Конечно, Фаг лукавил, когда представился Анне в качестве разумного сообщества её же собственных фагоцитов. Хотя и не совсем, так как в то время он действительно жил в её нервных клетках и мог отчасти управлять фагоцитами. Фаг был вирусом, попавшим на Землю вместе с метеоритом, который Анна так неосторожно погладила в музее. Там он был всего-навсего малюсенькой ДНК-цепочкой, не способной ни к какой деятельности, в том числе и к таким сложным размышлениям, которые ему теперь предстояли. Как вы знаете, без хозяина жизнь вируса невозможна. Это бактерия сама по себе может и питаться, и двигаться, и дышать… А вирусы — только зародыши, цепочки различных нуклеиновых кислот, некоторые в белковой оболочке, так что и разум у вируса сам по себе не существует. Когда оболочка разорвалась, ДНК-цепочка вируса проникла внутрь клеток тела Анны и встроилась в её ДНК, стала возможна его жизнь, а когда возникла мысленная связь вируса с мыслями Анны, стало возможным развитие его разума. Разум Фага был копией разума самой Анны, но отличие способа существования накладывало и отличия в оценке правил, по которым Фаг должен был действовать в будущем.
«Итак, главное моё отличие от Анны и её близких в том, — продолжал размышлять Фаг, — что они живут в виде отдельных мыслящих существ, а я один-единственный, но зато состоящий из множества отдельных ДНК-копий, живущих в разных клетках тела Анны, а теперь уже и не только Анны, но и тех, с кем она общалась. Например, живу в теле Кати, Светланы и всех других сотрудников её лаборатории. Тем не менее, во всех этих разных телах живёт одна и та же личность, а именно: тот самый Фаг, который создал себя по образу своей первой хозяйки Анны. И вся информация, полученная моими копиями в иных клетках иных тел, доступна мне, если эти тела и клетки достаточно близко друг от друга. Как идёт передача информации между клетками мне, увы, неизвестно, так как этого не знает и сама Анна. Я нашёл у неё подходящее слово — «телепатия», хотя это слово только обозначает явление, не объясняя его сущности.
Для Анны каждый экземпляр человеческого существа является величайшей ценностью, а для меня гибель некоторого количества моих копий, даже вместе с телом, их содержащим, ничего не значит. Поэтому неудивительно, что Анна упомянула при определении «доброты» не только людей, но и животных, и растения… Но вот о бактериях и вирусах не сказала ни слова. На них, по-видимому, её доброта просто не распространяется. И я могу это понять, так как бактерии и вирусы, так же как и я, не являются отдельными существами, которые надо ценить».
«Итак, — резюмировал Фаг свои исследования, — критерием ценности человеческого субъекта является его доброта, определяемая заботой о других разумных существах. Человеческие субъекты, не обладающие этим свойством, особой ценности не представляют и вполне могут быть использованы мною в моих целях», — ведь Фаг всё же был вирусом — с целями, обычными для всех вирусов…
Но пока он только осваивался. Его первые исследования касались его первых домов: Анны, Катерины и Светланы.
После защиты диссертации у Катерины намечался отдых, который она собралась провести в походе с друзьями. Один из её друзей — Амир — предложил совершить поездку на его родину, на юг, где по весне степь красна от маков, а по сопкам скачут дикие козы… Собралось человек шесть из прежней группы, когда-то вместе учившейся в институте.
Сначала был поезд, где Фаг с удобством расположился в телах всех друзей Катерины. По мере приспособления к миру людей способности Фага совершенствовались. Теперь он адаптировался к возможностям видения и слышания глазами и ушами своих хозяев и с удовольствием наслаждался новыми и необычными для него информационными каналами. Одновременно он надеялся усовершенствовать свой кодекс, наблюдая приключения этих странных разумных, к которым ему довелось попасть.
До сих пор жизнь Анны была достаточно однообразна и не давала Фагу полной картины. Особенно его интересовал процесс размножения данных разумных, который, по идее, должен быть близок к процессу его собственного размножения, так как, несмотря на величину, они принадлежали к тому же белковому виду с ДНК-шифровкой генетической информации. Но, судя по отрывочным сведениям из мыслей Анны, весь этот процесс сопровождался у них неким экзотическим ритуалом, описываемым ещё неведомым для него словом «любовь». Судя по всему, его главная хозяйка Анна уже давно покинула возраст воспроизводства потомства, но вот компания молодёжи, отправляющаяся в путешествие, похоже, только вступала в этот возраст. И Фаг ожидал от Амира и Кати потрясающий новый блок информации, который пополнит его понимание этого мира.
Амир действительно всё время находился рядом с Катей. Фаг теперь жил в телах их обоих. В каждый момент он ощущал мысли каждого, и было весьма занимательно их сравнивать. Как ни странно, никаких мыслей о воспроизводстве потомства у них не было. Зато было страстное желание заботиться друг о друге, особенно у Амира. В отличие от него, у Кати часто возникали мысли о том, какое это чудо — забота друг о друге, и неверие, что это чудо случилось именно с ней.
Тем временем ребята доехали до конца пути. Уже из окна поезда были видны бесконечное красное поле цветущих маков и огромные зелёные холмы на горизонте. Сойдя с поезда, они окунулись в эту красоту и по просёлочной дороге неспешно добрались до маленького посёлка, где жили родственники Амира. Часть вещей оставили в доме, а для жизни раскинули небольшой лагерь с палаткой и костром, на котором поочерёдно решили готовить пищу. Всё было просто волшебно! Для быстроты питались в основном лапшой с мясом или картошкой. Особенно манили далёкие зелёные холмы, в которых, по словам Амира, прятались разнообразные дикие звери: лисы, козы и даже дикие-предикие коты!
Как-то раз Амир предложил Кате совершить восхождение на самый высокий из холмов и сфотографировать сверху окрестности посёлка. Катя с радостью согласилась. На всякий случай Амир взял с собой лёгкое одеяло, чтобы можно было с удобствами отдохнуть на вершине холма, а Катя — хлеба и воды. Через пару часов карабканья сквозь заросли комариных кустов ребята сидели на самой вершине сопки, на ветерке, без комаров, и уплетали то немногое, что взяла Катя. Увы, погода начала портиться, внизу всё скрылось в тумане, солнце исчезло за тучами, начал накрапывать мелкий дождик. Скользя по мокрой траве и падая, ребята скатились к подножью холма и вышли в степь. К тому времени дождь усилился, и началась гроза. В полной темноте только вспышки молний освещали путь.
Молнии били в каком-то загадочном ритме, который Амир пытался угадать. Сначала небо загоралось многочисленными вспышками, затем они собирались в сеть, и уже из этой сети с грохотом неслись ветвистые деревья молний, так ударявшие в сопки, что всё озарялось светом, и сотрясалась земля под ногами. Предвидя момент удара, ребята падали на землю, закрывая друг друга одеялом, — какая-никакая защита от небесного огня и жуткого страха, который их охватывал при близких ударах молний. И было это много-много раз, так что они даже устали бояться. В промежутках они бежали куда глаза глядят, хотя впереди ничего не было видно. Но лучше уж бежать, чем стоять на месте.
Но всё кончается! Дождик затих, а в тумане появился слабый огонёк и послышался лай собак. Они вышли к отаре овец. Чабаны сказали, что такой сильной грозы они уж лет десять не видели, угостили бедолаг копчёной бараньей ногой и показали путь в ближайшее село.
В селе наших бродяг приютила казашка. В её единственной комнате были только кровать с горой подушек да циновка на полу. Она выкатила из-за занавески стол без ножек и усадила всех на циновку пить молоко. Потом такую же циновку она постелила промокшим ребятам, и они, мокрые и усталые, прижавшись друг к другу, как котята, чтоб согреться, рухнули на эту циновку и, закрывшись своим мокрым одеялом, уснули. Утром, часов в десять, их посадили в кузов попутного грузовика и отвезли в степь, указав на дорогу, ведущую к посёлку и, соответственно, к их стоянке. Потом они еще долго шли по дороге, а впереди, в ярких солнечных лучах, сиял мираж — близкое озеро с камышами, которое с каждым шагом уходило вдаль, всё дальше и дальше к горизонту. Когда подошли к стоянке, то увидели, что их лагерь полностью разорён бурей. Ни костра, ни палатки — всё унёс ветер, всюду разбросанные сумки и рюкзаки. Впрочем, отпуск кончался, пора было возвращаться в Москву. Главное, несмотря на все испытания, ни Амир, ни Катя не заболели.
Фаг был доволен! Постепенно он начал понимать суть так называемой любви как максимальное стремление заботиться друг о друге, причем порою более, чем о себе самом. Что ж, это вполне вписалось в его кодекс и будет в дальнейшем основой его деяний!
* * *
В это же время, в один из выходных дней, Анна наконец выбралась в театр. Пришлось ехать на метро. Вот тут её и одолел чих. Хорошо хоть, носовой платок не забыла. В театре во время представления тоже пару раз чихнула…
— Какая зараза ко мне привязалась? На грипп вроде не похоже — ни температуры, ни слабости…
Дома чих прошёл, но Анна вызвала Фага для объяснений. Толкового ответа так и не добилась, он предположил, что это какая-то аллергия… Но откуда?
На следующий день на работе узнала от Светланы, что и у той тоже началось нечто подобное при поездках в метро, но дома всё проходит. Это было странно. Похоже, обе они чем-то заразились.
— Вот тебе и очередная задачка для вирусолога, — поддела она Светлану, — попробуй выделить возбудителя этого безобразия.
Анна заметила, что «чихательная» эпидемия быстро распространяется, так как через неделю уже все чихали в транспорте. Но в один из дней, когда они уже всерьёз собрались заняться этим, всё прекратилось. Эпидемия неведомой болезни исчезла сама собой. Через пару месяцев Анна об этом уже и не вспоминала.
Помнил об этом только Фаг, который и был главным виновником. Постепенно он завоёвывал тела людей, которые станут теперь его домом. Фаг тоже был вирусом, что он тщательно скрывал от Анны. Он не был похож на ДНК вируса гриппа, он не разрушал без надобности клетки хозяина, хотя и мог это делать. Он жил в этих клетках в виде малой ДНК-цепочки и мог при определенных условиях управлять этими клетками, как ему удавалось управлять клетками фагоцитов в теле Анны. Но для обретения новых домов приходилось всё же разрушать некоторое количество клеток тела хозяина, чтобы размножиться и с чихом лететь на поиски новых домов. Через пару недель город был во власти нового вируса, хотя никто из людей об этом ещё не подозревал.
Продолжение: http://proza.ru/2020/08/18/1278