А вы когда-нибудь задумывались откуда у Смерти на косе надпись? Скорее всего нет. Наверное вы и не знаете, что там что-то написано. Так вот говорю вам, что да, там на древке есть слово. Хочу сразу предостеречь фантазёров, никакой пошлости там нет. Даже не думайте, что у самой Смерти, на её грозном оружии может быть, например, слово из трёх букв. Нет. То что слово одно – это верно. И оно приличное. Но обо всём по порядку. Скорее всего вы и сами догадаетесь, что там и почему.
- Вот бабы дуры! - С некой иронией сказал он своей подружке, смотря на безобразие корпоратива.
- Ну да, - хихикнула она.
Они стояли у самого дальнего стола и обсуждали коллег. К ним то и дело подходили подвыпившие мужчинки, пытаясь пригласить Машу, а именно так её звали, на танец. Или просто пропеть ей пару комплиментов, в надежде, что она когда-нибудь соизволит бросить взор своих зелёных глаз на коллегу, что говорил ей прекрасности. Подходили в основном... Нет, всегда к Маше. Её спутника не замечали вовсе. И дело тут не в какой-либо сверхъестественности. Во всяком случае пока. Ах, да... Вы ж с ним и не знаком ещё. Хотя даже если и знакомы, то всё-равно не помните его. В компании, где он работал вот уже лет десять, его считали новеньким, и никто не мог запомнить его имени. По этому за ним закрепилось прозвище Друг. Да я и сам частенько забывал как его зовут. До того как узнал эту самую историю. Давайте сначала познакомлю вас. В общем это... Эм... Как его?.. Давайте я тоже буду звать его Другом. И не потому что я забыл имя, а так, интриги ради.
В общем фамилия у Друга была, скажем, нелепо-смешной – Незримкин. И очень не нравилось ему, когда одноклассники заменяли букву «з» на «с». И прибежал как-то он к мамке в очередной раз плакаться на фамилию, мол такая она у меня сякая! Когда вырасту, то обязательно поменяю. А мамин муж, то есть папа Друга, погиб в рассвете их любви. И по этому к фамилии она относилась с трепетом.
- Эх ты, - говорила она. - Жаль будет, если такая славная фамилия пропадёт из-за жалких нападок недалёких умом детишек.
И сочинила она миф о том, что так назывался на Руси особый народ незримых, то есть не видимых. Вот такой дар у них был. И были эти незримые во всех сословиях и никому не подчинялись, а сотрудничали только с царём. Да и царь их боялся, потому что они были везде, и с лёгкостью могли лишить кого угодно жизни, потому как невидимы были. А народец этот не хотел власти, но хотел свободно жить вдалеке от цивилизаций. Прознал про это царь и выделил им клок земли не облагаемой налогами. Что бы жили они там и не высовывались. И территорию их незримкиной землёй обозвали. А жителей Незримкины.
- Вот так-то! - Сказала мама, завершая рассказ. - А ты говоришь поменять. Такой фамилией гордиться надо!
И стал Друг гордиться. И зародилось в его маленьких мозгах стойкое желание возродить славу фамилии. Захотелось ему стать истинно незримым. На обидные выпады одноклассников он перестал обращать внимание, и лишь посмеивался над ними: «они-то не знали с кем разговаривают». А так как он прекратил бурно реагировать на шутки, то от Незримкина быстро отстали. И стал он вести себя тише воды, ниже травы. К завершению обучения в институте, он почти в совершенстве овладел незримостью. Стал он на столько невидим, что иногда и сам забывал некоторые факты своего существования, а следовательно додумывал их, а потом верил в свои сочинения. Единственный человек, знавший про Незримкина всё, включая имя, это Маша. Почему она помнила про него? Ну это я не знаю, хотя догадываюсь конечно. Но об этом и вы догадываетесь. По крайней мере точно об этом факте доподлинно неизвестно. Она никогда не произносила тех трёх страшных слов, что сейчас молодые люди швыряют налево и направо каждой маломальски симпатично-привлекательной персоне. Так что остаётся только, вот именно что, догадываться. А он прибегал к ней хвалиться новыми достижениями в незримости: «Вот, Мари! Я в метро прошёл бесплатно! Третий раз подряд! Прошлый рекорд побил. Мне удавалось это сделать два раза подряд, а теперь три! Вот, когда-нибудь приду к тебе, а ты и не вспомнишься кто я и как меня зовут!». Она с гордостью смотрела на него, как жена на мужа гуманитария, который своими руками закончил ремонт. И пусть обои висят кривовато, и уголок уже отклеивается, в тайне она исправит этот недоразуменческий изъян, но за то он так радуется, что и у неё на сердце становится теплее. Она знала, что он ошибается на её счёт. Она знала, что никогда не забудет его, потомку что... Ну это просто не возможно!
Ну вот и познакомились. Осталось добавить, что с возрастом ему начала надоедать его незримость. А сделать так, чтобы его замечали у него не получалось, по этому он стал раздражительным брюзгой. Потому что его замечали, только когда он заставлял подключаться окружающих эмоционально. А как просто вызвать эмоцию? Конечно скандалом.
Но вернёмся на корпоратив. Незримкин и Маша стояли поодаль. Он издевался над коллегами, она смеялась.
- А это кто? - вдруг сказал он.
- Где?
- Да вон там, рядом с Костюшкиным.
- Так это жена его. - Ответила Маша. - Помнишь, как в прошлом году она напилась и занудила всех так, что все аж уехали раньше времени.
- Хм, да, помню - хмыкнул Незримкин, не переводя взгляда с Костюшкина. - Когда я устрою вечеринку, её позову за час до конца. За часик она накидается и гости сами разбегутся. И сосед у меня такой же нудный есть. Надо бы их познакомить и устроить соревнование по занудству.
Маша звонко рассмеялась.
- Но я не про неё, - сказал Незримкин с некой загадочностью, - я про ту, что за ним стоит. Прости Мари, я оставлю тебя ненадолго. Не скучай, ладно.
И не дожидаясь ответа, он пошёл к этой странной особе, что по пятам следовала за изрядно подвыпившим Костюшкиным.
Костюшкин был тучным, громогласным мужиком. Коллеги шутили: «тебе бы в артисты надо было. Как рявкнешь, что даже на последнем ряду проснутся». Когда Незримкин подошёл к нему, тот рявкал тост. Точнее мурлыкал что-то похожее на тост. При всей своей огромности, он был трогательной личностью. Как-будто маленький, вот-вот заплачущий котёнок с глазками, как блюдца, носит жирное тело Костюшкина, как броню. А с попаданием алкоголя, хочет вырваться наружу и заласкать всех до смерти. И вот, пока котёнок губами Костюшкина говорил речь, Незримкин оказался позади него, рядом с незнакомкой.
- Красиво говорит - непонятно кому сказал Друг Незримкин.
- Ты со мной?
- С вами.
- А ты кто? - Сказала она, - а! Незримкин. Погоди, ты завтра.
- Что завтра?
- Умрёшь завтра. Я зайду в шесть.
И тут он понял с кем разговаривает. Оцепеневший от новости и осознания, он сделал пару шагов назад, а Смерть аккуратно похлопала Костюшкина по плечу и сказала: «пора, Константин Дмитриевич». Увлечённый любовью ко всем и всякому, Костюшкин повёл плечом, словно отогнал назойливую муху, и продолжил говорить тост.
- Нет, ты видел? - Опешив от наглости сказала Смерть Незримкину.
«А как же так, думал тот, кивая Смерти на её реплику, а где её коса? Ведь у Смерти непременно должна быть коса». Он пошарил взглядом вокруг и обнаружил грозное оружие в дальнем углу зала. Рядом валялась пара полу сдутых шариков, и коса не смотрелась грозной. Скорее как-будто её наказали, как девочку. А она безропотно стоит и плачет. В это время жена Костюшкина, она тоже была рядом чуть позади, поняла, что тост затягивается и дёрнула мужа за рукав. Тот же опять отмахнулся, как будто муха прилетела уже раз сотый. Потом Смерть опять толкнула его.
- Дорогая моя, сказал Костюшкин оборачиваясь, - ну конечно я не забыл про тебя! Ты тоже скажешь своё слово...
- В своё время, обязательно скажу. Каждому по отдельности. А сейчас твоя очередь. - Сказала Смерть.
Константин Дмитриевич был сообразительнее Незримкина. Он-то сразу понял с кем имеет дело. Со страху он быстро протрезвел. Даже более того! Стал трезвее чем, был, когда только родился! Глаза его округлились, речь стала чересчур чёткой. И вот со всей этой выговариваемостью он сказал:
- ИДИ В ЖОПУ!
- Кость, ты чего? - со стыдливой улыбкой сказала жена.
- Не могу. - Сказала Смерть - тебе пора.
- АХ ТЫ ТВАРЬ!
- Ты с ума сошёл, Кочтюшкин? Дома поговорим. - грозно, как только могла, сказала жена.
- Я НИКУДА НЕ ПОЙДУ!
- Пойдёшь, как миленький - сказали Смерть и жена одновременно.
- ХА ХА!!! - вдруг словно выплюнул смех Константин Дмитриевич. - А ТЫ ПОПРОБУЙ ЗАСТАВЬ!!!
Он, выпучив глаза, подобно ледоколу, двинулся вперёд, а столы, как льдины, неохотно разбрасывались по сторонам. Смерть и жена пошли за ним. Смерть с невозмутимым спокойствием, мол куда ты денешься. А жена с беспокойством за любимого мужа, как бы не поранился. В итоге столы победили, Костюшкин перевалился через один, упал. Смерть поставила ногу ему на грудь, не давая подняться. Жена же попыталась прильнуть ему на помощь.
- ОТВАЛИ, ДРЯНЬ! - говорил он Смерти.
- Костенька, миленький, ну ты чего? - Причитала жена, принимая его слова на свой счёт.
- Этот... Как там тебя... - сказала Смерть, щёлкая пальцами в сторону оторопевшего Незримкина. - Не в службу, а в дружбу, подай мне косу. А то не очень хочется бегать за ним если отпущу.
Если бы в этой суматохе кто-нибудь обратил бы на Незримкина внимание, то подумал бы, что тот тоже перепил и спятил. Потому что он вдруг сорвался с места и метнулся шнурком в угол. Там постоял, вытянул руки, сжал кулаки и в такой неподобающей позе прибежал к Костюшкину. А тот в свою очередь продолжал костерить Смерть. А жена, принимать всё на свой счёт. Да и все так думали, что жене он говорит, ведь Смерть никто не видел. Никто, кроме Незримкина.
В общем, с грехом пополам, Костюшкин помер. Смерть взмахнула чем полагается, и нить жизни оборвалась. Приехавшие врачи пытались, старались, а потом констатировали и увезли.
- А с тобой завтра увидимся. - Будто флиртуя, бросила Смерть Другу.
Незримкин глянул на часы, было двадцать минут первого. Значит у меня есть ночь и день, думал он. Она сказала в шесть вечера.
Как Друг ушёл с праздника никто не помнил. Маша опросила всех, даже новоиспечённую вдову. Все лишь удивлялись, что он был. И на звонки и сообщения он не отвечал. Маша поехала к нему домой, но и там его не было. Где ещё искать? Она не представляла. Выпив снотворного, она уснула.
А Незримкин блуждал по городу. Всю ночь. Он думал, что ему делать и как быть. Под утро он добрёл до дома, написал письмо, а-ля завещание, где всё что было оставлял Маше. Ну а кому ещё? У него и не было больше никого. Сон не шёл. В обед заставил себя поесть: «если и умирать, то не от голода». Вообще у него в голове крошилась куча мыслей разного размера: «кто я такой?», «чего достиг?», «хочу ли я по большому?», «наверное от сердечного приступа?», «а может с крыши сигануть?», «пока не поздно взять кредит?», «устроить групповуху, но с кем?»... и всё в таком духе. В 16:37 он начал готовиться. Сходил в душ, побрился, погладил костюм и даже подушился. Без одной минуты шесть он плюхнулся в кресло и стал ждать.
«Ух ты! Это я? Что это я сижу? Глазки вылупил и сижу. Смешной какой-то. Ой, и лысеть начинаю. Пойду себе чаю заварю. Какой длинный коридор! Прям никак не дойду до кухни! Вот гад, всё удлиняется и удлиняется... А вот и звон в конце тоннеля... Подожди. Какой звон? Должен быть свет. Почему у меня звон? Или всё-таки правильно, что звон? Как же говорят? Звон в конце тоннеля или свет в конце тоннеля? Ну какой свет? Конечно звон! Ну да, точно звон.»...
Незримкин открыл глаза. Истошным воплем орал звонок входной двери. Быстрый взгляд на часы. 19:32. Припозднилась, подумал он. «А может не открывать?», пробежала шальная мысль. Выпроводив её, Друг вскочил, подпрыгнул к зеркалу и побежал встречать Смерть. Перед дверью, схватившись за ручку, Незримкин резко выдохнул, как перед первой рюмкой в начинающейся попойке. Понятное дело, что он волновался. А как бы вы отнеслись к осознанию того, что Смерть уже на пороге? А вот Незримкин волновался. При чём так, как тридцатилетний девственник, который наконец-то решился и вот-вот встретится с проституткой. Как-то не оплошать бы, а то нет же ведь каких-либо инструкций о том, как правильно умирать? Вот как её встретить, думал он? Сказать «привет» или «здравствуйте»? На «вы» с ней общаться, или на «ты», как старые знакомые?
В общем, поборов себя, Незримкин открыл дверь. На пороге стояла она... то есть не она, а она. Ну, как бы не та, которую он думал увидеть. Нет. Так не пойдёт. Давайте ещё раз.
Незримкин открыл дверь. На пороге стояла она – Маша. Вот. Так понятнее.
- Ты охренел, Незримкин? - Сказала она и, проходя в квартиру, влепила пощёчину.
- Ой! Привет... Это ты?
- А кого ты ждал? Думал смертушка твоя пришла?
- Ну как бы да...
- Убила бы!!! - Продолжила Мари, не услышав его.
Незримкин хлопнул дверью. Этот звук прозвучал в его голове выстрелом стартового пистолета, после которого мысли-бегуны рванули с места, обратились в слова и, желая быть услышанными, устремились к нежным ушкам Маши, как к финишу. Наверное это был нервный срыв. Так Незримкин никогда не орал. С матом и упоминанием всех родственников, выдумывая слова, точно выражающие эмоциональную составляющую, не стесняясь быть смешным и страшным одновременно. Маша, как старенькая боксёрская груша, принимала на себя удары слов и не давала сдачи. Не сказав и слова, стиснув зубы, чтобы не расплакаться, она вышла из квартиры. А уже потом, на автобусной остановке, она разрыдалась. Всю дорогу домой не могла успокоиться. Да и дома продолжала плакать. В эту ночь опять пришлось принять снотворного.
При всём своём сложном характере, Незримкин всегда был человеком слова, по этому и от других требовал того же. И не важно кто это – коллега, начальник или сама Смерть. После выплеска эмоций он стал рассуждать здраво... Ну, то есть более-менее по существу. И какими-то умозаключениями пришёл к выводу, что нужно выяснить отношения со Смертью. Почему она не пришла к нему, была ли это злая шутка и вообще какого хрена происходит? А чтобы увидеть её, нужно было как-то умереть. «Был бы у меня пистолет, думал он, я бы выстрелил в себя. Но пистолета нет. Тогда как?». Он относился к этому вопросу так, как-будто это была простая задачка. Например в каком магазине продаётся кефир «Снежок»? В ближайшем продуктовом или дальнем? А может в большой гипермаркет сходить? Вот так же и тут. Пистолета нет... Может яд? Тоже нету. И придумал он прыгнуть с крыши.
И прыгнул!
Говорят прыгуны чаще всего умирают не от удара о землю, а от разрыва сердца, потому что срабатывает инстинкт самосохранения, и человек во время падения передумывает. Не знаю правда ли это, не проверял. Но это точно не про нашего Незримкина. Он сиганул с такой уверенностью, что позавидовал бы самый не сомневающийся человек в мире. Он был уверен, что Смерть ждёт его внизу. И каково же было его удивление, когда его поймали ветки высокого дерева! Они подобно рукам фанатов поймали Незримкина, который словно рок-звезда с разбегу сиганул в толпу в разгар концерта. Аккуратно передавая тело, они доставили его на землю. Негодованию не было предела. Друг сделал ещё несколько попыток заставить Смерть прийти к нему. Но всё тщетно. Тогда он сам решил найти Смерть.
Логично, что он нашёл её в больнице. Ну а где ж ещё часто умирают, подумал он? Так как было уже глубоко за полночь, народу вокруг почти не было. Смерть стояла у входа и курила.
- Вот гады эти врачи! - сказала она грозно приближающемуся Незримкину. - Не дают спокойно умереть бедняге. Всё спасают и спасают!
- Где тебя, мать твою, носит? - Начал он выговаривать ей. - Я уже поседел, пока ждал тебя!
- А в чём проблема-то?
- Я ждал тебя сегодня... то есть уже вчера!
- А ты у нас кто? - Спросила она, как учительница спрашивает заблудившегося первоклашку.
- Ты издеваешься?
- А! Незримкин!
- Бинго, блин!
- А зовут-то тебя как?
Незримкин сказал.
- Ой...
- Что значит ой?
- Так ты уже... вроде... - Сказала Смерть, что-то припоминая.
- Да вот нет! Как видишь!!!
- Ладно. Завтра...
- Никаких «завтра»!...
- Мне сейчас некогда. - Перебила она Незримкина. И стало понятно, что дальше спорить нет смысла. - Ты умрёшь завтра.
И Смерть исчезла. Как-будто посланный далеко и надолго, Друг остался один и зыркал по сторонам, словно искал поддержки хоть от кого-нибудь. Лишь прислонённая к стене коса будто посмеивалась над ним. Со злости Незримкин схватил косу и хотел переломить её пополам. Он уже занёс её над головой, чтобы шарахнуть ею о колено, но вдруг появилась рука Смерти и погрозила ему пальчиком. Незримкин замер. Рука вытянула ладонь. Незримкин вложил оружие. Рука с косой исчезла.
Помимо того, что Друг Незримкин не мог умереть, обнаружилась ещё одна проблема. Ну точнее, это как посмотреть... Если вспомнить детскую мечту, то это скорее исполнение желания, а вовсе не проблема. В общем он стал действительно невидим. То есть если он не обращал на себя внимания, то его будто и не было. Совсем. То есть тут уже прям мистика. Уже речь шла не о пары бесплатных проходов в метро, тут уж шастай туда-сюда сколько влезет. Тут уж речь идёт не о том что бы вспомнить имя, а вообще узнать его. Хотя бы увидеть. Просто для Мира он уже умер. И мир отказывался его воспринимать. Обнаружил эту проблему Незримкин, когда постучал в соседскую дверь. Там всегда что-то праздновали, и иногда Незримкин по-соседски заглядывал, чтобы на халяву раздавить бутылочку. Да и сосед был всегда не против. То ли ему было стыдно, что он не может запомнить имя Незримкина, то ли просто добрый мужик. Так вот. Услышав, что праздник в разгаре, Незримкин позвонил в дверь. Сосед открыл, выглянул, потаращился по сторонам, потрясая своей рыжей бородой... Незримкин кивнул. Дверь захлопнулась. Друг подумал, что это очередная не смешная шутка соседа. Да, шутил он не смешно и истории не интересные рассказывал. При чём то, что можно рассказать за минуту, сосед растягивал на пару часов! Ну что говорить, если даже жена соседа не побоялась остаться с четырьмя детьми одна и выгнала бедного соседа взашей! Ох, сколько тога было выпито! Он был самым печальным и злым соседом, которого можно представить. Этакий грустный гном... или лепрекон..? Кто из них рыжий? Просто сосед был рыжим, не высоким и плотным, отсюда такое сравнение. Так вот, Друг подумал, что сосед шутит и позвонил ещё раз. Опять выглянула гномья морда. Потом не спеша, на лестничную клетку выкатилось и всё гномье тело. Он озирался и прислушивался, совершенно не замечая рядом стоящего Незримкина.
- Привет сосед! - Сказал Друг и улыбнулся на всякий случай, если сосед вдруг шутит.
Сосед же резко отпрянул от него с испуганным видом.
- Ну чё, есть чё? - Сказал Незримкин тайный пароль, который подразумевал, что тот не прочь уйти в загул в хорошей компании.
- А ты кто? - Растягивая слова, спросил сосед.
- Слушай, у меня нет настроения шутить.
- А я и не шучу, - сказал сосед - мы знакомы?
- Так это я! Сосед твой.
- А соседа нету...
- Ладно. Проехали. - Сказал Незримкин, достал ключи и начал открывать свою дверь.
- Ах, ты ворюга! - Проорал сосед, развернул Незримкина и залепил кулаком в лицо.
Конечно Друг не ожидал такого. Он завизжал на соседа матом, укрываясь от новых ударов. Потом вставил в ругательства имя соседа. Тот озверел ещё больше. И с криком: «ах ты падла, ещё и следил за мной!», кинулся с пущем остервенением.
Кое-как отделавшись от тронувшегося соседа, Незримкин нашёл ночной магазин. Он хотел купить воды, чтобы умыться, приложить чего-нибудь холодное к лицу и согревающего в желудок. В итоге на ленте стояла полторашка воды и ноль семь крепенькой. Там он выяснил, что потерял не только ключи от квартиры, но и кошелёк. Но пока он рылся в карманах, кассирша даже не думала пробивать товар. Незримкин подумал, что она не пробивает потому что он бухло берёт, но воду-то пробить можно было? Он начал оправдываться и лепетать о том, что завтра занесёт, но его не видели... В прямом смысле не видели! Подошёл охранник. Поинтересовался у кассирши о какой-то Маринке. Потом удобно облокотился о кассу и стал вести полуночную беседу, дабы скоротать время и не уснуть. Поведение соседа и этих двух сложились в одну картину. Догадался. Понял. Незримкин судорожно схватил бутылки, подумав мгновение, схватил чипсы и сгрёб пару шоколадок. Замер. Ноль внимания. Охранник нехотя преграждал выход.
- Разрешите пройти? - Попросил Незримкин максимально тактично.
Охранник не слышал его, но почему-то встал, освобождая путь. Он не понимал, зачем встал из такой удобной позы. Подумал, может спина затекла? Помассировал. Вроде нет. Вернулся обратно. За это время Незримкин успел просочиться к выходу.
«Блин, меня никто не видит!» – думал Друг. Ну конечно вместо невинного слова «блин» там было более эмоциональное слово. Это была не осознавательная мысль, а скорее крик души от ужаса происходящего. Незримкин орал внутренне. Бился в истерике! А на деле стоял у входа в магазин, обнимая украденные продукты, как плюшевого мишку, вытаращив глаза. Простоял он так минут десять, потом ноги куда-то понесли замершее тело и ничего не соображающую голову. Ну и куда бы вы думали? По моему, зная Незримкина, очень логично и предсказуемо. Конечно к Маше!
Позвонил в дверь. Открыла. Смотрит в упор. Молчит.
- Ты меня не забыла? - С такой надеждой спросил он, как пёс, которого увезли в лес и бросили, а он смотрит в след уезжающей машине и скулит... Так жалобно...
Маша молчала. Пауза затягивалась. Потом вдруг она сказала:
- Ага. Забудешь тебя гад.
- А я вот... шоколадку тебе... своровал... - сбивчиво протявкал он.
Ну и конечно она пустила его. И он обо всём рассказал. И даже продемонстрировал то, как не может умереть. Сиганул с её балкона прямо с шестого этажа! Но на этот раз внизу оказался грузовик, который вёз матрацы. Просто водителю вдруг так захотелось по-маленькому, что он свернул с маршрута в поиске заветного дерева к которому можно прислониться. И вот пока водитель справлял нужду, Незримкин угодил в кузов.
- И она сказала, что завтра? - В который раз спросила Маша.
- Завтра.
- А это точно?
- Думаю да.
Из глаз Маши повалились слёзы...
- Ну что ты, Мари? - Пытался успокоить её Друг. - Видишь, меня уже нет в жизни. Никто меня и не помнит и не видит уже. Так что осталось дело за малым, и завтра всё для меня кончится.
- Я... (хнык, хнык) помню! (Хнык)
- Да. Только ты помнишь. И видишь. Странно, а почему?
- Дурак ты, Незримкин. - Сказала она и убежала умываться в ванну.
Через секунду до Незримкина что-то дошло. Что-то, чему следовало дойти гораздо раньше. Наверное у Ньютона было такое же выражение лица, когда он ответил себе на вопрос: «почему яблоко падает?». Наверное он, как и Незримкин, сидел, подняв брови и вытаращив глаза, с открытым ртом и долгим, протяжным «А». Ведь именно такое выражение лица бывает, когда находишь ответ на вопрос «почему?». И шум воды из крана в ванной словно озвучивал шебуршание мыслей с этим вопросом в голове Друга. И на каждый вопрос почему (же она сделала то, сказала так, смеялась над, плакала от того что? Брала трубку, когда бы не позвонил? Открывала дверь в любое время суток? Она видит, когда весь мир забыл?), был один ответ. Осознав это, Незримкин понёс себя к ней. Открыл дверь ванной. Подошёл. Развернул. Взял её лицо в ладони, ощущая мокрость то ли от слёз, то ли от воды. Большим пальцем дотронулся до губ... Помните выражение мордочки котёнка, если его взять за шкирку? Взгляд полный доверия, защищённости и умиротворения. Если бы у людей были хвосты, то Маша бы обязательно поджала свой, как вот такой котёнок. Осторожно, как-будто стараясь не спугнуть, Незримкин коснулся своими губами её губ...
Я не буду описывать, что было дальше. И так понятно. Скажу лишь, что это была самая лучшая ночь для него и для неё.
- Я пойду... - Сказал Незримкин, валяясь в постели после.
- Почему?
- Не хочу встретиться с ней там, где было хорошо.
- Понимаю...
- А ты поспи. А то я тебе не дал этого сделать.
- Вот и хорошо, что не дал. - Сказала она и мечтательно улыбнулась.
Они провели остаток ночи, день и вечер вместе. Как будто пытались отыграть все моменты, которые могли бы растянуть на всю жизнь. А потом он ушёл. А ей опять не спалось... И вот уже завтра превратилось в сегодня... А ей всё не спалось... И снотворное кажется не действует... А ей всё не спалось...
Незримкин же пришёл домой и вырубился. Его очень измотали последние деньки. Как хорошо, что когда-то он отдал Маше запасной ключ, а то надо было бы что-то решать с соседом. Проснулся под вечер. Накатила какая-то меланхолия. Ничего делать не хотелось. Никого видеть не хотелось. Не хотелось ни с кем болтать. И на звонок Маши он не ответил. «А что ей сказать?» – думал он. Как-то всё ему надоело. А Смерти нет. И день прошёл, а она не пришла. И ещё один день прошёл. Надо к Мари пойти, решил он, она умная, что-нибудь придумает. Позвонил, чтобы предупредить. Не ответила. Ладно, подумал, так пойду. И пошёл. Позвонил в дверь. Никого. Вышел ждать у подъезда. Лавочка была занята бабками. Они сидели, как птички на проводах, и щебетали о чём-то своём.
- Я то думала, что следующей будет Нинка!
- Да ну тебя! Я вас всех переживу!
- Ну да! Про тебя Смерть забыла наверное!
- Точно! Она наверное перепутала этаж! Хотела к тебе на девятый, а пришла на шестой!
- Ага! Но ты не переживай, в следующий раз не перепутает!
- Да я вместе с ней за вами приду!
- Ну-ну! Я те приду!
Помолчали.
- Жалко девку. Молодая.
- А хахаль то её знает?
- А шут его...
- Не дождалась, чтоб он её замуж позвал.
- А как его зовут-то? Может сообщить надо?
- Подожди! Забыла... как его?
- Эх ты! Маруська про него ж все уши прожужжала, царствие ей небесное.
- Ты сама то помнишь?
- Конечно. Как мужа тваво, первого.
- А! Точно! Вспомнила!
- А мне скажите!
Если ещё и оставались сомнения у Незримкина, то когда бабки назвали его имя, они исчезли.
Несколько дней после того дня Незримкин бессмысленно швырял своё тело по улицам города. Встречая Смерть, спрашивал «когда?». Та отвечала, что «завтра». И при этом по-женски улыбалась, как-будто случайно купила очередную не нужную вещь, взяв деньги из отложенного на отпуск. И при этом просила напомнить имя.
Тяжёлая у Смерти работка. За всей этой суматохой с отходом в мир иной она частенько оставляла свою косу где попало. Вот Незримкин и решил написать на косе своё имя, чтоб не забывала она его. Когда-то давно Мари подарила ему перочинный ножик. И вот этим самым ножом он по чёрточке царапал буквы своего имени на древке косы.
На первую букву «К» ушло самое большое количество встреч. Столько же, как и на последнюю.
На «О» поменьше. Но всё-равно много. Она же кругленькая такая.
Вот на предпоследнюю понадобилось всего две встречи. Она из двух глубоких палочек же состоит. «Л» самая простая буква была.
Ну и «Я». Как я уже говорил, долгая буква. И теперь у Смерти на её косе есть надпись. И когда она нащупывает непривычную шероховатость, смотрит на буквы и читает.
К
О
Л
Я
- Хм... А кто такой этот Коля?
А Незримкин ходит по земле и ждёт «завтра». Ведь «завтра» он должен умереть. Не сегодня! А именно завтра!!!
Завтра.