самих не пожгло… После пожара с год мыкались без жилья. Но ни с кем старались не ссориться; своих обносков стеснялись, зато глаза от людей никогда не прятали… И тут посоветовал нам один человек податься поближе к Богу - у НЕГО попросить.
Ну, сидим мы, горемычные, возле церквушки и видим: подъезжает какой-то начальник. Выходит из машины. Толстый, в шляпе. Приободрились мы: за три часа «заработали» всего три монетки, а у того начальника деньги в карманах так и звенят, так и звенят… Однако рано мы обрадовались: протопал дядька мимо - не поделился даже копеечкой. Как сейчас в газетах таких кличут? Ах да, олигархами! Осердилась я было на жадюгу, да только вдруг колокол на всю округу зазвучал. Мне раньше часто приходилось слышать церковный колокол, но этот был необычный. Словно ко мне взывал! До самого сердца дошёл - растворил в моей душе и упрёки, и обидные слова, и стыд за своё безденежье. Не слышен стал звон чужих денег - куда уж им, деньгам, с колоколом тягаться… Пошли мы с мамкой в церковь, как все прихожане. Ни словом не обмолвившись, купили на три вырученные монетки свечку. Помолились. С той волшебной минуты чувствовали себя самыми богатыми и уже никогда не просили подаяние... Ой, да что я вас всё слезинками потчую!
- Нет-нет, рассказывайте, пожалуйста, всё очень интересно. И речь ваша особенная - не как в российских городах.
Лиза уже поняла: прерывать Салли не стоит - пожалуй, обидится ещё… Как только выговорится, вот тогда и придёт пора спрашивать.
- Вы мне сейчас одну историю напомнили, - продолжила стилист без малейшей остановки. Помните, было кино такое «Девушка с характером»? Там главная героиня поймала шпиона. Я тоже. По молодости твёрдо решила: образование буду получать только высшее и только в Москве. Пять лет добросовестно проучилась на технолога пищевой промышленности. Выучить-то меня выучили, только повар из меня «никакой» - даже не могла сварить обед. После защиты диплома домой не отпустили - заставили отрабатывать три года по полученной специальности. Но это у них так говорилось «по специальности», а на самом деле - просто отрабатывать. Определили в одно из «закрытых» столичных КБ, которое официально именовалось «Опытной лабораторией консервной промышленности». Причём устроили не в какой-нибудь отдел, а в Первый, тот самый который отвечал за секретность… Прошёл месяц - на работе что-то не заладилось, а что - не пойму. Всем сотрудникам благодарность, а обо мне словно забыли. Я, грешным делом, всё списывала на язык: некоторые слова произносила на украинский манер - с акцентом то есть. Сейчас уж и не объяснишь, почему, но ещё с института «младшего братика великого да могучего» страх как стеснялась и боялась. Решила: болтлива, наверное, очень. Но ведь поговорить-то хочется! Выход, однако, нашёлся: в лаборатории работала Танюша, моя землячка и сверстница. Помещения мыла. И пошла котовасия! Каждую субботу я начинала с того, что запасалась водой. Заполняла кипятком огромный медный самовар и ждала в гости подругу. Говорили мы с ней без умолку! За день здоровенный самоварище уходил весь, без остатка. Бывало, под вечер сосед по коммуналке, прося у меня спичек или сольцы, с ехидцей интересовался:
- Ну что, трандычихи, не надоели ещё друг другу?
А Танюша в ответ:
- Да какой там «надоели»? И минуты не прошло, как сидим. Не набаялась я с тобой, Галинка, ох не набаялась…
Да, вскоре мне один человек намекнул, почему начальство ко мне плохо относится:
- Ты, - говорит, - три месяца в Первом отделе работаешь, а ни одного шпиона не поймала. Невнимательная. У нас, между прочим, по этому показателю спущен план… Задумалась я тогда: где ж мне этих неуловимых шпионов найти? Но постаралась - нашла! Оказалось, много искать и не требовалось: шпион сидел рядом, за соседним столиком! Имя Фаина. Так вот, с некоторых пор, как только вхожу я в кабинет, девчушка сразу быстренько кладёт телефонную трубку на место. Значит, в моё отсутствие кому-то звонила! Вообще, сотрудникам Первого, секретного, отдела в личных целях телефоном пользоваться строго-настрого запрещалось - только по служебной надобности. А тут как ни войду - у Фаи опять трубка в руке!.. Инструкция предписывала о подобных случаях немедленно докладывать «вышестоящему»: на военное ведомство работаем - тут не до шуточек. Но Фаина была молода, мне её стало жалко, и я решила провести собственное расследование без вмешательства начальства… Прихожу как-то раньше обычного, открываю двери. Напарница к двери сидит спиной - меня не видит. В руках, естественно, телефонная трубка. Кого-то внимательно слушает, не перебивает. Я на цыпочках подкрадываюсь, сажусь рядом. Потом дамочку за руку «цап»:
- От кого, - спрашиваю, - вражеские инструкции получаешь? Какие сведения успела передать?
А всё оказалось просто. Фая - татарка и по своей родной речи очень скучала. «По-своему» не говорила - стеснялась. Очень долго искала земляка. Наконец, нашла одного мужичка, но тот жил далековато и ездить ему не позволяло время. Так эти хитрецы, чтоб отводить душу, придумали использовать служебный телефон!.. Когда я рассказала эту историю моей Танюше, она, сидя за самоваром, долго смеялась. Потом обняла меня, немного всплакнула. Затем смеялись и плакали уже мы обе. Видно, Родина - это не только штамп в паспорте, она здесь прописана - в сердечке… Ой, чегой-то у вас лицо такое серьёзное? Не хмурьтесь, а то я вам неправильно наложу грим.
- Скажите, Салли, - с трудом перебила собеседницу Лиза, - что за женщина в чёрном платье разгуливает по этажам?
- Диана Дмитриевна. Жинка нашего Спиридоныча. Всё ходит и ходит… Ясное дело: присматривает за муженьком, как бы ни увязалась за ним чужая краля. Хоть бы покричала, повозмущалась, а то всё время смотрит, каждую бабу глазами сверлит и молчит… Сегодня как всегда оделась в чёрное, облегающее. Наши мужики слюну глотают, глядя на неё, завидуют Тимофею. А вот Басконди женщин в чёрной одежде терпеть не может - обходит стороной. Как кошек. Суеверный… Не обращайте на Дианку внимание - по моему мнению, такие люди как раз и хотят, чтобы на них обращали внимание. Лучше я вам расскажу о нашем колдуне, который зубы лечит лучше всяких докторов…
Салли начала рассказывать новую историю. Потом ещё, ещё… Едва заканчивалась одна, начиналась другая, и время, отведённое на макияж, пролетело быстро.
По прошествии полутора часов «волшебница», довольная, улыбающаяся, любезно проводила клиентку до дверей и незаметно перекрестила.
Но Лиза тянула с уходом: никак не хотела отрывать глаз от зеркала. Ещё бы: «оттуда» на неё смотрел совершенно не знакомый ей человек! Господи, как можно измениться за один только час!
Лишь когда дверь гримёрки окончательно закрылась, наша героиня вдруг вспомнила, что за душевными разговорами забыла разузнать главное. Однако. Не пытается ли втянуть меня в некую авантюру хитрый господин Басконди? Почему я здесь? Кто же всё-таки эти люди?
=
Дверь слегка приоткрылась.
- К вам можно? - послышался голос с хрипотцой.
- Войдите!
Дверь раскрылась шире. На пороге женщина лет сорока пяти. Чёрный брючный костюм. Никаких украшений. Стрижка короткая. Стройна. Изящная кожаная сумочка на плече.
Где я могла видеть эту женщину? - подумала Лиза. - Да ведь это Диана Дмитриевна, та самая «чёрная» женщина, которую не любит Басконди! Наверное, поскандалить пришла...
- Не спите? - поинтересовалась гостья. - Позвольте представиться. Диана Дмитриевна, супруга Тимофея Спиридоновича. Мы живём с вами в одном отеле.
- Присаживайтесь. Меня зовут Елизаветой Александровной.
- Благодарю. Я давно просила мужа показать мне, как делается кино... Вчера, примерно в девять утра, муж тайком привёл меня на съёмочную площадку. Впечатляет! Иногда характеристика «актёр от бога» - не пустые слова. Так вот, во время съёмок я обратила внимание на некую актрису Елизавету... К сожалению, Тимофею нас познакомить некогда - хочу исправить его ошибку.
- Простите, но вы пришли лишь ради знакомства? Или что-то произошло?
- Ничего не произошло, если не считать, что у меня заболела голова. Устала.
- Я тоже.
Женщина на такой ответ не обиделась - наоборот, даже повеселела:
- Очень устали? Отлично!
- Почему «отлично»?
- Я давно заметила: вдвоём усталость снимается быстрее. Только предупреждаю, в моей сумке нет алкоголя: расслабляться рюмкой - это чисто мужское качество.
- Ну, за что же вы так мужчин? Чай? Кофе?
- Чай, только не крепкий… Да я и не ругаю их: нам, женщинам, от мужчин не избавиться при всём желании. Кое в чём они превзошли нас.
- Например?
- Они великолепно водят машину, охраняют от других мужчин.
- Это всё?
- Не всё. Мужчина обладает одной замечательной способностью, которая неподвластна женщине.
- Любопытно.
Гостья озорно прищурилась:
- Умением делать качественный массаж. Обещания всех этих салонов - миф; придёшь к ним разбитой - и уйдёшь разбитой.
- Попросите Тимофея Спиридоновича - неужели он откажется снять вам усталость?
- Конечно, не откажется. Но давайте мужа мы «отложим» - ни сегодня, ни завтра я не смогу воспользоваться его услугой.
- Почему?
- Я уже говорила: я устала. От мужа.
- Вы устали от мужа?!
- Устала - что с того? Устают от работы и от отдыха, от врагов и друзей, от скверной пищи и любимого блюда, от зимы и лета; устают от внимания к твоей персоне и от одиночества. Супруги тоже не с луны свалились - и они друг от друга устают.
- Знаете, Диана Дмитриевна, вчера ваш муж всё же пытался исправить свою ошибку: примерно в десять часов на съёмочной площадке объявили перерыв, и Тимофей Спиридонович указал мне на задумчивую, как мне показалось, даже немного сердитую даму, назвав её своей женой. Женщина явно старалась не выделяться из толпы приглашённых статистов… Так что мы с вами знакомы, хотя и заочно. А на правах знакомого я позволю себе откровенность. Давайте не будем играть в кошки-мышки - вы пришли, чтобы отговорить меня от контактов с Тимофеем Спиридоновичем? Вы его ревнуете?
Диана, услышав слова Лизы, застыла с заварочным чайником в руке, громко выдохнула и …рассмеялась:
- На откровенность принято отвечать откровенностью, не так ли? Отвечаю как есть: нет, не ревную.
- Тогда я хочу дать один совет: почему бы вам его не приревновать? Я лично, к примеру, не замужем - чем плоха кандидатура? Несколько лет назад поссорилась со своим бой-френдом и теперь свободна. Хотите запретить мне любить? Здесь, на студии, полно артисток в возрасте от восемнадцати до двадцати тридцати. Когда Тимофей Спиридонович вдвоём с Александром Филипповичем меня встречали на вокзале, женщины смотрели на вашего мужа с такой надеждой…
- Остановитесь, не горячитесь. Потенциальных любовниц у Тимофея достаточно, вы даже себя к ним приплюсовали. Спасибо, честность всегда внушает уважение. Но, не зная его настоящей любовницы, вы просто теряете время.
- У Тимофея Спиридоновича есть любовница?
- Имя назвать? Извольте. Её зовут Дианой Дмитриевной.
- Но…
- Хотите сказать, супруга не годится на роль любовницы? Милая барышня, если жена не способна вести себя как женщина, зачем мужчине такая жена? Посмотрите, с чего начинают все молодые семьи? С запретов. Мужу нельзя: задерживаться на работе, ходить на рыбалку, оставаться на корпоративные вечеринки, ездить в длительные командировки, смотреть эротику по телевизору, обращать внимание на красивые ноги. Жене запрещены: короткие юбки, вызывающий макияж, танцы с красивыми мужчинами, фотосессии, цветы с записками от поклонников… Позвольте, господа, ещё недавно всё разрешалось, а ныне что, молодые люди перестали быть теми, кем являлись вчера?
Я сочувствую тем, кто ищет любви на стороне. Они не преступники - они несчастные люди. Но нельзя опускать руки. Пусть спросят себя: чего им не хватает в семье? Приключений в стиле Джеймса Бонда? Страха разоблачения, когда накануне важного совещания вы с партнёром воспользовались большим бархатным столом в кабинете босса? Не хватает поцелуев сверху донизу? Неприличных слов? Секс-игры в маньяка и его жертву? Если это так, пусть каждый предложит своей половинке то, чего ему так не хватает. По обоюдному согласию супруги могут делать друг с другом всё. И если мужчина и женщина всё же не находят ничего лучшего, как разойтись с формулировкой «половая несовместимость», не торопитесь оценивать их по тем местам, которые имеют свойство находиться ниже пояса. Поднимите взгляд чуть выше. А теперь положите свою руку на то место, которое граничит с верхней частью шеи и спросите себя: до совместимости ли им, двум бедным «бывшим», если, по меньшей мере, у одного из них нет головы?.. Поясню свою мысль. Прежде чем постигать тайны секса, надо приучить себя думать. А это, как показывает жизнь, чрезвычайно трудная задача. Особенно для сексапильной молодёжи…
- Вы совершили много ошибок в жизни? - посочувствовала Лиза.
- Конечно. Ведь мы с Тимофеем тоже были молодыми... Помимо ошибок, моя судьба - это череда необъяснимых событий и удивительных совпадений. Но только на первый взгляд они необъяснимы - мне иногда кажется, что моими поступками руководит некто свыше…
- Тогда расскажите мне о себе.
- Почему нет? В конце концов, мне надо хоть перед кем-нибудь исповедаться. Но расскажу при одном условии.
- Понимаю, тайна исповеди - никому ни слова.
- Тайна - само собой. Предлагаю, Елизавета Александровна, перейти на «ты». И ещё отбросить отчества. Последние пишут на памятнике, дабы от «ушедшего в мир иной» хоть что-то осталось. Но мы же не мёртвые?
- Согласна - пока мы вроде бы живы.
- Ты слишком быстро соглашаешься со мной, Лиза. Не обольщайся моими откровениями: думаешь, в двадцать лет жаркие страсти, чувства кружили мне голову? Встретила мужчину своей мечты, влюбилась в него с первого взгляда, вышла замуж? Или перебрала много мужиков, пока не нашла своё счастье? Отнюдь. Счастье живёт где угодно, только не рядом с нами - и наша задача найти его. Любой ценой… Мне уже далеко за сорок - я стала капризна, раздражительна и глупа; «старикам», вроде меня, не стоит доверять. Молодёжь поступает правильно, когда не слушает нас: мы уже начинаем забывать, что надо делать, когда любишь… И тем не менее… Подумай, прежде чем отдать себя во власть чувств. В честь любви поэты слагают амурные рифмы, возносят влюблённых к небу, к облакам. Но забывают одну вещь: у истинной любви и цена заоблачная.
=
В 1982-м году город мой являл собой пример скромности, неброскости. До выпускного экзамена в школе оставалось полгода.
Кроме родителей и родственников, у меня имелась подруга, с которой мы периодически ссорились. Чаще всего из-за мужчин, когда не сходились во мнении о том или ином молодом человеке. Лично я мужчин терпеть не могла: боялась и презирала. Подруга же, напротив, любила покрасоваться, втереться к какому-нибудь парню в доверие. После ссоры мы долго дулись друг на друга, ругались и …мирились.
Учиться не нравилось - на занятиях скучала; поэтому и знаниями не блистала. Хорошо, родители не дремали - следили за моей успеваемостью, брали на себя моё домашнее задание, не давали скатываться на двойки.
«Застой», как сейчас говорят историки. Только не надо забывать, что в разгар этого «застоя» шла война. Настоящая. Не «киношная». Афган.
Как-то раз к нам в школу пригласили группу военнослужащих. По такому случаю всех учеников, от младших классов до старших, учителя организованно собрали в актовом зале. Мне идти не хотелось по причине плохого настроения: в очередной раз поругалась с подругой - но пересилила себя, пошла.
На сцену один за другим поднимались рослые, красивые парни в парадной форме - у каждого грудь в наградах. Восхищённые мальчишки присматривались к орденам, медалям и, улучив момент, пытались потрогать награды. А первоклашки очень жалели, что для большей наглядности гости не захватили с собой хотя бы парочку пулемётов, так как всерьёз полагали: после армии оружие разрешается забирать домой.
Позже привезли ещё одного солдата. Безногого, на коляске. Худощавый, с тонкими, почти женскими, чертами лица, родинка над верхней губой... Он немного опоздал, поэтому выступал последним. Негромкая речь инвалида не походила на звонкие голоса предыдущих рассказчиков, и оттого в зале стояла гробовая тишина.
Несмотря на плохое настроение, я заставила себя выслушать человека на сцене. После выступления досадовала: разве о громких делах говорят таким тихим голосом?
Затем пришла очередь выступать школьному ансамблю. Но все слушали музыкантов вполуха; мальчики быстренько окружили «афганцев», забросали вопросами; не давали девочкам протиснуться к гостям. Только к «безногому» не подошёл никто: наверное, постеснялись…
Немного потолкавшись среди мальчишек, я собралась вернуться в класс, как вдруг почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Оказалось, на меня смотрит тот самый солдат в инвалидной коляске.
- Как вас зовут, - услышала я, когда подошла ближе.
- Диана.
- Принцесса Ди… А меня Николай. Хотя нет, на молодёжном сленге я должен называться Ником. Скажите, Ди, у вас размолвка с подругой?
- Откуда вы знаете? Только не надо говорить, что вы экстрасенс.
Мужчина отрицательно покачал головой, улыбнулся:
- Весь вечер вы сидели одни с какой-то неестественной печалью на лице, ни разу ни с кем не заговорили.
- Но с вами-то говорю, - раздражённо ответила я, пытаясь прервать разговор. - У меня и сейчас настроение «так себе». Зато вам, как посмотрю, чересчур весело...
- Как же мне не радоваться, если минуту назад два достойных молодых человека нашли себе друзей? Как другу выдам один секрет: я безумно хочу сына. Для меня сын - это не просто мечта, это моя кровь и плоть. Предложи мне кто-нибудь на выбор: жизнь или сын - не задумываясь, выбрал бы второе…
- Постойте, Ник, не надо забегать так далеко - мы знакомы всего одну минуту, а вы уже «берёте быка за рога». Да и какие мы с вами друзья… Друзья имеют традиции или хотя бы обязательства друг перед другом.
- Обязательств хотите? Ну, допустим, обязуйтесь спасти мне жизнь - тогда я обязуюсь в будущем спасти вашу.
Я раскрыла рот от удивления и некоторое время не могла произнести ни слова: или этот человек обладает дьявольской способностью очаровывать, или он душевно болен.
- Хорошо, Ник, помогу… Но только если вашей жизни будет угрожать реальная опасность.
- Значит, мы договорились?
Я успела утвердительно кивнуть, но тут с меня словно оцепенение спало:
- Послушайте, Ник, вы делаете далеко идущие выводы. С дружбой у нас с вами ничего не выйдет. Не помню, кто сказал: любовь - подвиг, но за этот подвиг ты никогда не получишь медали.
Улыбка исчезла с лица солдата, лицо побледнело.
- Мне ещё рано знакомиться с мужчинами, - продолжала я, - Мечтаю о новой подруге. Скажите, у вас много знакомых девушек?
- Не очень много…
- Догадываюсь, почему: всех не запомнили. У вас прекрасная способность покорять женские сердца - так держать! Ну, хотя бы приблизительно сколько? Пять? Десять?
- Ни одной...
На этот раз замолчал Ник. Затем махнул рукой и, как мне показалось, усилием воли вновь заставил себя улыбаться. Правда, голос заметно изменился:
- Послушайте, Ди, подруг у меня нет, зато много друзей-однополчан. Взять хотя бы Тимофея Спиридоновича. Скромняга: дамского пола стесняется, но в боях парень проявлял чудеса отваги. Поэтому мы называли его Скипидарычем: частенько «давал скипидару» душманам. Я дружил со многими ребятами, а у него, представьте, кроме меня, никого не было. Мне стыдно: я бросил его там, в Афганистане, в этой далёкой и негостеприимной стране. Вот его фотография. Пожалуйста, вглядитесь в лицо: на первый взгляд немного простое, деревенское. Но это ничего - стерпится-слюбится…
- Спасибо, Ник, - перебила я солдата, - но вы снова торопитесь. Запомните: чтобы выйти замуж, вначале надо влюбиться. А чтобы девушка влюбилась, мужчине надо «влюбить» её в себя. Мне пора. До свидания, Ник.
- Прощайте, принцесса Ди. Но помните: моё обязательство остаётся в силе...
Дома я раскрыла портфель и обнаружила …фотографию Тимофея Спиридоновича. Как Ник ухитрился её незаметно подложить?
...Две недели фотография пролежала на домашнем письменном столе под стеклом, и во время генеральной уборки я едва её не выбросила. Неприятно держать в доме фото незнакомца: словно кто-то всё время за тобой подглядывает.
Решила вернуть фотографию. Днём во время перемены поговорила с десятиклассницами - некоторым из них бравые парни оставили свои телефоны и адреса. И через час домашний телефон Ника был в моих руках.
Я набрала нужный номер - в трубке послышался знакомый голос.
- Здравствуйте, Ник, - обрадовалась я. - Как ваше здоровье? Надо бы встретиться.
На том конце провода вдруг воцарилась тишина. Человек ответил не сразу: тяжело дышал; затем с надрывом произнёс:
- Вам нужен Николай? Его нет… Сегодня сообщили… Неудачная операция… Гангрена… Я его отец. Вы что-то хотели ему передать?
На этот раз голос перехватило у меня.
- Простите, - с трудом выдавила я, - уже ничего…
- Постойте, может быть, вы та самая девушка, о которой сын вспоминал?
- Какая девушка?
- Видите ли, за час до операции он всё время повторял: «Она не успела мне помочь…»
- Нет-нет, это не я!! Не я!!!
Целый месяц со дня кончины Ника я прожила, как в угаре. Я заболела. Заболела желанием покончить счёты с жизнью. Днём душили слёзы, а ночью мучили кошмары. Я представляла себе собственную могилу. Холмик, вокруг мраморные плиты, ограда; а в центре - тяжёлый серый памятник в форме колотой плиты, на которой выбиты мои паспортные фамилия, имя и отчество… С тех пор я не люблю, когда меня называют по имени-отчеству.
...Со временем переживания утихли. Но, по-видимому, перенесённый стресс не прошёл бесследно: я заметила за собой странность. Как-то отпросилась у папы с мамой в Пермь к родителям подруги. До того была в Перми три раза, но в последней поездке вдруг почувствовала себя неуютно, одиноко: голова заболела, захотелось домой... Как сейчас помню... Возвращаюсь с вокзала. Нанимаю такси, которое везёт меня до самого подъезда. Почти бегом поднимаюсь на третий этаж, распахиваю дверь в свою комнату, подбегаю к столу и ...облегчённо вздыхаю - фотография Тимофея на прежнем месте!
Я перестала задерживаться в школе после уроков. Увидев ещё издали своё окно, ускоряла шаг. Покой наступал лишь тогда, когда я садилась за письменный стол и вглядывалась в лицо Тимофея.
Поделилась своими неприятными ощущениями с подругой.
Та расхохоталась, захлопала в ладоши:
- Да ты втюрилась, Динка! Наконец-то! Познакомишь?
Втюрилась? В мужчину, которого знала только по фото?! Ерунда: это была не любовь. В душе я ненавидела этого человека: его глаза, волосы, его губы. За что они мучили меня?
Обеспокоенные родители решили показать меня психологу…
…Внимательный такой доктор оказался, посочувствовал мне. Когда расплакалась, подал платок … А когда я завела разговор об Афганистане, вдруг сам разволновался: вскочил с места, руки сзади сцепил, стал ходить по комнате. О загубленных молодых жизнях заговорил… По-моему, в его глазах навернулись слёзы. И непонятно было, кто кого должен успокаивать… Потом немного «поутих»:
- Простите, Диана. Только между нами: «достала» меня эта «тыловая медицина» - я же на хирурга учился. В то время, когда молодёжь гибнет, мне приходится чёрт знает чем заниматься. Сбегу…
Затем придвинул стул ближе и почти шёпотом произнёс:
- Вообще-то, согласно должностной инструкции я должен вас приободрить, внушить уверенность. Как говорят психологи, внедрить в ваше страдающее подсознание «мысленную замену», отвлечь от негативных переживаний. Но мне не по душе методы современной духовной реабилитации. Недаром коллеги называют меня «чокнутым профессором».
Да-с… Всех нас породил папаша Фрейд. В своё время история разделилась надвое: «до нашей эры» и «после»; а на их стыке человечество обрело новое мышление, новую веру. Правда, при этом пророка распяли, посчитав язычником.
Фрейд тоже явил миру новую веру, доказав грандиозность и неисчерпаемость человеческого интеллекта. А что же современники? О, к его открытиям они не остались безучастны: в период наивысшего творчества Фрейда большинство людей зачислило гения в сумасшедшие.
Лично я на гениальность не претендую, но свое мнение на процессы психологии имею. Бытие человечества в целом и каждого индивидуума в отдельности представляет собой ни что иное как большой замкнутый круг, который я называю «логическим кругом жизни». Иными словами, как ни парадоксально, но наша главная жизненная цель - это возврат к тому, откуда мы начали свой путь. Чтобы затем вновь «пойти по кругу».
Однако на практике внешне безупречный алгоритм часто ломается, и «логический круг жизни» перерождается в «порочный круг нереализованных обязательств». Месяцами и годами человек мучается, считая, что его преследуют неудачи. А ведь порой бедняга находится буквально в полушаге от заветной цели… Ваш «порочный круг нереализованных обязательств» выглядит следующим образом. Ник обещал вас спасти, но его обязательство оказалось не реализованным; вы обещали спасти Ника, но не успели.
Вот она, роковая нестыковка! Надо бы данный «порочный круг» разорвать и замкнуть, наконец, «логический круг жизни». Но как? Ведь Ника уже нет в живых… Обычно в таких случаях я советую клиенту познакомиться с родственниками умершего, его детьми, близкими, друзьями, оказать им помощь. И таким способом, хотя бы отчасти, облегчить свою участь. Однако единственный родственник Ника, его отец, уехал. Кажется, в Ленинград. Во всяком случае, его нового адреса я не знаю.
Вы спросите, откуда мне вообще известны подробности жизни Ника и его отца? Известны. И не из газет - я лично хорошо знал отца и сына… Так вот, получается, куда ни кинь, никому вы помочь не можете. Какая чудовищная нелепость! Правда, у молодого человека был друг: Тимофей Спиридонович. Помнится, отец Ника рассказывал мне, что во время службы в Афганистане Ник спас Тимофея от верной смерти… Послушайте, найдите этого Спиридоныча: возможно, он ключ к решению вашей проблемы.
…Я вернулась домой окрылённая. Фото Тимофея, как всегда, лежало на столе под стеклом, рядом с другими фотографиями. Только теперь оно уже не мешало мне.
Хотела написать письмо Тимофею, но передумала. В моей голове созрел другой план: сразу после школы, не спрашивая разрешения родителей, уехать в Пермь. Так и сделала. Поступила там в медицинский институт.
Домой приезжала нечасто, зато училась самозабвенно, на пятёрки. Родители недоумевали, что произошло с их дочкой.
С началом учёбы в институте начала вершиться ещё одна - другая - история: история моего долгожданного счастья; а всё остальное на время отошло на задний план.
По окончании второго курса института взяла академический отпуск и подалась в Афганистан. Пробивалась поближе к Тимофею и к войне всеми правдами и неправдами. Например, в одних заявлениях утверждала, что будущему медработнику без практики не обойтись; в других - что хочу дать землю бедным афганским крестьянам... Наконец, после двадцатой или тридцатой просьбы получила разрешение. Зачем так упорно стремилась в Афганистан? Сейчас-то я знаю ответ на этот вопрос, но тогда…
Очевидно, с обязанностями медсестры справлялась хорошо, даже слишком хорошо, так как вскоре стала регулярно получать повышения по службе. Сержант... Старшина... Через год фактически замещала командира передвижной медсанчасти. Институт оставила.
Тимофея я увидела почти случайно: он возвращался с задания, а моя группа, не дожидаясь вертолёта, выехала навстречу его разведвзводу. Потери бойцов оказались сильно преувеличенными: всего один раненый, да и то легко.
Как произошла наша встреча? Ну, как… Встретились, разговорились. Правда, разговор, как таковой, не состоялся: молодые медсестры вогнали Тимофея в краску; особенно его смутил строгий старшина в юбке. Предупреждение Ника, подтвердилось: «Скипидарыч» боялся женщин. Глядя на то, как лицо Тимофея меняется: то бледнеет, то краснеет - все вокруг схватились за животы и долго-долго смеялись. Кроме меня. В тот момент мне почему-то стало ясно: я на правильном пути.
Нашу группу медиков командование временно оставило в расположении Тимофеевой части. Военная жизнь вновь закрутила меня, завертела. В атаку, правда, не ходила, из орудий не стреляла - продолжала оказывать чисто врачебную помощь.
Людей не хватало, порой самой приходилось вставать за операционный стол. Не в качестве хирурга - в качестве ассистента. В такие минуты ты забываешь о своих регалиях и, как последний раб, повинуешься голосу человека со скальпелем. А хирург пользуется свой властью сполна: то нос вытереть потребует, то спинку почесать…
Из-за постоянной пыли, словно подвешенной в воздухе, хирургические инструменты я хранила в ведре с водой. Когда вспоминаю об этом, мурашки по коже.
За Скипидарычем я приглядывала: мало ли… Зная его слабинку, старалась не попадаться на глаза. Да это и не требовалось: парень меня упорно «не хотел замечать». Если шли друг другу навстречу, «лоб-в-лоб», честь отдавал неохотно - словом, игнорировал по всем статьям. Результат: мы стали ярыми соперниками.
Кроме того, мы с Тимофеем имели разные звания: он - сержант, я - старшина. А в армии это не мелочь.
И мне трудно представить, как бы всё сложилось, если бы судьба не подарила нам шанс.
Жарким, душным вечером августа 1984 года командование артбатальона получило приказ всем, в том числе санитарной службе, срочно выдвинуться на помощь нашим товарищам, попавшим под обстрел - там, якобы, много раненых. Разведка нами не производилась - некогда.
Двигались на всех передвижных средствах, какие имелись в исправности: кто на бронемашине, кто на ГАЗике… Помню, всю дорогу, пока мы ехали, меня почему-то знобило.
Быстро разыскали «своих». Оказали помощь раненым. Едва собрались обратно - обстрел. Особенно свирепствовали вражеские миномёты. У нас тоже появились раненые.
Вызвали по радио подкрепление, но получили приказ немедленно уходить.
Я уже сидела в машине, когда среди десятков хриплых мужских голосов каким-то чудом услышала голос Тимофея:
- …Много, очень много духов… Сейчас в атаку пойдут… Не удержать… Уходите… Прикрою…
Он герой, а ты чем хуже? - пронеслось в голове. - Герои тоже юбки носят. Сейчас или никогда.
Улучив момент, я сиганула из машины. С санитарной сумкой на шее.
Сразу к окопам не побежала - спряталась за насыпью. Нельзя было в тот момент показываться начальству на глаза, требовалось переждать, иначе могли посчитать предателем.
Едва наши скрылись за холмом, я вышла из укрытия.
О, если бы Тимофей умел ругаться… Но, глядя на меня, сержант молчал; только было слышно, как от ярости скрипят его зубы.
Без единого слова мы залегли в окоп, щёлкнули затворами автоматов.
- Не лежи на одном месте, - издевательски предупредила я сержанта. - Меняй диспозицию, а то подстрелят.
- А ты, старшина, не вздумай командовать - в бою все звания равны, - огрызнулся Тимофей.
Всё верно: летящая пуля, рвущийся фугас, мина под ногами делают рядовыми всех. Даже маршалов.
Мы отстреливались. Патроны экономили: в основном били «короткими».
Пятая или шестая по счёту перебежка в соседний окоп, окончилась для меня удачно: выставив дуло автомата, я успела дать очередь, как вдруг почувствовала неладное: автомат соседа молчал.
Я отыскала сержанта - он сидел и тихонько матерился про себя: два осколка угодили ему в ноги. Вколола обезболивающее, остановила кровь, перевязала раны. Наша оборона продолжалась; теперь уже совместная: я твёрдо решила больше не покидать Тимофея.
Неожиданно стрельба со стороны духов прекратилась - установилась мёртвая тишина.
- Миномёт замолк, - сплюнул сержант. - Это плохо.
- Почему плохо? - удивилась я.
- Готовят атаку - хотят взять в плен. Нам бы до темноты продержаться - до захода солнца минут десять - а там можно подумать и об отступлении. Но духи об этом тоже знают, поэтому и торопятся. Что же делать?
Вдали показались люди, человек пятьдесят, передвигавшиеся короткими перебежками.
- Слушай, старшина, есть идея. Видишь? - лежит старая шина. А рядом разбитый ящик. В нём дымовые шашки. Набей ими шину, подожги и попытайся скатить вниз. Безветренно, место у духов низкое, как блюдце. А я отсеку их. Остальные шашки, которые не влезут в резину, подожги вместе с ящиком.
Наши надежды оправдались: враги «заблудились» в дыму, открыли беспорядочную стрельбу; в конце концов, чтобы не перестрелять своих, повернули обратно.
Я с улыбкой посмотрела на Тимофея - он тоже улыбался. Впервые мы улыбались друг другу!
Стемнело. В одну секунду дым превратился из белого в чёрный - в горах солнце заходит быстро.
- Пора, старшина, - произнёс Тимофей. - Вколи-ка мне ещё своего чудо-лекарства и будем уходить, вернее, уползать.
Но вдруг сильнейший взрыв потряс наш окопчик...
…Очнулась в госпитале. По меркам той войны мои проблемы оказались сущим пустяком: так, лёгкое осколочное ранение в грудь, потеря крови, контузия.
Как мы ухитрились не попасть в руки врага? Один пленённый позже душман рассказал почему. Оказывается, нас спас взрыв - он присыпал нас землёй, а духи в темноте и дыму случайно наткнулись на тело другого солдата, убитого за несколько часов до нашего боя, и решили, что это именно он отстреливался.
Под боком у врагов, сам раненый, Скипидарыч вышел к своим, да ещё каким-то чудом сумел вынести меня!
Я выздоровела раньше моего Тимоши, поэтому едва выписавшись, приступила к его поиску. Нашла в госпитале. Вновь заигрывать со смертью мне расхотелось - задумала устроить свою жизнь вместе с тем, кто меня спас.
В госпитале между тем Тимофею вручили звезду Героя Советского Союза. Как было написано в приказе, «за мужество, проявленное в боях, а также за спасение товарищей». Последняя фраза особенно воодушевляла: я знала, какие «товарищи» имелись в виду - и радовалась его награде больше, чем он сам. Государство оценило мою жизнь золотом! Потрясающе!
В марте 1988 года мы, наконец, расписались. И я, и Тимофей к тому времени окончили офицерские училища, получили «лейтенантов», и наши звания на некоторое время сравнялись. Но ненадолго: меня «повышали» быстрее, чем его.
В принципе моя карьера и карьера мужа продвигались успешно. Всё бы хорошо, вот только личная жизнь остановилась. Наверное, мы напоминали среднестатистическую семью: симпатии, уважение, минуты интима, удачные покупки; и в то же время ссоры, недоразумения, нетерпимость. О разводе не помышляли, но в душе брак считали неудачным.
Когда нам предложили на выбор Московскую область или Тульскую, поступили «своеобразно»: я «прописалась» в Московской, а Тимофей предпочёл Тулу.
Я попала в знаменитую Кантемировскую дивизию; муж - в тогда ещё мало известную Тульскую под начало Александра Ивановича Лебедя. Периодически мы встречались, потом возвращались обратно, к своим местам работы. Так длилось три долгих года.
Правда, узнав о «странной» супружеской паре, Лебедь сделал попытку помочь нам. Когда я в очередной раз приехала к мужу, комдив вызвал меня в свой кабинет и предложил откровенно поговорить о семейных проблемах. Скрывать правду я не стала - рассказала всё как есть.
- Вашу бы энергию да на мирные цели, - вздохнул Лебедь. - Ко мне на беседу один солдат недавно напросился. «Что делать? - спрашивает, - к жене интерес пропал. Я в атаку ходил - пулям не кланялся; а сейчас, едва увижу жену - мороз по коже; словно последний день доживаю». Так я солдату в шутку посоветовал собрать все сковородки в доме и выбросить… Терпите, Диана Дмитриевна, муж ваш золотой, вот только любовь заслужить надо, попотеть над ней; жизнь вас ещё потреплет. Я, конечно, с супругом вашим поговорю, но… Понимаете, мужчина должен чувствовать себя в доме уверенно, во всеоружии, защитником. Пушка без дула - не пушка…
Затем Александр Иванович вызвал самого Тимофея. О чём они шептались вдвоём, не знаю, но через незакрытую форточку я услышала характерный басок:
- Терпи, Тимофей Спиридонович, жена твоя не просто хорошая - золотая. Ну, иногда строптивая. Как лошадка. Укрощать надо…
Убедить нас Лебедь - не убедил, зато как в воду глядел: нашей любви вскоре предстояло пройти новое испытание. Самое тяжёлое и страшное.
В августе 1991 года мою часть срочно подняли по тревоге. Ничего не объяснили - построили в колонну и повели в Москву. Сначала все подумали, что на идём на смотр. Но чем ближе продвигались к центру столицы, тем тревожнее становилось на сердце. Шли с большими остановками: мешали митингующие на улицах.
Ночью с 20-го на 21-е командир дивизии приказал двадцати БТРам выдвинуться вперёд и освободить дорогу от брошенных автомобилей, столбов и арматуры.
Механики БТРов исправно выполняли задачу, когда я увидела, как к моим ребятам бросились неизвестные в гражданской одежде и подожгли головной БТР. «Мои» тут же осветили террористов прожекторами, затем выскочили из машин, дали несколько очередей в воздух - «поджигатели» быстренько попрятались.
Неожиданно на пути колонны выросла фигура огромного роста в камуфляже и с автоматом, небрежно переброшенным через плечо. Человек стал что-то горячо доказывать «нашим»; те, в свою очередь, ругались, угрожали, но самозванца не трогали.
Тут я не выдержала и с пистолетом наперевес бросилась вперёд. На бегу сняла оружие с предохранителя. Внутреннее чутьё подсказывало: именно в эту минуту, на этом самом месте решается судьба Родины!
- Я капитан Советской армии. Приказываю немедленно уйти! Не уйдёте - застрелю!
«Гигант» наклонился, чтобы в темноте рассмотреть того, кто ему угрожает, но с места не сдвинулся.
- Не слышите, что ли? Последний раз говорю! А то сейчас…
Мой «Макаров» упёрся во что-то металлическое.
Луч прожектора скользнул по упрямому человеку - на груди незнакомца, прямо под пистолетным дулом, показалась …звезда Героя Советского Союза.
Стало понятным, почему «наши» его не трогали: герой…
Но это были ещё «цветочки». То, что я увидела в следующую секунду, едва не отправило меня в обморок: передо мной стоял Тимофей! Подумать только, я чуть не застрелила собственного мужа!
На следующий день на столе командира дивизии лежал рапорт примерно такого содержания:
«Прошу уволить меня из рядов Советской Армии, ввиду моей полной профнепригодности».
Так бесславно закончилась моя военная биография. Зато «ожила» биография семейная! Забавно: когда я имела звание капитана, командовала людьми, принимала волевые решения, боготворила оружие, муж во мне не нуждался. Но когда «завязала» с военной службой, осталась без работы, превратилась в обыкновенную, слабую женщину, всё круто переменилось. У Тимофея вдруг появилась привычка гордиться собственными успехами, желание позаботиться о попавшей в трудное положение жене.
Закон любви оказался на удивление изящен: хочешь возвыситься в глазах друга - не надо вытягивать шею, для начала просто «спустись на землю».
Конечно, долго без дела сидеть не пришлось: я нашла работу врача в детской реанимации. Первое время не выходила из операционной, словно искупляла перед маленькими пациентами некую вину, накопившуюся за прежние годы.
Чтобы поддержать себя морально, каждую удачную операцию из разряда «сложных» аккуратно фиксировала в записной книжечке. Записывала без излишеств, но подробно, стараясь не упускать ни одной мелочи. По вечерам, когда мужа ещё не было дома, вставала перед зеркалом, зачитывала строчки и плакала от счастья… Сейчас у меня целый ящик таких книжек.
Наша привязанность друг к другу росла с каждым днём. Вскоре мы почувствовали, что нашей нежности с избытком хватит ещё на одного человека. Но поскольку забеременеть мне всё никак не удавалось, решили усыновить ребёнка.
Передо мной встала дилемма: кого выбрать? Через больницу проходили сотни маленьких пациентов; детей - сирот среди них хватало, но… Слишком многие считали меня своей мамой, тянулись ко мне. С детьми не поспоришь: я дарила им жизнь - почти как родная мать.
Однажды из детского дома в клинику поступил четырёхлетний мальчик Коля с тяжелейшей травмой. Извечные мальчишеские шалости: со старшими ребятами тайком бегал на стройку; там сорванцы из кирпичей выложили крепость. В каменное сооружение Коля вызвался залезть первым…
В больнице срочно собрали консилиум, но большинство докторов лишь развели руками - мальчик обречён. На операции настаивала я одна.
Вообще, я почему-то сразу выделила Колю из всех детей; лично оперировала, не доверяя другим врачам, а во время реабилитации старалась надолго не отлучаться. И выходила!
Насчёт мальчика поговорила с мужем. Без колебаний подали документы на усыновление.
И тут начали происходить удивительные вещи: мы стали замечать преображение нашего сынишки в …Ника! Всё: нос, глаза, волосы, телосложение - в точности повторяли черты нашего покойного друга! Даже родинка над верхней губой выросла! Когда черёда совпадений дошла до «привычек», мы не выдержали - начали расследование.
Для начала пошли в детдом, где последнее время жил мальчик. В детское учреждение тот попал в трёхлетнем возрасте - его там оставила вроде бы дальняя родственница. Но в детдоме люди оказались не очень-то разговорчивыми.
Параллельно мы направили несколько запросов в архивы. Ответы ситуацию скорее запутали, чем прояснили. Например, официальный день рождения Коли: 1 марта 1987 года. Но ведь Ник умер в 1982 году. Получалось, Ник не мог быть отцом Коли!
Целый год мы обивали пороги всяких контор, опрашивали людей. Вскоре в поле наших поисков попал весьма интересный свидетель. Сосед по лестничной площадке сообщил следующее: якобы во время застолья отец Ника проговорился, будто не прочь подарить личную дачу, двухэтажный деревянный особняк, выполненный в старинном русском стиле, а также практически новый автомобиль Жигули тому, кто родит ему внука.
Картина немного прояснилась - теперь мы знали: надо искать нового владельца дачи и машины.
Чтобы не терять времени, мы с мужем разделили обязанности: Тимофей стал заниматься машиной, я - дачей. Ради большей объективности пообещали раньше времени друг с другом информацией не делиться.
Боже, сколько документов, доверенностей, справок требуется, чтобы преодолеть чиновничьи препятствия. Сколько надо изворачиваться и лукавить, чтобы в ответ получить обычную правду!
Через неделю мы сравнили результаты расследований. Выяснилось: владельцами дачи, так же как и владельцами машины, в своё время становились разные люди – имущество неоднократно продавалось и перепродавалось. Но в обоих списках: и в «дачном» и в «автомобильном» – фигурировала одна женщина: некая Ядвига.
Женщину нам найти удалось быстро и, прикинувшись журналистами, мы нагрянули к ней в гости.
Об «интервью» договорились без проблем. За деньги.
Хозяйка не отпиралась: да, в 1987 году родила «по заказу». Даже показала справку об инсемиляции (сейчас этим термином обозначается искусственная беременность). О случившемся не жалеет. Для «зачатия» ездила в Ленинград, в закрытый военный госпиталь… Перед операцией сдала кучу анализов. Согласно условиям секретного контракта, во время беременности не употребляла алкоголя, не курила и всё такое прочее. Спустя девять месяцев там же и родила. В награду за свою услугу рассчитывала на хорошие деньги, но «живых» денег дали мало - основную часть вознаграждения составили дача и автомобиль. Вещи удачно продала… Кто руководил всем этим? Неизвестно. В самом институте «толкалось» подозрительно много женщин и мужчин, большей частью молодых. Но иногда распоряжения отдавал человек в звании полковника. Седой, с ямочкой на подбородке… Папаша ребёнка лично ей не знаком... Вообще, с новорождённым рассталась сразу же, едва тот родился. Видела малыша лишь один раз и запомнила немногое: у того над верхней губой имелась едва заметная родинка.
В настоящее время с сыном видеться не желает, так как и без того имеет трёх официальных детей, которым платит алименты.
Мы показали Ядвиге фотографии нескольких человек, в том числе Ника и его отца, намеренно не объяснив, кто эти люди. Ни на одной из них женщина не задержала взгляда, за исключением отца Ника.
- Этот человек очень похож на полковника - того самого, который давал указания в секретном институте, - заявила хозяйка.
Больше ничего интересного выяснить не удалось - мы начали прощаться. Наверное, несчастной Ядвиге можно было бы уделить ещё немного времени, посочувствовать, предложить помощь, но почему-то вместо сочувствия у нас нашлась лишь дежурная фраза типа «не падайте духом»... Встреча прошла наскоро, оставив на душе холодок.
Теперь мы с Тимофеем не сомневались в вопросе о том, кто мать маленького Коли. Но всё-таки кто отец?
Расследование отняло у нас с мужем много сил. Зато закалило характеры. Мы уже такого насмотрелись, таких «чудес» наслушались, столько трудностей преодолели, что задача докопаться до причины «похожести» мальчика Коли с покойным Ником не казалась нам такой уж неразрешимой.
Однажды к Тимофею пришли его однополчане. Помянули товарищей, вспомнили боевые заслуги… Затем стали рассказывать о том, как устроились в жизни.
- Между прочим, - заметил один из друзей, - моя супруга работает в «Петербургском институте криоконсервации». В банке спермы, если перевести на русский. А в народе это учреждение в шутку называют «НЗ настоящих мужиков». В своё время отец нашего Кольки там «заправлял»…
По нашему запросу из Петербурга пришло письмо - обнаружился, наконец, след нашего покойного Ника! Оказывается, с 1982 году в СССР тайно проводились эксперименты по криоконсервации. Целью эксперимента являлась отработка методики сохранности сперматозоидов в течение нескольких лет с последующим внедрением результатов эксперимента на практике. Одним из руководителей проекта являлся отец Ника; сам же Ник оказался в числе первых доноров. Имя женщины, которая должна была родить ребёнка: Ядвига. Всё сошлось!
Наше состояние было трудно передать: не дочитав письма, мы заплакали. Вернее, я рыдала в голос и размазывала по лицу слёзы, а Тимофей моргал и тёр кулаками глаза.
Сквозь слёзы я повторяла:
- Счастлива! Я безумно счастлива!
От нахлынувших чувств мы вернулись к письму лишь вечером, и выяснилась интересная «мелочь»: дом и машину Ядвига получила вовсе не от государства, а от благодарного отца Ника.
А несколько дней спустя в супермаркете совершенно случайно я встретилась с давним знакомым по фамилии Соловейчик. В толпе людей мужчину не заметила – он подошёл сам:
- Здравствуйте, милая барышня. Не хорошо-с. Нехорошо забывать друзей - «чокнутый профессор» ведь и обидеться может.
Сидя за столиком летнего кафе, я не смогла удержаться и рассказала об удивительных перипетиях своей судьбы. Собеседник не перебивал меня, лениво тянул свой сок, и лишь по кончикам вздымающихся бровей можно было понять, с каким внутренним волнением он воспринимает мой рассказ. Когда я закончила, мы некоторое время молчали. Затем профессор словно «проснулся», потёр кончик собственного носа, разом опустошил недопитый стакан и жаром произнёс:
- Знаете, Диана, поступки никогда не осознаются сразу - только спустя месяцы, годы, даже десятилетия. И поразительно: что бы мы ни делали, мы всё делаем правильно!.. Надеюсь, вы не забыли о моей теории «логического круга жизни» и «порочного круга нереализованных обязательств»? Так вот, последний - решительно разорван, а первый - ныне успешно замкнут. Вот смотрите… Ник в своё время спас Тимофея - Тимофей спас вас - Вы должны были спасти Ника, но спасли его сына, Колю. Да, Нику не повезло, но вырвав из рук смерти его сына, свою вину перед Ником вы загладили. Получается, все стороны исполнили свои обязательства. Недостающее звено к «логическому кругу вашей жизни» подобрано… Попутно вы замкнули и мой «логический круг жизни». Десять лет назад, когда шустрая школьница посетила мою клинику, я был обязан, но не смог в полной мере помочь ей обрести себя. И потом страдал от собственного бессилия - я тоже человек, а не бесчувственная машина. Теперь и мой «круг нереализованных обязательств» ушёл в небытие. Спасибочко вам преогромное… Ну, вот и всё: двумя проблемами стало меньше; теперь я вам не нужен, а вы, извините, - мне. Прощайте, милая барышня…
Диана встала, подошла к окну, достала сигареты. Поднесла к лицу, вдохнула, но не закурила:
- Извини, Лиза, о последних годах подробно рассказывать не стану - как-нибудь в другой раз. Если вкратце, скажу так: я никогда и никому не даю невыполнимых обязательств. Но уж если кому-то что-то обещаю - «кровь из носа», но обещание выполняю. И мои «логические круги жизни» никогда не превращаются в «порочные».
К военным отношусь хорошо, но слово «военнослужащий» не люблю. Как будто ты «войне служишь». По себе знаю: в армии люди мирные, даже слишком. Среди моих знакомых много «вояк», которые, случись передряга, стрелять по живому не станут, хоть ты по ним самим стреляй. Порой смеюсь: во время войны, если таковая, не дай бог, случится, одной половине нашей армии придётся защищать вторую половину.
Меня частенько приглашают выступить в школах. Знаешь, какой самый частый вопрос задают мне школьники при встрече? «Что такое война?» Мой однополчанин однажды ответил на этот вопрос так: «Война - это нечто вроде большой коммунальной квартиры, где ты ежеминутно чувствуешь плечи друзей; вот только порой вместо друга к тебе заглядывает незваный гость по имени Смерть». Но, оказывается, подростки, засыпающие тебя вопросами о войне, хотят знать совершенно другое. Например, они спрашивают: на какую компьютерную игру похож бой? Или: убитых убирают сразу или они ещё долго лежат? А ещё: какую стратегию командование использует в бою? Для современных детей такие вопросы естественны: несмотря на «малые лета», они уже успели уничтожить десятки и сотни виртуальных врагов...
В последнее время с мужем не расстаюсь - он всегда со мной не только в прямом, но и в переносном смысле. Взгляни-ка… Видишь фотографию на цепочке? Правда, это фото в рамке бессовестно врёт - так, жалкое подобие вместо настоящего лица. У «моего» - голубые, почти мальчишеские глаза, наивные и в то же время целомудренные; сильные руки атланта, готовые в любую секунду подхватить тебя, словно пушинку…
Друзья подшучивают: твой муж, говорят, у тебя на шее сидит. И как ты его только терпишь? Смешно… Но иначе я не могу. Уйди от меня завтра Тимофей - клянусь, я умру в тот же день. Только, пожалуйста, не говори ему ничего: муж такой ранимый… Конечно, не место тут фотографии - крестик или иконка должны висеть. Но ведь двум богам молиться не положено, не так ли?
Что ещё… Стараюсь выработать в себе привычку во всём проявлять объективность, не торопиться с вынесением приговора. Да, мир сложен неправильно, противоречив, взбалмошен, неадекватен. Суди сама. Не взглянув в лицо настоящей смерти, ты не сможешь понять смысла жизни; самым богатым на свете чувствует себя бедняк, едва вырвавшийся из нищеты; истинно в Бога начинаешь верить тогда, когда уж и верить-то больше не во что. Но… Не я нужна миру, это мир нужен мне. Так не логичнее ли проявлять милосердие к тому, в ком нуждаешься?
Исповедую принцип «люблю - значит, живу» и наоборот. Поэтому я не поверила тебе, Лиза, когда ты сказала, будто никого не любишь. Вы поссорились - что ж, бывает. Вот только стоит ли думать о предмете вашего спора, судить о «воспитательном эффекте», об «униженном достоинстве»? Иногда надо просто взять и простить.
Сделав воображаемую затяжку, Диана раздавила сигарету:
- Иду на поводу собственных слабостей… Прости, Лиза, мне пора в номер… Да, я, кажется, похвалялась, что общение в хорошей кампании снимает усталость, а за свои слова надо отвечать.
Диана раскрыла сумку и достала миниатюрный приборчик, который тут же закрепила на руке.
- Это тонометр. Проверим давление - час назад оно составляло 150 на 100. Секунду… Сейчас 120 на 80. Моя усталость исчезла - спасибо, Лиза.
=
Тимофей и Лиза прошли здание вокзала, мимоходом взглянули на табло с расписанием движения поездов. По радио объявили о начале посадки.
… - Несправедливо, - вдруг услышала девушка.
- Несправедливо что?
Тимофей растерялся:
- По-моему, я говорил очень тихо.
- У меня хороший слух.
- Извините, вырвалось в сердцах… Знаете, что мне больше всего не нравится в творческих коллективах? Сплетни. Сегодня утром я узнал такое… Наши коллеги-артисты отвели нам с вами довольно своеобразные роли.
- Какие?
- Любовников. Мне предписано завершить сцену под названием «деловая дружба» и перейти к новой под названием «соблазнение». Как низко можно пасть… Не подумайте, будто вы не достойны мужского внимания - вы привлекательны, необычны, тонки. Но я никогда не покину жену, даже если по уши влюблюсь в другую женщину - без Дианы я сойду с ума. Только, пожалуйста, не говорите ей об этом: она так ранима.
- Конечно… А от сплетен есть хорошее средство - не принимать их всерьёз. И тем не менее, в жизни вы что предпочли бы: просто подружиться с женщиной или соблазнить её?
- Ни то ни другое.
- ?
- Я предпочёл бы женщину обожать. Дружба и соблазн - это неинтересно, хлопотно и суетно, времени на них жаль.
- Спасибо за откровенность - я этого не забуду.
- Слова «не забуду» вы произнесли как-то печально. Почему такой мрачный вид? Веселей - мы расстаёмся не навсегда.
- Примета есть нехорошая: если два человека познакомились в каком-то месте, а потом на этом же самом месте расстаются, они никогда не встретятся вновь. Вот здесь, на этом самом месте вы с Александром Филипповичем меня встречали.
- Никогда не говорите «никогда»: это плохая примета. А вот хорошая примета: если фильм нравится зрителям, артистов собирают для продолжения съёмок.
- Нет-нет, второй раз со мной этот номер не пройдёт. Честно: я вообще не могу понять, как у меня всё получилось; наверное, переселилась в какую-то другую - сказочную - страну. Но вот съёмки закончились - и всё подёрнулось серостью, обыденностью. Кадиллак, который заменял нам карету с лошадьми, оказался арендованной собственностью, букеты - реквизитом, а принц - бутафорским.
- Зато Золушка настоящая.
Лиза с удивлением взглянула в глаза Тимофея:
- Признайтесь, ведь на самом деле вы так не думаете?
- Признаюсь: я думаю именно так. В первые часы нашего знакомства я искренне считал: именно вы и есть известная в творческих кругах актриса, взявшая сценический псевдоним Елизавета. Затем стал присматриваться - и понял: вы неизвестны публике; вы вообще не актриса - то есть совершенно другая личность, незнакомая, загадочная. «Подмена» прошла без сучка - без задоринки, если не считать двух выговоров от Басконди в мой адрес и в адрес Александра Филлипочича.
- Вы напомнили мне об Александре Филипповиче - с моей лёгкой руки его стали звать Македонским. Если не трудно, передайте ему от меня извинения.
- Обязательно передам. Только не извинения, а пламенный привет: Александр Филиппович в восторге от своего нового псевдонима.
- Не успокаивайте меня - вы забыли о настоящей Елизавете. Жаль её…
- Зачем жалеть? Она сейчас в Одессе, спряталась от журналистов, отдыхает и чувствует себя превосходно. Больше всего здесь её интересуют свежие фрукты и молодые люди.
- Вы её нашли?
- А разве я ничего не говорил? Я, Диана и Салли её нашли. Правда, главную роль в поисках сыграла Салли. Вначале мы прошлись по Дворянской улице, затем по Садовой. Не забыли про знаменитые Деребасовскую и Ришельевскую. После потолкались на Еврейской. Свернули на Канатную. Отметились на Базарной. И везде Салли находила хороших знакомых.
- Долго искали?
- С утра и допоздна. Это потому что хозяева нас - гостей - не выпускали из дома сразу: вначале заставляли покушать и выпить. Пока мы выясняли, где могла находиться настоящая Елизавета, молва о нас летела впереди. Едва мы выходили из одного дома, жители следующего принимали нас с распростёртыми объятиями!.. «Столичную» Елизавету мы нашли ближе к вечеру. Встретились. К сожалению, говорили недолго: актриса нас приняла только затем, чтобы убедиться - мы не подосланы её бывшим мужем. Узнав о случайной подмене на студии, долго смеялась. Правда, для порядка документы наши всё-таки проверила. Ну, и мы тоже кое в чём убедились, а именно: это та самая - настоящая - Елизавета. После обоюдного «опознания» хозяйка передала нас в руки своего менеджера, а сама отправилась в ночной клуб… В разговоре с молодым человеком выяснилось, наконец, почему Елизавету никто не встретил на вокзале. Оказалось, мы ошиблись на целые сутки! Друзья предупредили, что наш поезд опоздает из аварии на путях приблизительно на три часа и прибудет примерно в два ночи. «Какого числа?» - спросили мы. «10 июля», - был ответ. Но, как известно, сутки начинаются с ноля часов, и мы рассудили, что с учётом опоздания, т.е. ночью, десятое число уже наступило. А наши знакомые из Питера, когда называли «10 июля», имели в виду дату прибытия без учёта опоздания! К тому же, как назло, поезда на данном маршруте «С.Петербург – Одесса» из-за непредвиденного ремонта путей опаздывали ещё несколько дней кряду... Словом, мы с Александром Филипповичем появились на вокзале за сутки до прибытия «настоящей Елизаветы».
- Значит, «столичная знаменитость» не очень-то и расстроилась?
- Абсолютно не расстроилась. Менеджер актрисы нас успокоил: хозяйка, сказал, имеет на руках с десяток предложений от кинокомпаний и без работы не останется. Кроме того, богатые родители скоро купят дочери собственную студию… Словом, не корите себя, Лиза. Мне трудно представить себе человека, который подходил бы для сыгранной роли более, чем вы. Черты вашего лица прекрасны, почти идеальны.
- Приятно слышать. Только давайте договоримся: никогда не называйте лицо дамы идеальным - это ещё одна плохая примета. Теперь мне придётся мысленно воссоздать некий идеальный женский образ и постоянно сверяться с ним. Но поскольку идеала достичь невозможно - в сравнении с ним я буду всегда оставаться в проигрыше. Вот и сейчас интуиция мне подсказывает: мужайся, Лиза, с таким лицом нельзя появляться на киноэкране.
- С каким «таким»? Милым, доброжелательным, улыбчивым?
- Ну вглядитесь же - разве это нос? Уши, губы… Фу! И не пытайтесь сейчас доказать обратное: чего-чего, а это даже вам не под силу. Предлагаю прощаться - до отхода поезда осталось «совсем ничего», а мне не хочется уезжать окончательно расстроенной.
Тимофей невозмутимо поклонился и улыбнулся:
- Одну минуту я всё-таки у вас отниму. В тот день, а вернее, ночь, когда я встречал вас на вокзале, в кармане моих брюк лежал вырванный из блокнота листок бумаги с одной любопытной записью. Там были перечислены ваши особые приметы. Запись сделал господин Басконди; шеф очень торопился и свои инструкции вручил в самый последний момент. Спросите, зачем он вообще их написал? Дело в том, что мы с Александром Филипповичем не знали вас в лицо. Так вот, приметы, которые любезно предоставил нам Басконди, совпали на все сто - увидев вас, мы с товарищем не сомневались ни секунды. Вот она, эта записка.
- Так прочтите же её.
Звонкий гудок поезда заглушил голос Тимофея. Мужчина сунул записку Лизе в руку, крепко поцеловал девушку, потом развернулся и, не оглядываясь, быстро ушёл.
Когда вещи уже были разложены по купейным полкам, Лиза вдруг почувствовала страшную усталость, словно протащила на себе невероятно тяжёлый груз.
…Проснулась от яркого солнца в окне. Мужчина, лет двадцати пяти, худой, с растрёпанными волосами, внимательно смотрел на неё.
- Франсуа Миттеран, - гордо представился молодой человек. - Дипломат из Франции. Живу в самом центре Парижа. Из окна моего дома видны Эйфелева башня, Елисейские поля, Версаль и Лувр. К вашим услугам. В показе моды случайно не участвовали? С вашими-то данными я мог бы устроить…
- Простите, мне надо умыться.
Лиза перешагнула через тапочки «дипломата», стоптанные, поношенные.
«Ну вот, не успела открыть глаза, как объявился очередной обольститель. Намекает на внешние данные. Ха-ха… Врёт, конечно. Ох уж эти мужчины… Кстати, совсем забыла про записку. Любопытно, какие-такие господин Басконди женские приметы записал, что Тимофей Спиридонович и Александр Филиппович меня по ним сразу узнали».
Лиза пошарила в кармашке, на ходу развертывая записку.
От прочитанного закружило в голове, дыхание перехватило, сердце едва не выпрыгнуло из груди.
Всего одна фраза. Зато какая:
Ищите чрезвычайно красивую женщину!