Вот живёшь себе спокойно, никого не трогаешь, лечишься периодически от какой-нибудь хвори. Даже к врачам заглядываешь изредка. Когда сильно прижимает. Родители и учителя тебе с младых ногтей твердят, что нужно ежедневно заниматься физкультурой, закаляться. Ты всё это слушаешь, не перечишь, и всё вроде бы правильно понимаешь, но ничегошеньки при этом не делаешь. Иногда, опять же, когда сильно припекает, ты клятвенно обещаешь серьёзно взяться за себя с понедельника. Правда, не уточняешь, с какого.
Знакомо? Со мной было всё точно также. А теперь уже много месяцев подряд моё утро начинается со 120 приседаний, потом идут зарядка или йога, сорок минут бега в разных темпах, холодный душ и я «готова к труду и обороне». Ещё и сегодня некоторые знакомые участливо интересуются, что со мной случилось? Уверяю вас: ничего! Просто щёлкнуло в мозгу. Может, от головной боли. Может, просто дозрела.
Мне всё нравится в моих утренних занятиях, но бег – особенно. Им я награждаю себя за ранний подъём. Представляете, бежишь утром по парку, а там – никого. Вот как сегодня, например. Морозец. Лужицы на обочинах затянуты льдом. Дорожка сухая, не скользкая, можно даже под ноги не смотреть. Рыжее солнышко только что расплылось над лесом и позолотило речку. Она от меня сейчас справа, и с ней я уже поздоровалась. Это каждодневный ритуал: «Привет, река! Река! Привет!» Она шумит. Шумит в ответ...
До чего же легко дышится! А главное – думается! О чём? О разном. Недавно вот вспомнила, как раньше говорила: «Я? Бегать? Вы что спятили? С моим-то «букетом»! Да из меня бегунья, как из курицы пловчиха: с третьего шага задыхаюсь, с пятого ноги отваливаются».
Начало действительно выглядело безнадежно. Через минуту бега на месте я падала от застрявшего в горле сердца и дикой боли в икрах и коленях. К пяти минутам ползла два месяца. Шаги и секунды прибавлялись поштучно. Потом пошло веселее. За третий месяц добралась до пятнадцати минут, и ноги сами попросились с квадратного метра в комнате «на волю, в пампасы». Думалось: «Эх, как рвану сейчас на свежем воздухе!» И рванула. Через минуту было то же самое, что три месяца назад. Оказалось, что бег на месте и бег вперёд – это, как говорят в Одессе, две большие разницы.
Выручил муж. Он у меня бывалый. Говорит: «Если долго мучиться, что-нибудь получится. А если подойти к делу с головой, то и мучиться не придётся, и получится не абы что. Короче, возвращайся-ка ты, родная, в четыре стены, бегай по их периметру и ищи такой темп, чтобы дыхание не срывалось. Тебя скорость не должна интересовать в принципе, а на данном этапе – подавно».
Я – жена послушная: растолкала мешающую мебель по сторонам и закружила по комнатам. «Вот неделя, другая проходит...» Вроде бы приспособилась: шаг широкий, медленный, с носка. Десять минут бегу, двадцать – никакой одышки. Меня снова «на пленэр» потянуло. Муж встрял: « Не налетай на себя как саранча. Рано. Когда сможешь хотя бы полчаса бегать, отпущу тебя до собачника (это он так клуб собаководов называет)».
Как же он был прав! Ещё через месяц ежедневных кругов, восьмерок и зигзагов по комнатам, я смогла-таки пробежать эти несчастные восемьсот метров, но обратно вернулась шагом. С ужасом подумала о том, до чего же я довела свои лёгкие и сердце! Да и мышцы – тоже. Бронхитные реки, кисельные берега, а не организм. И пресловутым «если бы молодость знала» тут, как лопушком от солнышка, не прикроешься. Ибо знать-то она знала, да что толку. Говорят, что знания даются по нравственности. А мне кажется, что они лежат на поверхности, доступные для всех, а вот осваиваются, точно, по нравственности. Не прошёл определённую ступень, не щёлкнет.
А утречко сегодня, и правда, выдалось славное. Эк, погода-то как разгулялась! Небо голубое, высоченное! Снежку вот только не хватает... И лыж... М-да... расфантазировалась я, однако... Давно ли развалина-развалиной из постели вылезала и по стеночке в санузел добиралась. А сейчас стройное, летающее в облаках здание. Не высотка, конечно, 163 см., и архитектура не больно современная – второй половины пятидесятых, но фасад вполне себе и коммуникации функционируют исправно. А если что-то и поскрипывает в момент пробуждения, то после пятидесятого приседания как рукой снимает.
Бегу вот и думаю, какие пути-дороги привели к этому? Когда и как что началось? Затеял всё, понятное дело, муж. Он у нас главный новатор. Приходит однажды с работы и наставляет: «В магазин за мясом больше не ходи!» «Что нынче? – спрашиваю ехидно. – Свиной грипп или птичий?» «Гораздо хуже: всё выращенное мясо напичкано гормонами и антибиотиками», – компетентно отвечает он. «Значит, ты на охоту собрался?» – язвлю я дальше. «Не я, – говорит. – Мой коллега. Через пару дней он нам пол кабаньей туши привезет». Так мы перешли на дичь.
А тут дочь замуж вышла. В одну из стран, где хлеб – это кукурузные лепёшки. Год она их ела, другой, а потом взмолилась: «Хочу нормального, ржаного. Сама бы испекла, но здесь дрожжей нет, да и вредные они. Придумай, мам, что-нибудь». Ну, «мам», и придумала: вырастила дикую закваску, испытала её многократно и, когда та стала совсем ядрёной, отвезла за океан. С тех пор мы тоже хлеб в булочной не покупаем.
Минуло еще несколько лет и, вдруг, муж, которому я всю супружескую жизнь талдычила о том, что «питие» это отнюдь не «веселие», а чистый вред здоровью, сообщает: «До меня только что дошло, что безопасного количества алкоголя не существует. В любом случае утром спустишь клетки мозга в унитаз. Разница только в их числе. Но у меня лишних нет, поэтому с сегодняшнего дня – ни капли!» «Аллилуйя!» – перекрестилась я и заверила мужа в полной и абсолютной с ним солидарности. Тем более, что никакого труда эта самая солидарность для меня не составила: я и до того алкоголь употребляла в гомеопатических дозах. А вот кофейком баловалась частенько. Чтобы утренние развалины в кучку собрать.
Время, по обыкновению, на месте не стояло. Муж уже весьма успешно подлечил своё колено физкультурой. А я всё впустую боролась с головной болью. Кроме вернейшего средства (это я о гильотине), перепробовала всё. И вот рыскал как-то благоверный по интернету и наткнулся на ролик, в котором врач говорит о том, что нужно стараться жить в соответствии с природой, то есть спать ложиться до десяти вечера, а просыпаться до шести утра. Тогда, дескать, и мигренями маяться не придётся. Поскольку терять мне было нечего, решила попробовать. Конечно, организму, «осовевшему» ещё в студенческие годы, пришлось непросто. Особенно заснуть в такую рань. Но просветлевшая на третьи сутки голова вдохновила на продолжение эксперимента.
Тут же, правда, возник вопрос, а чем заниматься в половине шестого утра, когда тебя поднять-то подняли, да не разбудили. Пошла к станку, у которого муж приседал по двести раз. Я благоразумно начала с десятка. Затем стала припоминать упражнения, деланные мною в древности на уроках физкультуры. Следом появился коврик для йоги, к нему карточки с асанами, и неожиданно пропала нужда в кофе. Потом меня, вдруг, привлекло довольное кряканье мужа, стоящего под ледяным душем. «Первый подход к снаряду» был ошеломляющим. От стресса вопила на весь дом. Теперь тоже наслаждаюсь. Почти так же, как и бегом.
Пора уже возвращаться. Обогнула четвёртый, последний столбик и ноги несут меня домой. Позади остался мостик через ручеёк, впадающий в реку. Душевное место. Там нынешней осенью кто-то прямо на дорожке выложил сердце из жёлтых листьев. Все бегуны либо огибали его, либо перепрыгивали. Но налетевший однажды порыв ветра разметал листья в разные стороны. Разбил сердце? А может, унёс его частички тем, кто нуждается в соучастии и поддержке? Конечный результат при соответствующих усилиях, разумеется, неминуем, но если рядом есть сильное плечо, «поступь» становится уверенней, а цель – осмысленней. И так понятно, что никому ещё из этой жизни не удалось выбраться живым. И все-таки хочется задержаться в ней подольше. Но не просуществовать бесполезным и беспомощным «овощем», нагружая своим состоянием родных и близких, а прожить полноценно, активно, качественно.
«Бег неизбежен» – изрёк как-то очередную сентенцию муж. «Так уж прямо...» – начала я по привычке выёживаться. «Ну, вот сама посуди, – продолжил он, обувая кроссовки. – Если процессы очищения преобладают над процессами загрязнения, то организм здоров. Если наоборот, то он пытается выбросить грязь через все естественные отверстия. Насморк, кашель, сыпь, диарея и прочие неприятные вещи, называемые болезнью, – это и есть попытка тела привести себя в порядок. Чтобы перестать болеть, нужно избавиться от внутренних нечистот. Для этого можно одну неделю есть и пить всё подряд, сидя кулём перед телевизором, а вторую – жёстко голодать на воде. А можно, во-первых, не совать в рот, что попало, а во-вторых, помогать телу в ежедневной уборке. И вот тут от бега никуда не убежать, потому что во время оного работает каждая наша клетка: выбрасывает из себя всякие гадости, которые тут же вытекают вместе с потом. Есть, конечно, и другие эффективные аэробные виды физических нагрузок, но к ним всегда что-то ещё нужно: то лёд, то снег, то бассейн, то тренажёр. А тут тапки на ноги, ноги в руки и побежал».
И он побежал. В парк. В тот самый, где скоро в последний раз на сегодня мелькнёт река. Она бежит издалека, она течёт через века. Я ей скажу: «Пока, река!».
Много воды утекло с тех пор, как я впервые надела тапочки и пробежала одну минуту на месте. Много разных событий произошло: печальных, радостных и просто важных. Ушли в мир иной родители, стали школьниками младшие внуки, получила престижный творческий приз, стала вегетарианкой, повидала разные дальние страны. Бег сопровождал меня всюду. Я шла к нему замысловатыми, не всегда логичными путями. Но пришла, и он сделал моё тело выносливей, а психику – стабильней.
Что дальше? Сердце бегуна, о котором писал Харуки Мураками – вот моя новая цель. Завтра побегу в городской сад. Там есть лестница в восемьдесят ступеней, ведущая к реке и обратно. Помнится, раньше я на неё медленным шагом с тремя перекурами взбиралась. Пора начинать по ней бегать...