Так мы постепенно добрались до станции. К счастью, все опасения Вернера не оправдались, а его дежурные планы не понадобились. На перроне не было ни души, когда подошёл экспресс, и Мэртон совершенно спокойно простился с нами и сел в поезд.
Как Вернер и обещал, он, едва поезд тронулся, вытащил из-под плаща некий ящичек, упакованный, как почтовый, в обёрточную бумагу со штемпелями, и получилось, что он вот только что встретил почтовый вагон и забрал причитающийся ему груз.
Я помахал вслед поезду рукой, не видя в том греха, и Вернер не одёрнул меня, а сбоку уходящего состава ответно махнула мне, высунувшись из окна, узкая ладонь Мэртона.
- Ну что ж, - пробормотал про себя Вернер. – Будем надеяться, что всё пойдёт по плану.
- Вы? как будто? в этом не слишком уверены?
- А как я могу быть уверен, доктор, ввиду всего того, что тут происходило вокруг нас и у меня под носом? Да и будет ещё происходить- смею вас уверить, мы только у начала пути.
- Я только прошу вас помнить, - не удержался я. – Холмс сейчас особенно уязвим, хотя бы потому, что…
- Ах, мне ли не понимать! – раздосадовано перебил Вернер. – И будет ли мне легче от этого понимания, когда придётся решаться… - тут он осёкся и замолчал.
- На что?
Но тут же я понял, что на вопрос свой ответа не получу – Вернер с фальшивым оживлением повернулся ко мне:
- На что? – переспросил он. - Да на то, чтобы передать в его руки часть власти. Нам, доктор, предстоит, по сути, расследование, а тут не мне с Шерлоком тягаться, как бы плох он сейчас ни был, - но мне показалось,что произнёс он совсем не то, что было у него на уме.
Ещё раз оглядевшись, мы повернули коней и потихоньку потрусили мимо небольшой осиновой рощицы, почему-то наведшей меня на мысли о вампирах и оборотнях.
- Надо бы ещё у оптика получить заказ, - припомнил я вслух и тут же испуганно шарахнулся в сторону от ощущения, будто моя кобыла вдруг раздвоилась – ощущение уж слишком ловко наложилось на мои инфернальные грёзы.
- Я вас напугал? – тут же раздался прямо над ухом голос Холмса. – Извините.
- Вы не меня – вы лошадь напугали, - соврал я. – Скоро перестану удивляться тому, что вас боялись и гоняли – вы и впрямь, как нечистый дух, возникаете, ровно из-под земли, да ещё и бесшумно.
- Вы путаете причину и следствие, - серьёзно ответил он на мою шутку. – Да и конь у меня хорош. А что мы будем делать с этим? - он указал движением подбородка на свободную лошадь, оставшуюся из-под Мэртона – ту самую, что привёл Ленц.
- Ну, вот, - сказал Вернер. – Чуть не забыл! Ленц одолжил мне её, как дублёра вашего Чёрта, кузен. Чтобы возвращение Мэртона выглядело правдоподобно. Но показывать их вместе в Хизэленде нам никак нельзя. Вы вот что: вы, пожалуй, поезжайте к оптику, джентльмены, а я заеду избавиться от этого милого животного и нагоню вас.
С этими словами он свернул с тропинки, ведя свободную лошадь в поводу, и я ещё провожал его недоумевающим взглядом, как Холмс тронул меня за локоть:
- Проясню, пожалуй, ваше недоумение, не то вы ещё решите, что он планирует пристрелить бедное животное. Дело , видимо, в том, что здесь, совсем неподалёку, цыган-барышник живёт, - проговорил он, чуть заметно улыбаясь. – Известный в этих местах, но не то, чтобы любимый, пройда такая! Лошадей он и ворованных скупает, насколько мне известно. И вопросов не задаёт, и язык за зубами держит, будь ты даже хоть…
- Сам Магон? – расхохотался я. – Так вот, откуда тетрадь и посуда? Значит, конюшни Клуни косвенным образом послужили вашему благосостоянию, как я понимаю?
- Ну а что мне было делать? - ответно слабо улыбнулся Холмс. - Зимой охотой не всегда проживёшь, а Роджер – так его зовут – давал мне за лошадей крупы и молока, да ещё и в рассрочку.
- Всё же, - проговорил я, резко оборвав веселье, – мне просто ужасно даже думать о том, как вам приходилось выживать здесь.
- «Выживать» - правильное слово, - сказал он. – Выживать, как выживал бы зверь, ничем не гнушаясь. Вот только для этого надо бы быть зверем… Знаете, доктор… порой я просто боюсь того, что память вернётся ко мне. Если всё так, как вы говорите, и если я не умом, а чувствами вдруг осознаю себя таким, как вы рассказываете… не зверем… Да смогу ли я вообще жить с этим?
Захлёстывающая горечь, прозвучавшая в его словах, пронзила мне сердце.
- Вы сможете, - сказал я, с трудом переглотнув слюну. – Ваш разум уже подсказал вам, что вы не могли противиться необходимости для выживания, как бы неприглядно она не выглядела. И даже если вам будет больно вспоминать об этом времени, воспоминания тем и хороши, что их объекта нет уже. И время зализывает остроту боли – я знаю об этом.
- Однако, - снова улыбнулся, но уже грустной улыбкой, он, - постоянную тупую боль едва ли легче терпеть, чем острую – об этом вы тоже знаете, верно?
- Да, - согласно кивнул я. – Но вы не бойтесь, Холмс. Ваша боль утихнет. Не как моя. Её же не будет подпитывать чувство утраты. А это совсем другое дело – уж я-то понимаю.
- Ловкий малый этот Вернер, а? – сменил тему Холмс, немного помолчав. – Думаю, что Роджер даст за лошадь полцены, а потом тому же Ленцу запродаст за полную. Если же Вернер повинится ему в потере лошади и возместит разницу, и лошадь не пострадает, и история далеко не пойдёт. Лишь бы этот Ленц нас возвращающимися не увидел. А впрочем… не самая большая опасность.
Мы как раз поравнялись с лавкой оптика, когда сзади послышался стук копыт, и Вернер догнал нас, возбуждённый и запыхавшийся.
- Ничего не случилось? – встревожился я.
- Нет, ровным счётом ничего – просто спешил.
- Коня пристроили?
- В лучшем виде, - успокоил он. – Кстати, мистер Мэртон, ваш конь привлёк ненужное внимание Роджера ещё когда гулял свободным по окрестностям. И краской его, пожалуй, не обмануть, так что в поездках – в эту сторону, по крайней мере – лучше вам таким приметным скакуном не пользоваться.
- Ну, может, у меня и нужды не будет, - беззаботно отмахнулся Холмс, но мне показалось, что слова Вернера ему совсем не понравились. «Он и впрямь всерьёз привязан к этому коню, - подумал я. – Будет непросто Вернеру настоять на своём. А жаль, потому что тут он, пожалуй, прав…»
Мы зашли к оптику получить те самые, заказанные ещё Мэртоном, очки с двойными стёклами. Заодно и Холмс проверил своё искусство перевоплощения – он сделал вид, что он Мэртон и есть, и говорил с оптиком, как будто сам делал заказ. Я уже не удивлялся его недюжинному актёрскому таланту – знал и ранее. Он даже голос переменил. Но зато я хоть немного успокоился, видя, что дебют успешен.
Получив очки, Холмс нацепил их на нос, поглядел вокруг, попытался прочитать надпись на вывеске, поднёс к глазам руку, разглядывая кожные узоры, и остался доволен:
- Немного хуже, чем на голый глаз, но всерьёз не мешает.
- А со стороны вид такой, будто стёкла чёрт знает, какие сильные, - с удовольствием заметил Вернер. – Глаза за ними – мутные пятна.
- На то и расчет, - вставил я. – Вот только…
- Что? – насторожился Холмс.
- В прежние временя вас самого, мой дорогой друг, это бы не обмануло. Вы по мелким приметам безошибочно определили бы, реально человек так слеп, как хочет казаться, или притворяется. Помнится, вы говорили о сутулости, морщинах и…
- Так? – спросил Холмс и на моих глазах превратился в подслеповатого добродушного чудака – сатирический образ рассеянного учёного. Лоб его собрался напряжёнными морщинами, спина сгорбилась, а шея по-куриному вытянулась, и вглядывался он теперь вперёд так усиленно, что даже рот приоткрылся.
- Замечательно! – рассмеялся Вернер.
- Замечательно, конечно, но сохранять такую маску несколько часов кряду…
- Доктор сегодня настроен скептически, - словно по секрету, заметил «мистеру Мэртону» Вернер. – Зачем же несколько часов? Только при встрече с кем-то.
- Мэртон так не делал – у него зрение хорошее.
- Так он же жаловался на болезнь глаз. Могло зрение и испортиться, - резонно возразил Вернер.
Холмс повернулся ко мне и, уже не кривляясь и не изображая слабовидящего, посмотрел пристально.
- Вас дурные предчувствия мучают? – мягко спросил он. – У вас есть для них все основания, дорогой доктор. Но иначе никак… А сию минуту ни вам, ни мне ничего не угрожает.
И снова я пропустил мимо ушей намёк, не понимая пока, что нас ожидает впереди.