Шалят нервы, ох шалят.
То Бессонница засиживается у тебя до утра, то выглянешь в окно, а там люди. И все как один токсичные, пустые личности, вампиры, снобы, болтуны и бездари.
А как бесят-то!
Спрячешься, скукожишься, замрёшь, а всё равно, — ну совсем не душевно и так беспокойно, что хоть вой, хоть поскуливай, хоть вешайся.
Котейка приласкается — чуть полегчало.
Вечерком, дворами, чтобы не столкнуться с каким-нибудь раздражителем, добежишь до аптеки.
— Мне бы чего успокоительного, — и съежишься, пугаясь, — не имеется.
по рецептам отпускаем.
— Да хоть пустырника бы.
С заветным пузырьком бежишь обратно и радуешься. Или таблетки купил. Да, без разницы, — уже надежда появилась: может выспишься, от дум тревожных избавишься.
Остановишься на переходе, — эх, вот надо же так! Вечер вроде, а они так и ездят, так и ездят, так и ездят!!!
И светофор заклинило на красном для пешеходов. Обернёшься на газон, — что бы такое найти, и по чему бы такому врезать?!...
И скользнёт взгляд по зелено-белому.
Подойдёшь ближе, присматриваясь: откуда тут ещё что-то цветёт? Как называется?
Вечер бессолнечный — ушло светило, но летний — светло.
Прикоснёшься рукой — тепло, спокойно.
Что-то потянулось от цветка к тебе, забеспокоилось — утешить хочет.
А ты уже дальше взглядом бежишь.
— Ох ты, сколько же их тут.
Не растёт пустырник в таблетках, не расцветает настойками.
И ты придёшь домой, забыв про светофоры застывшие. Улыбнувшись водителю, остановившемуся пропустить тебя; людям, идущим навстречу и мимо. Милым, усталым, серьёзным и легкомысленным, просто обычным.
Поворот ключа и Бессонница, фыркнув от запаха травяного, пустырникового, ромашкового, листового, что принесешь с собой не в аптечной упаковке, а в душе и в улыбке, перепрыгнет через балкон и забегает в поисках другого прибежища.
А ты забудешь зачем и куда ходил.
Заваришь чай, польёшь цветы, погладишь котейку и засмотришься на уходящий чудесный день за окном — тебе просто душевно.