Гл.2
Лишь только рассвело, а весь пляж уже был взбудоражен ночным происшествием. Рядом с рекой стояло несколько иномарок, карета скорой помощи и три милицейских УАЗика. Владимир Симаков известная здесь личность, потому и народу тут собралось больше чем достаточно. А вот обыкновенных зевак присутствовало мало, потому что глубокой ранью редко кого встретишь на пляжной зоне, ведь уже не летний сезон, а конец октября, приближались первые заморозки. Но это место регулярно посещали, так называемые, "моржи", постоянно следящие за своим здоровьем и считающие, будто купание в холодной воде - это всё, что необходимо для современного человека и его прекрасного самочувствия. Как раз один из таких моржей и нашёл зарезанного парня.
Среди автомобилей, что приткнулись к друг другу в рядок, красовался и дорогой Мерседес, данная машина принадлежала отцу погибшего.
Владимир Симаков, ещё не старый мужчина, который и выглядел к тому же моложе своего возраста, лично опросил "спортсмена": как тот обнаружил его сына и не приметил ли он тут посторонних людей или какой-нибудь транспорт.
- Да нет, никого не было. - отвечал крепкий тридцатилетний молодой человек, одетый только в шорты, смастерённые из обрезанных джинсов, и резиновые тапочки. А через плечо у него было перекинуто синее махровое полотенце в тёмную полоску. - Я подбежал к нему, думал парнишке плохо, схватил его за руку, но она уже остыла. Значит, убийство произошло задолго до моего прихода. Видимо, ночью.
Владимир Симаков сразу же потерял интерес к говорившему и переключился на прибывших милиционеров. Пару-тройку из них он лично знал и, уже немного владея собой после стресса, наверное, помогла инъекция, которую ему почти насильно вкололи медики из неотложки, почерневший от горя отец повторял оперативникам одно и то же, мол, найдёте того, кто сына моего загубил - озолочу, только есть условие - отдайте его мне лично.
- Что значит, отдайте? - вмешался в разговор криминальный эксперт, проработавший в уголовном розыске без малого сороковник. - Вам удовольствие, что собственными руками расправитесь с преступником, а нас потом по тридцать третьей уволят за здорово живёшь, с позором и безо всякого выходного пособия. Вы возьмётесь потом кормить наши семьи до конца дней своих? Потому что, с подмоченной репутацией, нам уже ничего приличное не светит. Так понятно?
Симаков только махнул рукой и отправился к толпе прибывших сюда "корешей и друганов закадычных". Мужчина глянул в их сторону и скривился, словно от зубной боли. Почти каждый из них радовался, едва справляясь с собой, чтобы не засмеяться. Как же сейчас он их ненавидел, а ведь надо притворяться, как и они, будто рад их поддержке и искреннему соболезнованию.
Навстречу к нему шагнул охранник, пожилой погрузневший мужчина с сединой на висках. Вот этот верный, тут и слова против не скажешь. Глаза у Паши, так звали охранника и водителя в одном лице, покрасневшие и припухшие.
"Плакал Павлуха, верю, что от сердца. - подумал Симаков. - Ему точно верю. Да он Олежку на руках носил лет до пяти, всё боялся, что тот упадёт и нос себе разобьёт об асфальт."
Симаков поравнялся с Павлухой.
- Какие распоряжения, Владимир Сергеевич? Специально спрашиваю без посторонних ушей. - он дёрнул плечом назад, где стояла основная толпа.
- Молодец, Павлуха, только ты мне тут дорог, а они... - Симаков сплюнул себе под ноги. - Собирай свою команду, ройте по всему городу и не только. Менты не отдадут ту падаль... - Симаков сжал кулаки и скрипнул зубами. - Но если найдём первыми, я им никого не выдам. И мне плевать, что со мной будет в результате. А чего мне терять, Паша?
- Лёльку, меня, родителей.
- Ты прав, но сейчас не будем об этом, не до того. Как Лёля?
- Плохо. Я и на дом скорую вызвал. Накололи её, спит.
- Вот и хорошо, пусть поспит. А я говорил ей, Паша, давай второго? Не захотела... Теперь совсем никого... - он кусал себе губы и готов был завыть на всю окрестность, но за ним следили его же подчинённые, а раскисать, как тряпка, в этих кругах не принято.
- Успокойся. - охранник стрельнул взглядом на собравшихся, никто ли не заметил выкатившуюся слезинку из глаз у шефа? - Кто знал? Она рассчитывала на благополучие, потому что почти не верила в плохих людей. Лёлька настоящая любящая жена, не вздумай её потерять из-за случившегося. Потом пропадёшь, как одинокий волк. Одинокие всегда стареют и хереют раньше времени.
- Нет, что ты! Лёльку я никому не отдам.
- Вот это дело!
- Родителям звонил?
- Нет. Думаю, это ты должен сделать.
- Хорошо, я позвоню.
Уже в машине, которая везла Симакова в родные пенаты, он подсказал охраннику.
- Паша, пусть твои пацаны расспросят всех бомжей, что есть в этом районе. Они же везде шастают, возможно, кто-то что-то и видел. Только затаились, чтобы это не отразилось на их шкуре. Пообещай денег, еду и выпивку.
- Сделаю, Сергеич. А ты постарайся отвлечься. Так надо, слышишь? Спиртного только капельку. Видел, как за тобой секут, когда ты их благодарил за поддержку? Каждую букву твою ловили. Они ждут, что ты сорвёшься и тут же свято кресло для них освободится.
- Обойдутся. Я в свою карьеру бешеные деньги вкладывал, а им готовенькое подавай?
- Ты же знаешь, сколько охотников до бесплатного, потому держись, я очень тебя прошу.
- Да понял я, понял, не зуди. - не грубо сказал Симаков.
Охранник оставил Симакова во дворе собственного дома. Последний огляделся вокруг. Одного дома хватило бы на десять и более семей, и тесноты никто бы не почувствовал. Прямо перед ним бассейн, а за мини-водоёмом ещё одно строение. Для гостей.
"Тут всё есть для того, чтобы заявить всему миру, мол, жизнь удалась." - с горечью подумал мужчина.
Но она не удалась.
"Ну и для кого теперь всё это?"
И вдруг его осенило... Он быстро направился в спальню к жене, дабы проверить её состояние, а заодно задать ей интересующий его вопрос.
Но женщина сама уже поднялась. Изящная брюнетка, замотанная в яркий длинный халат, медленно передвигалась, держась за стены.
- Лёля! - он взял её за плечи.
- Я увидела тебя в окно... - она как будто оправдывалась.
- Ты родишь мне ещё, Лёля? Тебе же ещё и сорока нету, ведь годы позволяют... - он заглядывал в это красивое лицо, на которое даже сильное горе не очень-то повлияло.
- Да. - коротко ответила она. Её губы дрогнули и из глаз полились слёзы. - Да! - уже громче повторила женщина. - Прости, надо было сразу, а я тебя не послушала.
- Ничего, главное, ты согласна.
Обнявшись, они вдвоём долго плакали, пока их никто не видел.
Несмотря на то, что Павлуха у Симаковых давно считался членом семьи, но охранник редко когда оставался у них на ночь, только если что-то срочное. А так всегда стремился в свою холостяцкую однокомнатную квартиру. И каждый его вечер проходил примерно так: пожилой мужчина подолгу сидел на диване и тщательно "перемалывал" в мозгах деяния уже минувшего дня. Ему одинаково были важны и промахи, и взлёты. Павлуха искал любые способы, чтобы падения случались как можно реже. И у него это получалось. Мужчина понимал, что он не только охранник и водитель, но также является и правой рукой Симакова. Он дорожил этой "должностью", ибо Владимиру Сергеевичу вряд ли ещё, кроме него, кто-то даст дельный и полезный совет, такой чтоб от всей души. Вот то-то... Ну и? Разве это нельзя назвать достижением?
Потом Павлуха отправлялся в ванную, после купания ужинал, затем вновь шёл в ванную комнату, чтобы снять нижний протез и определить его в стакан со свежей водой. Так врач ему посоветовал. А зубы потерял он в драке, лет семь тому назад. Его соперников, уже столько же нету в живых, но Павлуха до сих пор вспоминает их недобрыми словами. Как же достал его этот неудобный протез.
Сегодня он улёгся одетым, не моясь и не снимая вставные "зубы".
"Утром под душем ополоснусь, поди не сопрею за ночь... Эх, Олежек, Олежек... Вырос ты и превратился в мужчину. Зачем запретил охранять тебя, я же настаивал?! Напрасно, мой мальчик, ты не послушался старого и верного Павлуху. Потому что сейчас ты бы был живой."