Будучи пятилетним в гостях у бабушки Александры Архиповны, жившей в Кирове вместе со своей сестрой Ольгой Архиповной, я заинтересовался, почему же «баба Оля» пьёт чай из блюдца. А чай она пила вприкуску. Маленький кусочек сахара, аккуратно отколотый специальными сахарными щипчиками от большого куска, клался в рот, и хватало его на целое блюдце чая: до того в те времена был сладок сахар – не чета нынешним рафинадам, в которых никакой скусности нет.
Мне объяснили. Оказывается, так было принято пить чай в деревне Летяжонки (хотя я склонен писать Летяжёнки, как написали бы мои родные) Орловского уезда Вятской губернии по детским воспоминаниям Ольги Архиповны, относящимся к 1907-1917 годам, и вплоть до 1947 года. Делали так все взрослые и детям советовали для того, чтобы не обжигаться чаем, который из самовара разливали в чашки (именно чашки, а не какие-нибудь кружки), а уже оттуда чай маленькими порциями переливался в чайное блюдечко.
Конечно, физику процесса я понял после, когда этот вопрос затронут был в школе на уроках замечательной учительницы Галины Тихоновны Гамовой. Формул я не знал и не собирался знать, но процесс мне всегда был понятен, настолько просто Галина Тихоновна умела объяснить про объём чая, площадь поверхности, процесс испарения и снижение температуры.
Интересно, что мой прадед Архип Михайлович, как и все мужики в деревне, совсем не был богат и мог порадовать детей лакомствами нечасто. Лакомствами были пряники. А конфеты были городским чудом. Семеро детей не знали их вкуса. Незадолго до Первой Отечественной войны из Вятки тятенька привёз конфеты, каждая из которых была завёрнута в замечательно-волшебные фантики. Карамельки были до того вкусны, что долгие годы были ярчайшим детским воспоминанием. Чего уж говорить о большой шоколадной конфете с начинкой из орешков. Эти фантики были сокровищем, предметом вожделения соседских детей, и сохранялись долгие годы. Утеряны они были только в тяжёлые годы Великой Отечественной, о чём бабушки вспоминали с сожалением, всякий раз умиляясь воспоминаниям о том, как фантики пахли, доставляя радость долго после того, как конфеты стали воспоминаниями.
Но и советские конфеты тоже сохранились в их памяти. Мне было рассказано, что на одном из фантиков был изображён «иудушка Троцкий». Этот фантик до второй войны не дожил, был изъят взрослыми, как только Льва Троцкого подвергли гонениям.
Я, конечно, удивился слову «иудушка». Мне разъяснили: считалось, что он предал народ и Партию, а потому «иудушка», так называют плохих людей.
«Партию» я знал, это было что-то огромное, важное и очень серьёзное. Партией командовал какой-то Це-Ка. Говорила о Це-Ка «баба Шура» всегда торжественно, так как была партийным работником. «Баба Оля» при разговорах о Партии всегда молчала.
Я разузнал, что когда «баба Оля» открывает свой шифоньер с резными виноградными листьями сверху, и говорит «Царица небесная, помилуй мя», «баба Шура не должна об этом знать», потому что за зелёным бархатом на полке в шифоньере спрятана икона, а иконы запрещены у партийных. Когда я подсмотрел икону, то получил большую шоколадку за обещание никогда никому не рассказывать про Царицу Небесную. Теперь, наверное, я могу нарушить это обещание, ведь Царица Небесная теперь уж точно никому не навредит. Так вот, перед тем как пить чай из блюдца, «баба Оля» открывала шкаф и шепотом просила Царицу Небесную быть заступницей, так говорила, чтобы не слышала «баба Шура», потому что коммунистам слышать такое было никак нельзя. Но как я считал, чай из блюдца после этого был лучше.
Из блюдца чай пила только «баба Оля». А «баба Шура» объяснила, что так пили только в деревне, а в городе пить чай из блюдца не очень культурно. Слово «культурно» было страшненькое. Меня им одёргивали всякий раз, когда я шалил, например, рычал на карликового добермана Чижика, вызывая его на ответное исступлённое тявканье и рычание.
Теперь вот задумался, а почему, собственно, не культурно?
Почему?
Пил бы и сейчас вприкуску, если бы было можно достать сахар моего детства, тот – советский, сладкий- сладкий. И непременно из блюдечка. Да вот – окультурился. Нет самовара – нет и чайной церемонии. И даже смородиновое варенье теперь не то…
На фото: Н.П. Богданов-Бельский. Мальчик пьёт чай.