Стихи о войне Алексея Багринцева

 
      
В Тюмени десятитомным изданием выходит антология русской поэзии, посвященная Великой Отечественной войне. В ней публикуются стихи поэтов фронтовиков, а также тех литераторов, которые написали стихотворения об этом героическом времени.
В первом томе антотологии опубликованы стихи нашего земляка Алексея Иосифовича Багринцева. Знал я этого  замечательного человека, талантливого поэта и журналиста очень хорошо. Не один год вместе работали в районной газете «Верный путь» Петропавловского района Воронежской области. Очень хочется познакомить читателей  с стихами этого автора на военные темы. Часть из них была написана в годы Великой Отечественной войны, когда Алексей Багринцев  еще юношей был призван на военную службу. Есть то, что создано в послевоенные годы. В них есть настроение того далекого времени.   
                Иван БОЛДЫРЕВ               





                АНТОЛОГИЯ ПОЭЗИИ               

                Некоммерческое издание
                Издатель: литературный фонд «Дорога жизни»
               
                (Президент Л. А. Мизулин)
                Главный редактор Б. И. Лукин

                Составители: Б. И. Лукин, Ю.П. ПерминовВ 65  ВОЙНА И МИР.


Антология: Великая Отечественная война (1941– 1945) в русской поэзии ХХ – ХХ1 вв. ( Идея Дмитрия Мизулина). Главный редактор, редактор-составитель Борис Лукин. Редактор-составитель Юрий Перминов. В десяти книгах. Кн. 1 (А-Г, авторы до 1927 года рождения) –  Тюмень. Тюменский издательский дом. 2015– 2016. 684 с.

«Война и мир» – фундаментальная антология русской поэзии в десяти книгах, посвященная подвигу народов многонационального Советского Союза в Великой Отечественной войне. В книги включены стихи, созданные не только в 1941– 1945 годах, но и в послевоенные десятилетия ХХ – ХХ1 веков.

Данная мемориальная книга жизни народов, издающаяся в честь 70-летия Победы и памяти 75-летия начала войны, впервые столь полно представляет объединенное общей темой творчество поэтов различных поколений нашей страны. Большинство представленных произведений давно стало классическими, многие дождались своего часа и также войдут в сокровищницу русской литературы.

В антологии впервые цельно прослежена работа трех поколений писателей, условно названных нами отцами, детьми и внуками. Тома составлены по возрастному признаку: в первой – пятой книгах – творчество писателей, родившихся до 1927 года, в шестой – седьмой – с 1927 по 1945 год,  в восьмой –  с 1946 по 1955 год, в десятой – после 1956 года. Для удобства поиска все авторы в каждой возрастной группе расположены по алфавиту

Неоспоримо историческое значение собранных в антологии произведений участников боев и тружеников тыла, чьи строки сполна оплачены кровью, слезами и потом детей войны, переживших грозное лихолетье, внуков,  в чьи судьбы война вторглась лишь эхом, но грозным эхом генетической памяти.

Антология дополнена фотографиями поэтов и снабжена биографическими данными.




              БАГРИНЦЕВ АЛЕКСЕЙ       \ 1926 – 1974

    
 
 

1941-Й ГОД

По-братски разделив между собои, мы      
В снегу отрыты драгоценный клад –
Четыре нерастрелянных обоймы
И семь противотанковых  гранат.

Нас оставалось трое, но, однако,
Не дрогнули мы в тот суровы час,
Противник шел суровою атакой
На наш окоп уже девятый раз.

Но мы стояли. Поздно или рано
Должны к нам были подойти помочь.
…Темнело от кровавого тумана,
Над полем боя опускалась ночь.

– Назад ни шагу! – совесть нам кричала.
– Вперед! – Гранату стиснула рука.
И в грохоте горячего металла:
– Назад ни шагу! –
Слышался приказ.

– Назад ни шагу! –  в кровь кусаем губы,
Звенят обледенелые кусты.
И – с нами вождь. До боли стиснув зубы,
Глядим вперед на черные кресты.

– Сдавайся, рус! – гремит броня литая,
Сверкает пламя в пушечных стволах,
Мы – русские, и смерть предпочитаем
Позорной жизни в рабских кандалах.

Сверкнул огонь под брюхом головного,
И дрогнул танк, чудовищно рыча.
Он шел в Москву нелегкою дорогой,
Закончил путь, пылая, как свеча.

Так мы стояли. И горели звезды –
На шапках – три, и тысячи – в мирах,
Мы не ушли, пока морозный воздух
Не потрясло гвардейское «у-ра-а-а!»

                Из фронтовой газеты




                СЕРЖАНТ
Я жил в землянке вместе с теми,
Кто был войною в землю вжат,
Мы не кончали академий,
И нас доучивал сержант.

Сержант, он воин был толковый,
Другим сержантам не чета,
Умел в ладонях гнуть подковы
И в совершенстве знал устав.

И говорил он нам сурово:
– В бою сробеешь, и – хана..
Так нас учил еще Суворов,
И даже ротный старшина.

Сержант, мы знали, честно служит,
Он понимал: приказ – закон.
И все же раз приказ нарушил,
Должно, не выдержал и он.

Когда громада «Фердинанда»
Ползла на цепочку солдат,
Сержант рванулся без команды
С тяжелой связкою солдат.

…Остался холмик. Чуть заметный.
Мы шапки торопились снять.
Но почему Герой – посмертно?
Нам это было не понять.

И старшина сказал: «Без риска
Победы не добыть в бою.
Сержант, он будет вечно в списках,
И будет, стало быть, в строю.


   *     *     *
Он приезжал обычно в мае
Откуда-то издалека.
Шутил, что комнату снимает
Просторную у лешака.

Он покупал харчи в деревне
И шел к затону босиком,
Он нам казался очень древним
Волшебно-добрым стариком.

Он жил все лето у затона
В духмяно-тесном шалаше
И говорил, что даль за Доном
Ему, бродяге, по душе.

Но был рассеянно задумчив,
Когда по строчкам козьих троп
Угадывал на белой круче
Другим невидимый окоп.

Туда наведывался часто,
Ходил по круче меж камней,
Он, видно, с юностью встречался –
С окопной юностью своей.

Ему нещадно в девятнадцать
Огнем здесь юность обожгло,
И потому уже расстаться
С землею этой тяжело.



             СЫНОВЬЯМ
Нас не баловали транзисторами
И перстнями высокой пробы,
Я в семнадцать с геодезистами
На Дону  размечал окопы.

Не транзистор – сумка сержантская
На боку у меня болталась,
А жара была, помню, адская,
С ног валила меня усталость.

И казалось мне, сумка весила,
Накалившись, не меньше пуда,
А за тучами выли «мессеры»
И валились на нас оттуда.

Если «мессеры» скособочатся –
Падай в травы, в каменоломни.
…Мне об  этом думать не хочется,
Я об этом случайно вспомнил.

Я куплю вам, сыны, транзисторы,
Раскошелюсь – не буду жмотом.
Только знайте, что деньги исстари
Все же пахнут. И пахнут потом.


*     *     *
А сходит ли детство тонко на нет?
Или обрывается круто?
Мое оборвалось в пятнадцать лет –
Всего лишь одна минута.

Минута, когда за деревней,
Там, где дети резвились звонко,
Чужой, издалека пришедший танк
Подмял под себя ребенка.


Мальчишка остался лежать у рва,
По мертвому глядя дико.
Но детство не стало волосы рвать,
Оно не зашлось от крика.

Катился потухшего солнца круг
Над танками по небосводу,
И детство утратило сразу, вдруг
Бездумности позолоту.

Нет, детство мое не сошло на нет
Беспечно, легко и просто –
Оно запахнулось зябко в шинель,
Пошитую не по росту.

И зыбко шагнуло в огонь и дым
Безоблачным утром летним,
И стало солдатом. Не молодым,
А несовершеннолетним


.