Беседы с прп. Исааком Сирином (Сириянином)
Беседы о богопознании*
* В этих беседах, мы обращаемся к «Словам подвижническим» св. прп. Исаака Сирина
Беседа 2**
Исаак Сирин, «Слова подвижнические», Слово 2. О благодарности Богу, с присовокуплением краткого изложения первоначальных учений.
Благодарность как наиважнейший движитель богопознания
Когда мы снова встретились с прп. Исааком Сирином, чтобы продолжить наши с ним «Беседы о богопознании», он спросил нас, - знаем ли мы, что играет самую важную роль в успешности нашего общения с Богом и познании Его. И, услышав от нас отрицательный ответ, предложил посвятить этому нашу «Вторую беседу».
***
По утверждению аввы Исаака, наиважнейшим условием успеха в «богопознании», является благодарность Богу за всё, что с нами происходит. В большом и малом, в радостном и печальном, в искушении и в утешении, в успехах, в скорбях и болезнях. Особенно в последних.[1] - «Благодарность приемлющего побуждает дающего давать дары большие прежних. Кто неблагодарен за малое, тот и в большем лжив и несправедлив», - убеждает нас авва. Действительно, если ты не способен благодарить за малое, - «плотские» скорби и болезни, которые являются «горьким лекарством», неприемлемым, да и то лишь поначалу, малому ребёнку, как Бог попустит тебе те «духовные» радости, которых ты не сможешь правильно и «смиренно» оценить, а впадёшь в ещё более «горькое состояние». Поэтому следует тебе ждать попущения от Бога не радости, а больших «душевной скорби» и «телесной болезни», которые будет уже не «горьким лекарством», а «тяжёлой операцией».
[1] «Всегда помни, от меня это было!», - говорил Господь Серафиму Вырицкому.
Следовательно, нам должно и необходимо искать себе «врача»! А значит признать себя «больным». Причём и публично, перед другими людьми. Следует добровольно принимать «горькое лекарство смирения» и «благодарения за плотские скорби» как за «божественное благодеяние». Как и говорит прп. Исаак Сириянин: - «Кто болен и знает свою болезнь, тот должен искать врачевства. Кто объявляет другим болезнь свою, тот близок к уврачеванию своему и легко найдёт оное». Иначе, мы доведём себя до необходимости «операции».[2] - «Жестокостью сердца умножаются болезни его; и если больной противится врачу, мучение его увеличивается. Нет греха непростительного - кроме греха нераскаянного». Сам Господь обещал нам не изгонять вон человека, приходящего к нему. И Матерь Божия молит сына своего о том, чтобы не был посрамлён никто из людей благодарящих, молящих её о заступничестве. Потому и авва Исаак утверждает: - «И дар не остается без усугубления, разве только когда нет за него благодарности». Что поделаешь! Без «веры» не оценишь ничего «духовного». И человек, не ведающий своей части в «великом», всегда считает её чем-то «малым» и незначительным. - «Часть несмысленного мала в глазах его», - замечает авва.
[2] Чем объяснить все эпидемии, экологические кризисы, природные катаклизмы и техногенные катастрофы. А по какому такому случаю загулял по планете терроризм?
Вспомни, сколько раз самые разные люди делали тебе «добро». И разве так уж редко ты слышал или сам был свидетелем «добрых» поступков и даже «подвигов». Разве ты не испытывал того странного смешения чувств удивления и горечи, осознавая, что сам ты вряд ли так поступил бы. Не свидетельство ли этого того, что Дух Христов - «дух святости», реально присутствует между нами. А значит - и Иисус Христос реальность, и он реально продолжает присутствовать меж нами и сейчас, а не остался где-то там, с прошлыми святыми. Жив Господь наш! И не стал он историей святости. Вот и прп. Исаак Сирский, наставляя нас, говорит: - «Содержи всегда в памяти превосходящих тебя добродетелью. Чтобы непрестанно видеть в себе недостаток против их меры». Вспомни и свой противоположный опыт! Как часто ты переживал муки тёмного, безрассудного и яростного гнева, такого, что не мог ни слова сказать, ни подумать о чём-либо, а только лишь рычать и реветь от злости. Разве не было с тобой этого? А зависть, унижения и обиды, когда ты тихо плакал, пытаясь спрятаться от всех, остаться в одиночестве, чтобы никто тебя не видел. А если этого было невозможно сделать, пытался проглотить свои обиды и слёзы, - только бы не было, ничего замечено другими. Вспомни чувство стыда, когда ты был готов провалиться сквозь землю. Следствием чего они были?! Не предшествовали ли этим мучениям гораздо меньшие неприятности, которые не насторожили тебя, сделав более «кротким» и «смиренным», а напротив, вызвали в тебе усиление «страстей»: гордыни, тщеславия, осуждения, ропота и т.д., и т.п. Вместо того чтобы благодарно и благоразумно обрадоваться тому, что Бог «предупреждает» тебя, стараясь предостеречь и избавить от надвигающихся на тебя «напастей», ты возроптал и разгневался. Но не на себя, - причину своих, пока ещё малых, «скорбей», а на кого-то вне тебя. На того или иного из людей, на обстоятельства, а, в конечном итоге, на Бога. А он, любя тебя более чем кто-либо из людей, хотел тебя «предостеречь». Не в этом ли убеждает нас авва Исаак: - «Всегда помни умом своим тягчайшие муки скорбящих и озлобленных, чтобы самому тебе воздавать должное благодарение за малые и ничего не значащие скорби, какие у себя находишь, и быть в состоянии переносить их с радостью».
Нам, по словам прп. Сирина, надлежит всё время помнить, что мы вызвались вести «войну» со своим «эгоизмом» за нашу «совесть»! Чтобы «пробудить» нашу «волю» от «сна нравственной лености» и «побудить» её к совершению «аскетического действия». То есть такого «действия», которое реально изменяет наши отношения с истинным Богом, умножает нашу «веру» и «смирение», действительно уменьшает нашу «гордыню». И как на всякой войне нас ждут победы и поражения! И при «поражениях», авва призывает не сдаваться, а вспоминая те «победы», которые уже были, «не унывать». Напротив, «воодушевляться» и «вдохновляться» этими воспоминаниями, благодаря Бога и людей, и за «победы», и за «поражения»: - «Во время своего поражения, расслабления и лености, связуемый и содержимый врагом в мучительном томлении и в тяжком деле греха, представляй в сердце своём прежнее время рачительности своей, как был ты заботлив обо всём даже до малости, какой показал подвиг, как с ревностью противился желавшим воспрепятствовать твоему шествию». Благодарные воспоминания эти приносят на суд божий твоё «малодушие»! И ты, «судя сам себя»,[3] поставляешь свою «совесть» на место божественного судии, и, тем самым, отождествляешь своё «Я» с истинным Богом, обновляя в себе «образ» Божий, избавляя себя от «духовного» слабосилия: - «Сверх же сего, помысли о тех воздыханиях, с какими болезновал ты о недостатках, появившихся в тебе от нерадения твоего, и о том, как при всём этом получал ты победный венец.[4] Ибо всеми таковыми воспоминаниями душа твоя пробуждается, как бы от глубокого сна, облекается пламенем ревности, как бы из мёртвых восстаёт из погружения своего, возносится - и горячим противоборством диаволу и греху возвращается в первобытный свой чин».
[3] Прп. Силуан Великий: - «Суди себя сам, ибо Судья, - тот, кто судит, - не судит того, кто судит сам себя!»
[4] Вспомни, разве не переживал ты с благополучием или малым вредом многие и многие «искушения»? И говорил: - «Повезло! Вывезла кривая». Разве не была это «милость» Божия?! И разве всегда «благодарил» ты Бога, хотябы просто говоря - слава богу? А может, предпочитал и не вспоминать о Нём, когда «пронесло». Для этого и изобрёл для себя «царство случайности»?!
«Благодарность» за любовь к тебе Бога, которую ты стал, как «премудрый», способный видеть во всём, что с тобой происходит, Волю Бога, «посевает» в тебе «семена страха божьего» - боязнь обидеть любящих тебя. Эти «семена» прорастают в твоём «сердце» желанием и даже вожделением «покаяния» и «смирения», которые побуждают тебя вести такую жизнь, какая подобает человеку, ощущающему свою вину, видящему себя провинившимся и виноватым пред Богом и многими людьми. - «Вспоминай о падении сильных! - Восклицает прп. Исаак Сирский. - И смиряйся в добродетелях своих». Сколько было прежде людей глубоко «падших», но с помощью божией, нашедших в себе силы «подняться», и вновь идти к Богу. - «Припомни тяжкие падения падших в древности и покаявшихся, а также высоту и честь, каких сподобились они после сего,[5] - с удивительной уверенностью говорит прп. авва, - и приимешь смелость в покаянии своём».
[5] Достаточно здесь будет вспомнить ап. Петра! Его трёхкратное отречение, покаяние, прощение и великую вселенскую славу.
Наш удивительнейший собеседник поразил нас ещё одной нетривиальной мыслью о том, что Бог ходит и ищет человека, наподобие того, как искал он и Адама в Раю. Иисусом Христом вышел он из Рая Сладости, чтобы искать и звать «падшего» человека. - «Но ты, - говорит прп. Сирин, - не жди, пока он найдёт на тебя, сам ищи его и выходи ему навстречу». Чем более отягчает тебя «враг», своими нападками, тем больше обращай свои благодарные помышления к Христу Иисусу. Сам нападай своим благодарением на «врага» Иисусом Христом в мыслях своих, и он побежит от тебя, ибо увидит, что чем больше он «искушает» тебя, тем с большей искренностью ты творишь «благодарность» и «молитву» Иисусу Христу. - «Преследуй сам себя, и враг твой прогнан будет приближением твоим», - убеждает нас авва. Пока живёшь ты «ветхой» и «греховной» жизнью, «небо» и «земля» в твоей «душе» находятся в ссоре. Примири «благодарностью» себя со своей «совестью»: - «Умирись сам с собою, и умирятся с тобою небо и земля». Именно так! - восклицает Исаак Сириянин, - и «небо», и Царство, находятся в тебе, в твоём «сердце», в твоей «душе». - «Потщись войти во внутреннюю клеть свою, и узришь клеть небесную, потому что та и другая - одно и то же, и, входя в одну, видишь обе. Лествица оного Царствия внутри тебя, сокровенна в душе твоей. В себе самом погрузись от греха, и найдешь там восхождения, по которым в состоянии будешь восходить».
Что вам, пока ещё «ветхим» и только лишь «земным», устремлять свои мысли к будущим благам, укоризненно качая головой, замечает прп. Сирин. Зачем исследовать будущую «вечность»?[6] - «Писание не истолковало нам, что такое блага будущего века». - Мы можем вкушать их ныне в переживании «сладости» от «благодарения» и чистоты «совести» и «сердца». - «Как ощущение, наслаждение ими можно получить нам и здесь, без естественного изменения и исшествия из мира сего, тому Писание удобно научило нас». - Но оно и настойчиво призывает нас к «стяжанию» этих благ. Не только усилиями «ума». - «Хотя, чтобы возбудить нас к вожделению их, представило Писание оные под именами вещей вожделенных и славных для нас, приятных и драгоценных, когда говорит: - “...их же око не виде, и ухо - не слыша” (1Кор.2:9) и прочее. А сим возвестило нам и то, что будущие блага непостижимы и не имеют никакого сходства с благами здешними». Поэтому нет никакой нужды искать в «земной ветхости» хоть каких-то аналогий с «вечной жизнью». Все эти попытки будут бессмысленны и напрасны. И будет впустую потрачено время, которое можно было бы использовать с большей пользой, посвятив его своей «совести», т.е. заботе о «ближних», - людях, которым ты можешь хоть чем-то помочь и благодарности тем, кто спасает тебя, «обидами».
[6] «Зачем тебе знать Промысел Божий? Он чуден», - говорит ангел Товии, в одноимённой библейской книге.
«Богопознание» есть не что иное, как «познание» Духа! Это жизнь Духа, а не жизнь «плоти». Это даже невозможно назвать собственной жизнью «души», а «общением души» с Духом в «общении душь». Поэтому, «духовная» жизнь не может быть ничем «умозрительным». Тем более, она не является ничем только лишь «чувственным», а пребывает в «деятельной любви к ближнему» - «благодарением за всё, что происходит» с этой «душой». Об этом свидетельствует и прп. Сириянин: - «Духовное наслаждение не есть пользование чем-либо самостоятельно пребывающим вне души приемлющих их людей. А иначе сказанное: - “...Царствие Небесное внутрь вас есть” (Лк.17:21) и: - “Да приидет Царствие Твое” (Мф.6:10) будет уже означать, что внутрь себя прияли мы вещество чего-то чувственного, в залог заключающегося в этом наслаждения». - «Духовное» - не лекарство, в виде таблетки, микстуры или ещё чего либо. Для того чтобы приобщиться чему-то «духовному» - жизни Духа, нам необходимо принять в себя часть «духовного», залог действия в нас Духа.[7] - «Ибо необходимо, чтобы самое стяжание было подобно залогу и целое - части. И сказанное: - “как в зеркале” (Ср. 1Кор.13:12) хотя не показывает самостоятельно пребывающего, однако же, означает приобретение подобия. А если истинно свидетельство святых, истолковавших Писания, что самое ощущение сие есть умное действие Святого Духа, то и оно уже есть часть оного целого».
[7] То есть, жизнь по «заповедям» Евангелия, в которых и содержатся «духовные блаженства» - «блаженная жизнь» Духа.
Блаженство в нашей нынешней «ветхой» жизни заключается не в получении каких-нибудь психологических (душевных) удовлетворений или, тем более, удовольствий. Да! Это психология нашего «сознания». Но заключается она в добровольном принуждении человеком себя самого к благодарности и терпеливому переживанию тех искушений, которые ему приносит общение с окружающими его людьми. Ради «веры» этого человека в Иисуса Христа. Именно на этом настаивает и в этом, всеми своими силами, старается нас убедить прп. сирский авва. - «Не тот любитель добродетели, кто с борением делает добро, но тот, кто с радостью приемлет последующие за тем бедствия». Ибо, если ты бываешь похваляем за свои добрые дела и не благодаришь за обиды и скорби, то радость твоей «плоти» принижает и уничтожает радость «души». Твой «ум» не борется с искушениями и «сердце» твоё не возмущается ими. «Душа» погружена в «гордыню» и «тщеславие». И продолжает видеть «эгоистические» сны: - «Не великое дело терпеть человеку скорби за добродетель, как и не колебаться умом в избрании доброго изволения своего при обольстительном щекотании чувств».
Мы «потщеславились» после похвалы, а затем, опомнившись, «раскаялись» или, вместо благодарности, оскорбились на критику, но потом признали её правоту. Но мгновенье нашего «свободного выбора» уже прошло, и, как поясняет нам прп. Сирин: - «Всякое раскаяние, по отъятии свободы (после сделанного выбора), таково, что ни радости оно не источает, ни даёт права на награду приобретшим оное».
Авва Исаак поясняет нам, что доброе расположение человеческой «души» наступает только тогда, когда он вплотную подступит к «умножению» своей «веры» - «общению» с Богом. - А для этого необходимо, чтобы её «покинул» сатана! Этот же, враждующий на Бога, «побежит» из человека только тогда, когда человек станет благодарным и милостивым ко всем обижающим его. После этого он достигнет равнодушия к похваляющим его. И сможет с искренними «верой» и «надеждой» приступить к «богообщению» - молитве. - «Прикрой падающего,[8] если нет тебе от этого вреда. – Поучает нас сирский старец. - И ему придашь благодушия, и тебя поддержит милость Владыки твоего. Немощных и огорченных сердцем подкрепляй словом и всем, сколько достает средств руке твоей, - и подкрепит тебя вседержительная Десница. С людьми, огорченными сердцем будь в общении и трудом молитвенным, и привязанностью сердечною - и прошениям твоим отверзется источник милости».[9]
[8] Не того, который с тобой в дружбе или симпатичен тебе, а любого. И того, к которому у тебя «неприязнь», даже до «ненависти».
[9] Молящий Бога о себе, всегда будет «скуден» и «тощ», а молящийся о другом человеке, может получить желаемое им. Даже то, о чём он не просил и не думал.
Апостол Павел всегда напоминал своим «духовным» чадам о постоянной «молитве» и «благодарении». Ибо «молитва», являясь «общением» с Христом Иисуса, постоянно «удерживает» этот «образ» совершенства «богочеловека» в «уме» и «сердце» человека. И этим, «молящийся» и «благодарный» человек стяжает себе постоянную готовность поступить по евангельской «заповеди», постоянно «возбуждая» свою «совесть». Вот и прп. Исаак Сирский, в согласии с апостолом, поучает нас: - «Постоянно утруждай себя молитвами пред Богом в сердце, носящем чистый помысл, исполненный умиления, - и Бог сохранит ум твой от помыслов нечистых и скверных, да не укорится о тебе путь Божий».
Оказывается, по утверждению аввы, что невозможно нам пребывать в постоянной «молитве» и «благодарности» без каждодневного и даже ежечасного «погружения» нашего «ума» в Слово Божие! Ибо сатана постоянно, неотступно и непрерывно пытается «обновить» свой «автопортрет» в нашей «душе». И мы должны, с не меньшей настойчивостью, рассуждать и размышлять о Писании и Предании. Так как постоянно видим себя осуждающими других людей. Видим только их «грехи», но не замечаем их «добродетели». Без упорной борьбы с этими происками сатаны, не будет нам успеха в познании Бога: - «Постоянно упражняй себя в размышлении, читая Божественные Писания, с точным их разумением, чтобы, при праздности ума твоего, не осквернялось зрение твоё чуждыми сквернами непотребства».[10]
[10] По древнему славянскому переводу: чуждыми непотребными помыслами.
Нельзя! Никак нельзя оставлять нам наш «ум» праздным, не наблюдающим за нашей «нравственностью». То есть, без постоянного его «общения» с нашей «совестью», - настаивает прп. авва Сирин. Без этого наш «ум» постоянно будет «искушаться» многими «бессовестными» мыслями и раздумьями - «обидами» и «помыслами», и, неподдерживаемый Богом, постоянно «падать» в «безнравственные» мысли, слова и поступки в своём «созерцании». Хоть мы и будем чувствовать в себе уверенность в том, что мы-то, конечно же победим все «искушения», то есть не совершим недоброго и неблагодарного поступка. Нет нам без Бога победы над сатаной: - «Не решайся искушать ум свой непотребными «помыслами» или зрением вводящих тебя в искушение лиц, даже когда думаешь, что не будешь преодолён сим. Потому что и«мудрые, таким образом, омрачались и впадали в юродство». Последствием же таких попыток самостоятельной борьбы с «искушением», будет лишь усиление «скорби», которое мы не вынесем без «вреда» для себя: - «Не укроешь пламени в недрах своих без сильных скорбей своей плоти».
В своей юности, человеку правосвойственно отождествлять себя в первую очередь с «плотью». Но, «богопознание» немыслимо без добровольного отдания своей «плоти» в «рабство» Духу: - «Юности трудно без обучения отдаться под иго святыни», - говорит нам преподобный старец. И нельзя нам, ни в коем случае, затягивать начало этого «духовного» обучения и «богоискательства», заключающееся в принуждении себя к «благодарности». Ибо, как только все разумные пределы нашего «новоначальства»: «детства» и «юности» в Иисусе Христе уже прошли, наш «ум» немедленно начинает «помрачаться». Вот что поэтому поводу сказал нам наш собеседник: - «Начало помрачения ума (когда признак его начинает открываться в душе), прежде всего, усматривается в лености к Божией службе и к молитве. Ибо если душа не отпадёт первым делом от этого, открываются пути к душевному обольщению; когда же лишается она Божией помощи, удобно впадает в руки противников своих. А также, как скоро душа делается беспечною к делам добродетели, непременно увлекается в противное тому». Уж если мы начали отказываться и отвлекать себя от жизни по «заповедям», то не считаем их наиважнейшими для себя! И, тем самым отказом, уже фактически переходим в противный лагерь. … Ведь и бесы не всегда делают «зло»! Гораздо чаще, - они не делают «добро»!! Вот и авва Сирин подтверждает, что отказ от «заповеди» и переход в противный лагерь есть одно и тоже: - «Ибо переход, с какой бы то ни было стороны, есть уже начало стороны противной. Если делаешь что для добродетели и для души, то не заботься о суетном (плотском). Непрестанно открывай немощь свою пред Богом, и не будешь искушаем чуждыми, как скоро останешься один без Заступника своего».
Самое главное, о чём очень часто забывают «новоначальные», терпя от этого большой ущерб, по словам аввы Сирина, является то, что: - «Деятельность крестная двояка; по двоякости естества и она разделяется на две части». Путая две части действия своего естества, «новоначальные», перво-наперво, пускают в дело ту, часть, которая должна быть второй, выступая на сцену жизни лишь после первой. О ней, об этой второй части, авва говорит: - «Одна, состоя в терпении плотских скорбей, производимых действованием раздражительной части души, и есть, и называется деятельность». Нам, обычно малоопытным, в «духовном» и «аскетическом» делании, людям, так хочется сразу же, с налёта, ввязаться в «терпение плотских скорбей», свободно распоряжаться «чувствами» своей «души», наподобие того, как опытный музыкант легко, «играючи», играет на своём музыкальном инструменте. Мы, неразумные и нетерпеливые, совсем и очевидно глупо, забываем о простой «вещи»! - Такой «игре» надо очень долго и трудно учиться, до того момента, когда ты обретёшь «свободу» в деле распоряжения «чувствами» своей «души». Это предварительное обучение, как раз и составляется второй частью нашего естества, которую преподобный Исаак описал нам так: - «А другая заключается в тонком делании ума и в Божественном размышлении, а также и в пребывании на молитве, и так далее; она совершается вожделевательною частью души и называется созерцанием». - Прежде чем ехать на «упряжи» своих «чувств», возьми в руки «вожжи»! - Изучи «чувства» своей «души»!! Обуздай их своим «благодарным» размышлением, чтобы соединившиеся в тебе «воля» и «совесть» научили тебя и показали тебе, как «взнуздать» твои «чувства», с помощью твоих «мыслей»!!! Ибо, как показывает опыт «подвижников» - и «мысли» твои, нуждаются в «узде» !..
Обе эти особенности действия нашего естества хороши и необходимы, каждая на своём месте и в своё время. «Деятельность» держит в «узде» наши чувства, составляя основу «воздержания» и «поста», в то время как «созерцательность» освящает наши мысли «молитвой» и «благодарностью», которыми и «умудряются» чувства, чтобы предстать перед свидетелями наших поступков достойными «веры», объявленной нами основанием нашей жизни. Сирский авва свидетельствует нам об этом такими словами: - «И одна, то есть деятельность, очищает, по силе ревности, страстную часть души, а вторая (созерцательность) - действенность душевной любви, то есть естественное вожделение, которое просветляет умную часть души». Неразумно поступаю те, кто, увлёкшись «молитвой», вместо «труда» молитвенного благодарения ищут в «молитве» только «сладости», распаляя и развращая свои «сердечные» чувства. Вместо «обуздания» размышлением своих эмоций, они и свои «умудрённые» чувства «роняют» в их прежнее «невоспитанное», «страстное», «неблагодарное» и гибельное состояние. И этим, отбрасывают своё «деятельное» спасение далеко «назад», опасно выдвигая «вперёд», на первый план, «созерцание» будущего спасения. Погружаются в мечты о том, чего ещё нет и что может и не наступить, из-за того, что они занялись этой мечтательностью. Таких людей прп. Исаак Сирин предупреждает: - «Всякого человека, который прежде совершенного обучения в первой части переходит ко второй, привлекаемый её сладостью, не говорю уже - своею леностью, постигает гнев за то, что не умертвил прежде “уды” свои, “яже на земли” (Кол.3:5). То есть, не уврачевал немощи помыслов терпеливым упражнением в делании «крестного поношения», но дерзнул в уме своём возмечтать о славе крестной».
Мысли, освящённые «благодарностью по вере» - единением «воли» и «совести», и чувства, «воспитанные» ими, прежде всего необходимо направить «обуздание» своих страстных телесных и плотских привычек, ибо именно они, «возбуждая» наши чувства, не позволяют «совести» безраздельно царствовать в наших чувствах и мыслях, соединяя «ум» и «сердце» в единое целое под своей эгидой. Без этого, нам невозможно приступить к «подвижничеству» ради Христа Иисуса, которое заключено в исполнении «заповедей блаженства», чтобы нам отвечать всякому «ближнему» нашим «добром» на его «зло». Ибо, если мы приступим к этому - неготовыми, то нас ждёт неуспех и поругание: - «Сие-то и значит сказанное древними святыми, что если ум вознамерится “взойти на крест” прежде, нежели чувствилища его, исцелясь от немощи, придут в безмолвие, то постигает его Божий гнев», - говорит нам авва Сирин. Не сразу посмеётся над таким неосторожным, недалёким и самоуверенным человеком сатана. Сначала, он распалит его «тщеславие» и «гордыню», потакая его успехам в «плотских подвигах»: пощении в пище, стоянии на службе, вычитывании правил и многочисленных келейных молитвословий, канонов, акафистов и многого другого. Но чувства этого человека будут оставаться неблагодарными: невоспитанными и неумудрёнными. И мысли его не укрепятся в размышлении о «небесном», «высоком» и «духовном», а будут, как и прежде - стлаться по «земле». А потом, когда неразумный, совсем не «смиренно», увидит себя на «высоте» и соберётся «вкусить небесных крестных созерцаний», полагая себя приблизившимся к Спасителю Мира и достойным голгофских вожделений Иисуса Христа, грянет гром, о котором и предупреждает авва: - «Это “восхождение на крест”, навлекающее гнев, бывает не в претерпении скорбей, то есть распятии плоти, что составляет первую часть “крестного пути”. Но тогда, когда человек преждевременно входит в созерцание, - а это есть вторая часть “пути креста”, следующая за исцелением души».
Все слышали и знают слова апостола Павла, о том, что: - «Вера от слышанья»! Но мало кто задумывался о том, почему Павел, в одном случае пишет, что: - «Вера без дел мертва есть», - а в другом, что: - «Невозможно нам оправдаться делами веры»! Между тем, за всеми этими словами апостола, скрывается великий труд по «взращиванию» той «благодарной веры», которая родилась в человеке из семени «слышания» им Слова Божьего. Из-за неправильности «трудов» по «взращиванию» евангельской «веры», появляются люди, «выглядящие» как «подвижники», но не умеющие «благодарить»: - «Дать отчёта в своём уповании»; говорящие много правильных слов, но совсем нестойкие в «искушениях» и «скорбях». «Слепые», хотящие стать вождями других «слепцов»! Как же можно забыть о евангельских словах предупреждения, сказанных Сыном Человеческим насчёт вас. Так же, как и о словах прп. Сирийского старца, собравшего нас здесь, для поучения аскетическим мудростям богопознания: - «У кого ум осквернён постыдными страстями, и кто поспешает наполнить ум свой мечтательными помыслами, тому заграждаются уста запрещением. За то, что не очистил прежде ума “скорбями”, не покорил плотских вожделений. Но, положившись на то, что слышало ухо и что написано чернилами, устремился он прямо вперёд, идти путём, исполненным мраков, когда сам слеп очами».
Как много в евангельском повествовании законников, книжников, фарисеев и князей, держателей власти, светской и религиозной. И как мало у Иисуса из Назарета Галилейского настоящих последователей, ищущих, в благодарении за всё, его смирения. На что же могут надеяться те евангельские «слепцы», когда и, следующие за самим Христом, пролили столько «пота» и «слёз», претерпели столько «опасностей», «болезней» и «скорбей», чтобы только надеяться на приобретение вожделенного и желанного ими «смирения» Христова: - «Ибо и те, у кого зрение здраво, будучи исполнены света и приобретя себе вождей благодати, день и ночь бывают в опасности. Между тем, как очи у них полны слёз, и они в молитве и в плаче продолжают служение своё целый день, даже и ночь. По причине ужасов, ожидающих их в пути и встречающихся им страшных стремнин и образов истины, оказывающихся перемешанными с обманчивыми призраками оной», - рассказывает нам о них сирийский авва.
Многие, по словам аввы Исаака Сирского: - «Говорят, - “Что от Бога, то приходит само собою, а ты и не почувствуешь”». И вспоминают слова Христовы о том, что: - «Царство Божие приходит неприметным образом», - поэтому, мол, нет никакой нужды в суете и каких-либо усилиях по его «обретению». Они считают, что достаточно «вооружиться» терпением и просто «ожидать» того времени, когда оно «придёт» - по милости божией. - «Это правда, - соглашается с этими словами сирийский старец, - но только если место чисто, а не осквернено». Тому, кто не нуждается в «спасении» от «пламени» бушующих в нём «страстей», всё божественное остаётся естественным и приятным в своём действии. А если человек не сохранил и осквернил своё первозданное естество, то божество, действие божественной любви, будет в нём - как «огнь попаляющий», по слову того же Евангелия Христова, и надобно ему будет сохранять осторожность и «смиренное» терпение, в его стремлении к божественным тайнам и дарам, чтобы не попасть ему в путы «прелести» и не стать «жертвой» насмешек тех «духовных» существ, которые обитают во «тьме» привычной таким людям нелюбви и «эгоизма». Поэтому и говорит нам прп. Исаак, имея в виду именно таких людей, которых многое большинство среди нас: - «Если же нечиста зеница душевного ока твоего, то не дерзай устремлять взор на солнечный шар, чтобы не утратить тебе и сего малого луча, то есть простой веры, и смирения, и сердечного исповедания, и малых посильных тебе дел, и не быть извергнутым в единую область духовных существ, которая есть тьма кромешная, то, что вне Бога и есть подобие ада, как извергнут был тот, кто не устыдился прийти на брак в нечистых одеждах». Защитой от этой «прелестной» опасности может быть только «благодарность» Богу и людям, за всё плохое и хорошее.
Усилиями по сохранению «благодарения» - нравственности «души» и чистоты «совести», достигается человеком его власть над своими мыслями, которая только и может возвести мысли человека в «небесное» достоинство. В достоинство того «неба», с которого нам струится божественный «свет»: - «Трудами и хранением себя источается чистота помыслов, а чистотою помыслов - свет мышления», - убеждает нас Исаак Сирин. Только этот божественный «свет», просвещая мысли человека, может воздействовать и на человеческие чувства. Само человеческое мышление, без тайны «действия», приходящего из этих «небесных» высот, не сможет ничего сделать с чувствами человека, наполненными привычной ему эгоистической «грязью», которая уже давно заменила и подменила, в чувствах, всё то «земное», которое сотворил для человеческого достоинства Бог: - «Отсюда же благодатью ум руководится к тому, над чем чувства не имеют власти, чему и не учат, и не научаются они».
Мы хорошо представляем себе человека в его «плотском» состоянии, в жизни его «тела», и ясно понимаем, что необходимо ему для такой телесной жизни. А если нам представить себе совершенного «духовного» человека: - «Представь себе, - предлагает нам авва, - что добродетель есть тело, созерцание - душа, а то и другое - один совершенный человек, соединяемый духом из двух частей, из чувственного и разумного». Нам очевидно, что не может «тело» существовать без «души»! А ведь так же нам должно быть очевидно и то, что и «душа» не может существовать без «благодарности» - матери всех «добродетелей»: без «совести» и «нравственности», ибо и то, и другое - и есть «душа», которая составляет то же самое для «духа», что для «души» - «тело». Как «душа» будет обозревать видимый мир, если у неё не будет «телесных» глаз?! Подобно этому, «душа» не сможет «созерцать» окружающий её «духовный» мир, если у неё не будет её «духовных» очей - «благодарения»! - «И как невозможно, чтобы душа пришла в бытие и была рождена без совершения образования тела с его членами, так (невозможно) душе прийти в созерцание второе, то есть в дух откровения, - в созерцание, образуемое в ложеснах, приемлющих в себя вещество духовного семени, невозможно без совершения дела добродетели». - Чтобы привести своё «тело» к «красоте» и «сладости», свойственной «духовной» жизни, человеку необходимо «вооружить» свой телесный взгляд! Он должен надеть на свою «душу» - «очки» нравственности, одним из «стёкол» которых будет - «совесть», а другим - «откровение». Только тогда ему откроется, ждущая его «духовная» обитель: - «А это есть обитель распознающей силы, приемлющей в себя откровения», - по заверениям прп. Сирина.
В христианской философии, в частности, в философии лица, есть утверждение, что «созерцание» - это функция человеческого «сознания» в его «бытии». Эту «сухую» и абстрактную фразу прп. Исаак нарисовал нам по-своему, в ярком образе «тайны», так привлекательной нашему любопытству: - «Созерцание есть ощущение Божественных тайн, сокровенных в вещах и в их причинах». То есть - «созерцание» не есть дело одного лишь «ума», а занятие для «всего» человека, который «созерцает» окружающий мир, так сказать, «целиком», всеми «фибрами» своих «тела» и «души», наполняя мир самим собой и «вбирая» весь этот мир в себя. Растворяя его в себе именно своёй «благодарностью» и сам растворяясь в нём своим «благодарением»! Естественно, что такой многосложный процесс, как «созерцание», не может быть только прагматичным, утилитарным и тривиальным. Это было бы чересчур просто, даже до пошлости. Поэтому, старец и говорит нам о «тайне», к тому же - о «божественной тайне».
Судя по тому, что откровение заявляет нам о божественности любви, эта «тайна благодарного созерцания» не является процессом, исключающим из себя действие феномена «совести» в нашем «сознании» и протекающим вне того, что мы называем «нравственностью». Следовательно, «бессовестность» и «безнравственность» - те факторы, которые связываются с понятием о «греховности», препятствуют правильному «созерцанию». Предварительным условием правильности нашего «созерцания», таким образом, становится наше избавление от «греха», которое в христианской аскетической практике называется «удалением от мира». Получается интересный словесный и терминологический парадокс: «для того, чтобы правильно созерцать мир, надо выйти из мира, удалиться от него, посмотреть на мир со стороны, чтобы увидеть мир не таким, каким он кажется изнутри, с перемешанным в нём добром и злом, а таким каким он является на самом деле»! - Об этой сложной игре слов и говорит нам сирский старец: - «Когда слышишь об удалении от мира, об оставлении мира, о чистоте от всего, что в мире, тогда нужно тебе сначала понять и узнать, по понятиям не простонародным, но чисто разумным, что значит самоё наименование: “мир”, из каких различий составляется это имя, и ты в состоянии будешь узнать о душе своей, сколько далека она от мира и что примешано к ней от мира».
С «созерцанием» - с его истинностью в благодарении, тесно связанны слова Иисуса Христа об одной из «заповедей блаженства»: - «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят», - которые поясняют нам то, что тот человек, который «благодарно» видит мир в «чистоте» и «безгреховности», тот видит самого Бога, «созерцает божественность любви», так как может рассуждать о Боге Творце, сотворившем этот мир, видя божие творение таким каким его задумал и видит своё творение Бог. А для этого необходимо, чтобы человеку не мешали видеть мир «страсти», пленяющие и порабощающие «иллюзиями» те или иные «способности» человека смотреть на этот мир. Эти способности «видеть», святые отцы - «созерцатели»: аскеты и мистики, называют «удами» или «членами». Те способности человека к «созерцанию», которые затуманены «страстями», пленены «грехом» - несвободны от «бессовестности» и «безнравственности», не позволят этому человеку «увидеть божий мир» - «увидеть мир таким, каким видит его Бог Творец». И чем больше таких «страстей» у человека, тем труднее «созерцать» ему истинный мир. Даже одна единственная «страсть» в человеке не позволяет ему видеть «божий мир», обманывая его и оставляя его в плену сатанинского лукавства обманщика и отца лжи, взявшего его в плен. Об этом и говорит нам Исаак Сирский: - «Слово “мир” есть имя собирательное, обнимающее собою то, что называется страстями. Если человек не узнал прежде, что такое мир, то не достигнет он до познания, какими членами далёк от мира и какими связан с ним. Много есть таких, которые двумя или тремя членами отрешились от мира, и отказались от общения ими с миром, и подумали о себе, что стали они чуждыми миру в житии своём, потому что не уразумели и не усмотрели премудро, что двумя только членами умерли они миру, прочие же их члены в теле живут миру. Впрочем, не возмогли они сознать в себе и страстей своих; и как не сознали их, то не позаботились и об их врачевании».
Действительно - истинная «премудрость» есть у того, кто «смирен»: осторожен, терпелив; и благодарен за то, что имеет, и ещё более за то, чего у не имеет; не спешит гордиться собой, даже обретя к этому повод. Таков Сын Божий, называемый, за это - Премудростью; таково богосыновство - внимающее не себе, а, в первую очередь, «ближним», которых любит.
Человек, после своего «грехопадения», живёт в двойственном мире: в мире божием, который никто и ничто отменить не может, и в мире своих греховных иллюзий, которым Бог «попустил» существование из-за любви к человеку и, главным образом, для того, чтобы человек утвердился в добре - благодарности Богу за божии дары и сам отказался от того зла неблагодарности, каким его соблазнил сатана, обещая ему божество без Бога: - «По умозрительному исследованию миром называется и состав собирательного имени, объемлющего собою отдельно взятые страсти. И когда в совокупности хотим наименовать страсти, называем их миром; а когда хотим различать их по различию наименований их, называем их страстями». И связанность этих двух «миров» в человеке, порождает всю переменчивость его жизни, заключающейся в его колебании или путешествии от «добра» ко «злу» и обратно: - «Страсти же суть части преемственного течения мира; и где прекращаются страсти, там мир стал (остановился) в своей преемственности».
Прп. Исаак Сирин перечислил нам те «страсти», от которых, по его мнению, в человека поселяются неблагодарность Богу и озлобление на «ближнего», препятствующие Духу действовать в «душе» и «теле» человека, и перемещающие его из «мира божьего» в «мир иллюзий»: - «И страсти суть следующие: приверженность к богатству, к тому, чтобы собирать какие-либо вещи; телесное наслаждение, от которого происходит страсть супружества; желание чести, от которого истекает зависть; желание распоряжаться начальственно; надмение благолепием власти; желание наряжаться и нравиться; искание человеческой славы, которая бывает причиною злопамятства; страх за тело». Прекращение действия этих страстей в человеке помогают ему удерживать себя в «мире божьем», служа препятствием для действия «страстей». Такой человек, как бы «умирает» для этих «страстей» и они - «умирают в нём»: - «Где страсти сии прекращают своё течение, там мир умер, и в какой мере недостает там некоторых из сих частей, в такой мере мир остаётся вне, не действуя теми частями состава своего; как и о святых сказал некто, что, будучи ещё живы, стали они мертвы, потому что, живя во плоти, жили не по плоти».
Благодари Бога и ближнего! - И увидишь какой из миров тебя окружает: - «И ты смотри, какими из сих частей живёшь: тогда узнаешь, какими частями ты живёшь, и какими умер миру. Когда дознаешь, что такое мир, тогда из различия всего этого дознаешь и то, чем связан ты с миром и чем отрешился от него». - «Огонь» благодарности, будучи признаком пришествия «благодати» в человека, очищает житие его «плоти», свидетельствуя самому человеку и всем его окружающим, о действительном его «выходе» из мира «иллюзий» и «страстей»: - «И скажу короче: мир есть плотское житие и мудрование плоти. По тому самому, что человек исхитил себя из этого (стал благодарным и без страстей), познаётся, что исшел он из мира». Сколько много слов и мечтаний, по этому поводу, среди людей, считающих себя «верующими» и «воцерковлёнными»! Но как часто всё это, так и остаётся словами и мечтами о реальной и живой благодарности, оставляя скрытыми тайны Духа: - «И отчуждение от мира познаётся по сим двум признакам: по превосходнейшему житию и по отличию понятий самого ума. Из сего, наконец, возникают в мысли твоей понятия о вещах, над которыми парит мысль в своих понятиях».
Что такое «благодарение», как не осознание тобою того, что есть что-то превыше видимого и телесного, более ценное, превышающее то, что ныне значит для тебя твоя «плоть»? Принятая тобой иерархия ценностей становится мерой жизни человека и её изменение, кардинально, меняет весь строй чувств, мыслей и поведения человека! От этого зависит высота парения «ума» и то какие понятия привлекают к себе его внимание. Об этом и говорит нам сирский авва, развивая свои мысли на сей счёт: - «И ты достигаешь меры жития своего сообразно с тем, вожделевает ли чего естество без насилия себе, есть ли в тебе какие прозябания неистребляемые или какие, производимые только случаем; пришёл ли ум в сознание понятий совершенно не телесных, или весь он движется в вещественном, и это вещественное - страстно».
Насилие над собою - уничтожает «счастье» человека! Но одно дело, когда «плоть» насилует «волю», принуждая её снисходить к своей «вещественной страстности», и совсем другое дело, когда «воля» не столько «принуждает» (пост), сколько «умоляет» (молитва) свою «плоть» выйти из своей «вещественной страстности», и возвыситься над ней. Здесь, «благодарность» и прочие «добродетели», началом которых она и полагается, выступает как вспомоществование любви, лекарство и врачебный инструмент для человеческой «плоти», которые прп. Исаак образно называет «печатью», налагаемой «волей» человека на свою «плоть», наподобие того, как Бог Творец, «дыханием жизни» налагал и налагает «печать образа своего» на «адамову плоть», ставшую после этого - «душою живою», а не «животною»: - «Ибо печати овеществления дел, под какими ум невольно представляется во всём, что ни совершает, суть добродетели».
Уверовавшая «воля» человека, соединившаяся с «совестью», охватывает «ум», горячностью добрых помыслов, которые и преодолевают чувственные немощи «плоти», с любовью принуждая её потрудиться «телесно», чтобы эти труды были не как «страсти», привычные «телу», к его эгоистической выгоде, а были бескорыстны и бесстрастны, направляемые «волею» к заботе о «ближнем»: - «В них-то без немощи заимствует для себя причину к горячности и собранности помыслов с доброю целью потрудиться телесно, для упражнения сей горячности, если только делается сие нестрастно».
Очень опасно человеку быть поспешным в этом деланье! Ибо «ум» должен, в своей горячности, поспевать за тем «открытием таинственных печатей», которые «воля», своей ревностью по Богу и пламенением «веры», черпает из откровения: писания и предания: - «И смотри, не изнемогает ли ум, встречаясь с сими печатями тайных помыслов, по причине лучшего пламенения по Богу, которым обыкновенно отсекаются суетные памятования». Эти суетные памятования бывают очень разными. Одни нуждаются в быстрейшем «отсечении», будто бы ножом хирурга, и от этого только польза бывает «телу». Таковы чрезмерность в пище и питии, и те скверные привычки, которые грозят болезнями «телу» человека. Другие же, необходимо терпеть, порою долго, но не лелеять и не мириться с ними, но «отсекать» постепенно, малыми частями, отказываясь от того, от чего ты уже в силе и возможности отказаться.
«Благодарность» уникальна в своём воздействии на спасение жизни человека от скорби и «страстей»! Следование ей, многому научает человека не из книг и советов, а из опыта его собственной жизни: - «Сих немногих признаков, показанных в главе сей, взамен многих книг достаточно будет к тому, чтобы просветить человека, если он безмолвствует и живёт в отшельничестве». А самое главное в том, что «благодарение» побеждает все страхи человека, начиная со страха за своё телесное существование: - «Страх за тело бывает в людях столько силен, что вследствие оного нередко остаются они неспособными совершить что-либо достославное и досточестное. И когда на страх за тело приникнет страх за душу, тогда страх телесный изнемогает пред страхом душевным, как воск от силы пожигающего огня. Богу же нашему слава во веки веков! Аминь». Отвлекая внимание человека от его телесности и привлекая человеческие взоры к «душе», эта самая «благодарность», утверждает человека в страхе потерять «небо», и он перестаёт превращать «землю» в «грязь», своими эгоистическими страхованиями.