Чуть побольше бы сил… Это было бы кстати!
Юлия Вихарева
Только как этих сил понабраться, и где бы?
Слушай, ты что делаешь? Тебе повезло. Тебе Бог жизнь подарил. Ты же супер! Если ты захочешь, ты при любых обстоятельствах будешь ловить кайф. Ну, понимаю, молодой – не хватает опыта. Ну, если ты уже прошел такое! Ну, хотя бы после 35 можно прийти в себя? И полюбить, наконец, свою собственную жизнь и сделать из нее праздник каждый день.
Ирина Хакамада (Отрывок из интервью).
Мне уже точно за тридцать пять. Да что там! Почти два раза по тридцать пять! Я себя полюбила согласно указанию Ирины Хакамады. Все-таки Депутат Государственной Думы. Аж, трех созывов. Да и кандидатом в Президенты РФ была. Наверное, имеет право раздавать праздники. И я даже решила, что мне полагается два праздника каждый день, но, увы…. Бог может и подарил мне жизнь, но только Он ведает какую…
Однажды….. мы с мужем ждали друзей в гости. Числом немалым. Я постаралась накануне управиться со стряпней. Надо честно сказать – готовить я люблю. Тем более, муж у меня всегда в помощниках. Чистить овощи – это его вклад: так он поддерживает энтузиазм жены – своего личного окольцованного шеф-повара. А вот картофельное пюре у него получается таким воздушным, что друзья требуют его в качестве гарнира. А я и рада! Но в тот денек что-то не заладилось. Хозяин ушел за покупками, да и запропастился. А чистка картошки для меня – это наказание. Но время уже поджимало. И вот чищу я эту бульбу и злюсь, ворчу. А по радио передача о религии идет, фоном. И вдруг звук резко усилился, и я услышала слова, произнесенные густым суровым басом: «Некоторые люди думают, что они приходят в жизнь для радости и веселья. А жизнь – это юдоль скорби и печали!» Я даже подумала, что он добавит: «Сиди и, молча, чисть картошку!» Ну, нет! Но, все равно, трепет я испытала и слова запомнила. С тех пор совсем перестала чистить картошку. Нет почищенной картошки – варю «в мундире». Но чем старше и немощнее становлюсь, то понимаю, что жизнь все юдолее и юдолее. Вот и поэт Владимир Востриков считает:
Попал в больницу – значит ты больной.
И нечего тут жизнью наслаждаться!
Может он прав? Всегда Инь и Ян. Орел и решка. У кого-то стакан наполовину полон, а у других наполовину пуст. Вспомнился мне, подходящий к этим рассуждениям, услышанный в поликлинике разговор двух бабушек.
Однажды… вместо того, чтобы лечь в больницу, обстоятельства вынудили меня лечиться в «дневном стационаре». У людей с высокой степенью ответственности работа отходит на второй план при условии, что болезнь «приковала» тебя к постели: обстоятельства непреодолимой силы. А так нам чуть бы подлечиться и скорее на работу. Лично у меня было время годового отчета.
Отсидев в коридоре длиннющую очередь, я улеглась «на капельницу». Я тогда еще не знала, что они мне противопоказаны. Фоном, вместо радио, шел разговор двух бабушек. Волей-неволей пришлось их слушать. Сейчас принято считать, что старость наступает не сразу, а проходит три стадии развития: юность старости, её зрелость и, собственно, наступает сама старость. Так сказать, старость старости. Мои собеседницы, похоже, находились в начале третьего этапа этой столь нежеланной старости. Хотя молодые часто говорят: «Да-а, до пенсии я не доживу!» Но многие о том, что не уважали старшее поколение, начинают понимать старея. Они осознают, что это не есть хорошо, когда испытывают пренебрежение на своей шкуре.
Так я о разговоре двух «божьих одуванчиков» в поликлинике. Лежат они, значит, на кроватках и лечатся в отличие от меня. Чувствуется из разговора, что приятельницы они старинные, но в силу возраста чаще всего встречающиеся в коридорах медучереждений. Из разговора «за жисть» я поняла, что одна старушка бедствует, а другая – из обеспеченных: бедная (Б) и обеспеченная (О). Так назову условно.
Б: Что-то давно, голубушка, я тебя не встречала. Как здоровье?
О: Ничего. Слава богу. Медицина стала намного лучше в последнее время. Вот здоровье пока и не очень подводит. Платная она получше нас лечит.
Б: Да ведь на платную никакой пенсии не хватит. Если только Путинская! Да я не заслужила, только болячки заработала, таская пресс-формы. За квартиру заплатишь, а дальше: хочешь – ешь, хочешь – лекарства покупай. Что-то одно из двух. Если только копеечные какие в аптеке осиливаю. Вот спасибо хоть в «дневном» лечат. Подрабатывать сил нет. Провалилась бы эта нищенская жизнь! Скорее бы что-нибудь поменялось.
О: О! Нет! Я против изменений в этой жизни. Мне, вот, сын триста долларов дает, и внук столько же! Да два раза в год в приличный санаторий отправляют. Жизнь сейчас хорошая. Пусть, уж, кто стал богатым, то пусть богатым и остается. А бедные же привыкли к нищете, приспособились. Вот и нечего их беспокоить.
Б: А что ж ты тогда на бесплатное лечение пришла?
О: А почему я должна от бесплатного отказываться? Только потому, что у меня есть денежки? А ты будешь блаженствовать и в «три горла» лечиться. Нет, бесплатное всем полагается. Ты в мой карман не заглядывай, если свой дырявый. Нам все равно всем скоро каюк.
Б: Это еще почему?
О: Как почему? Ты разве не слышала про озоновые дыры? Из-за них глаукома даже у детей появляется. Если они их не заштопают, помрут и бедные, и богатые.
Процедура моя закончилась, я вышла из поликлиники, и долго еще в моей голове крутился вопрос: «А кто они? Кто будет штопать озоновые дыры?» Сейчас, в условиях пандемии, из всех щелей, дыр, из-за каждого угла выглядывает Билл Гейтс. Значит, он и должен штопать эти дыры.