12:10
«Истина есть то, что обладает
существенной ценностью для людей,
ее исповедующих».
Йохан Хейзинга. «Homo ludens»
- Чтобы видеть истинное, а значит, - необходимое, - говорил Савва под новую рюмку, - нужно научиться смотреть сквозь ложное, а стало быть, - лишнее. Умами людей будет владеть тот, кто объяснит общей массе, что такое истинное, а что такое – ложное.
- По сути, создаст истину и противопоставит ей так же созданную ложь, - кивнул Антон.
- Точно так! – обрадовался Савва, что понят. - Если хочешь владеть умами людей – подари им истину. Если хочешь владеть умом народа – подари ему идею.
- О, как много нынче тех, кто жаждет подарить нам идею! Много идей, - воскликнул Антон. – И как выбрать?
- Много, - кивнул Савва. - Тренеры личностного роста, - Савва стал загибать пальцы, - Апологеты эмоционального интеллекта. Гуру всех мастей. Правоверные сайентологи. Религиозные деятели любых конфессий, - Савва перешел на другую руку. - Агрессивные философы. Носители национальных или демократических идей. Даже буддисты – и те туда же, - Савва загнул все оставшиеся пальцы. - Как только запахло идеей, любой идеей, как только эту идею пытаются вам внедрить в разум, можете быть уверены: вас собираются использовать.
- Мы обречены, - Антон улыбнулся. – Выхода нет. Или есть? Каков рецепт спасения?
- Все по Гегелю. Или по Марксу? Или по Ленину? Не важно. Суть: единство и борьба противоположностей. Прочитали Библию – тут же беритесь за Маркса; освоили Платона – немедленно приступайте к Аристотелю; прочитали заметку в «Таймс» - найдите в «Правде» статью на ту же тему; приступили к Гегелю – кладите в очередь Канта; услышали речь демократа – немедленно прослушайте речь диктатора; побывали на проповеди – не примените заглянуть на лекцию общества «Знание»…
- И все равно истина будет даже не между, а за пределами всего этого, - не согласился Антон.
- Что же делать? – спросил Савва у себя самого. - Читать. Много, вдумчиво, разное. Даже если твоя жизнь вся пройдет в чтении, все равно она пройдет не зря. Именно так она пройдет не зря.
- Я читаю, - заверил Антон. - Много, вдумчиво и разное. И даже пишу.
- Одна на тысячу! – отрезал Савва.
- Что за пропорция? – не понял Антон.
- Одна написанная страница на тысячу прочитанных, - пояснил Савва. – Иначе зачем писать? Иначе что ты можешь сказать читателю?
12:20
- Посмотрел как-то "Щелкунчик и четыре королевства", - задумался Савва.
- Я тоже видела этот фильм, - сказала Замиля. – Не понравился.
- Люблю умных женщин, - похвалил Савва.
- О чем? – фильм прошел мимо Антона.
- Тупые оловянные солдаты, шагающие из карамельной Москвы, повержены отважным чернокожим Щелкунчиком.
- Чернокожим Щелкунчиком? – поразился Антон. – Уже смешно.
- То ли еще будет! – пообещал Савва. – Чернокожий Щелкунчик, как ты понимаешь – это Обама, тот, который Барак.
- Догадался, - кивнул Антон.
- Этот Барак Щелкунчик помогает истинной Королеве.
- Елизавете II, как я полагаю?
- Правильно полагаешь. США до сей поры – колония Великобритании. Итак, сумасшедший лидер сам разбери, кто - уничтожен новейшей разработкой лазерного оружия. Как ярко, иллюстративно, концептуально и... примитивно. Как же все это смешно и утомительно, - заключил Савва.
- Во всем ты видишь интриги, заговоры, расколы, - Антон и сам был таким же.
- Нынче нет места тайнам и заговорам, - отмел Савва. - Наоборот, нынче обряжают истину, как невесту, и выводят ее на подиум. Вот только невеста эта настолько неопрятна, невозможна, противоестественна, что смеются над нею, будто облачена она в многоцветное шутовское трико. Потому что проще отторгнуть ее и высмеять, чем поверить в нее и ужаснуться.
- Мрак! – объявила вернувшаяся с веранды Альвина, то ли подражая Эллочке-людоедке из романа «12 стульев», то ли будучи ею – на современный лад.
Савва смотрел на боевую подругу долгим, слегка мутным взглядом и, сделав, наконец, вывод, изрек:
- Чтобы не сбилась с пути истинного, лошади на глаза надевают шоры. Я же иду по жизни с широко открытыми глазами. Оправдывает ли это мои творческие метания?