Дурак.
У меня есть знакомый парень. Красивый, стройный, гривастый. Но дурак – круглее круглого. В друзья я его получила в наследство от мамы. А мама, в свою очередь, от сердечной подруги. Та, покидая этот мир и причастившись, поручила его маме, что было с её стороны несколько жестоко.
Мама-то не знала про тяжесть его дурости многого. А вот подруга знала. И, всё же поручила, зараза. Царствие ей небесное!
А как мама умерла, он попал под мою опеку. Как наследство с обременением. Подруги мои дружно его опекали, потому – красивый. И я мечтала о том времени, когда какая-нибудь из них завладеет его сердцем и снимет с меня эту тяжкую обузу.
Время шло. Серёжа (имя у него такое) шлялся с нами по всем ситным местам, на праздниках присутствовал. Не жадный, хороший вообще-то парень. Но, что дурак, видать издалека. Но мы попривыкли.
В сети он как-то не очень шёл. Хотя девки боролись. Да и было за что. Он зарабатывал, воспитан был и добр. А, что дурак? Так это в мужчинах иногда самое ценное и бывает. И, как в одной песне поётся: «и неизвестно кому повезло».
Но не складывалось у баб с ним. До койки просто не дотащить. Мнётся, смущается, убегает. Ленка моя знакомая одна, так та прямо влюбилась. А она такая штучка! Она мёртвого разбудит если ей вожжа под хвост попадёт. Попала. Вожжа попала. А Ленка-то не очень чтоб попала. Он, Серёжка, сбежал от неё в самый ответственный момент. А она, нет, чтобы за ним вдогонку! Она ко мне прителепала и предъявлять стала мне всяко - разно. Выговаривать.
Я кинулась в обиду и возмущение. Ну, поорали мы, пообзывались. А потом меня осенило: может Серёжка-то наш и не знает, что у женщины есть одна такая маааленькая штучка… И весь мир в цветах и звёздах. Надо как-то Ленке донести до него эту новость. Деликатно. Не навязчиво. Но неотвратимо. Нежно.
И начали мы с ней плести сети разврата. И «езжай к Лене, у неё электричество не функционирует, и потолок-то у неё на пол валится, и унитаз рычит, и проводка замыкает».
И вот он уже можно сказать у неё с руки стал есть. Телек починил. Рукастый. Балкон разобрал от хлама. Столик откидывающийся привинтил. Она его кофиём угощала, он сигаретку выкуривал. Привыкал.
И как-то засиделись они на балконе на этом. Она и говорит. Ласково так, но твёрдо:
– Чего тебе, Серёжа, в такую ночь самую переться на край света? Оставайся, дорогой. Я тебе в светёлочке-то и постелю.
– Да что вы Леночка! Я пешком за пол часика доберусь. И, вообще, спать я люблю дома в своей кровати!
Во парень выдал! Так бы наши девочки умели за честь свою постоять! Но Лена не те ребята, что отказ могут принять достойно и утереться. Там характер!
Как-то умаслила. В душ послала, в чистую кровать уложила. Но, чтоб уж не очень жёстко, ушла на время от греха. Как бы спать в другую комнату. Душ приняла, чёлочку взбила, всякими там кремами духами попользовалась и пришла. Босиком, на цыпочках. А там Серёжка разметавши весь, как богатырь…
Что там закрутилось у них в светёлке – не знаю! Представить страшно! Только на утро Ленка ко мне ввалилась сама не своя. Руки в синяках, на лбу шишка.
Испугалась я страшно. И тут она мне поведала. Мама дорогая! Не дался он, таки. Еле ноги Ленка наша унесла из той светёлочки. Не дался Серёжка ей. Сопротивлялся отчаянно. Пришлось бежать с позором. Тогда она лбом о притолоку и тюкнулась.
А Серёжа сорвался в секунды оделся, грохнул входной дверью в ночи. Только его и видели.
– Я сейчас в милицию пойду. Побои снимать буду.
– Какие побои, Ленка? Окстись! Ты его в гости заманила, надругаться хотела. Он же защищался. Тебе тридцатник уже. А он парень молодой. Двадцать лет. Может ты ему не глянулась? – предположила я с удовольствием.
Поругались мы тогда крепко. Обзывалась она на меня. Слова разные говорила про меня. Вспоминать не хочется. Ушла. «До свидания» не сказала.
А через пару дней Серёжа пожаловал. Хмурый. Почти без уважения. Спросил: – Ты зачем на меня эту дуру бешеную натравила?
Я песню завела на одной ноте. Мол, ты взрослый мальчик, должен понимать, что мужчина и женщина…
А он мне:
– Да всё я понимаю. У меня в Воронеже жена беременная оставлена была. Внучка бабушкиной подружки. Мы с ней с детства. Я за ней сейчас еду. Сюда привезу. До родов не хотела она с места двигаться. Я её люблю. Она мне дочку родила. Вчера телеграмму получил. И чтобы я себе позволил с какой-то тёткой в постель завалиться? Я что? Предатель?
И поехал. И привёз. И двадцать лет уже вместе они. А жена-то… Без слёз не взглянешь. Сухой лист. Её любит, аж дрожит. А Ленка-то – красавица. А ей «от ворот – поворот». Ну не дурак Ли?
Эх ма! Есть же дураки на свете. Те, что на вес золота.