На приёме хирург меня подробно расспросил, как я обнаружила опухоль, и сколько времени уже прошло после этого. Надо отметить, что говорил он очень мало, больше изучал мою карточку и результаты уже проведенных исследований. У меня создалось впечатление, что врачи не подозревают, какой путь проходят пациенты, чтобы попасть к ним на приём. Но это только моё субъективное мнение. Доктор ещё раз выписал направление на анализ крови и назначил дату для проведения биопсии. Кровь я сдала на следующее утро. А на биопсию пришла через пару дней. Я даже не знала, что он мне сам её будет проводить. На всякий случай, хоть больница и недалеко от дома, но муж на несколько часов отпросился с работы, чтобы сопровождать меня на эту процедуру.
Биопсия молочной железы — это забор небольших образцов тканей для анализа. Именно этот метод позволяет с высокой долей уверенности подтвердить наличие рака в груди или исключить таковое.
Я вошла в просторный зал, за ширмой разделась до пояса, накинула хлопковый халатик (какой мне предложили) и легла на кушетку посреди зала под яркими лампами. Что со мной делал доктор, я не пыталась рассматривать. Видела тонкую иглу и периодически слышала легкое пощёлкивание. Было не больно, немного неприятно, как от комариных укусов. Мне наложили стерильный пластырь, который надо было снять через три дня в кабинете медсестры. Предупредили, что место, где проводилась биопсия, мочить нельзя. Ещё предупредили, чтобы я не носила ничего тяжёлого и не занималась спортом.
Мне показалось, что я там пробыла минут 20. Муж сказал, что почти час. Для меня время пролетело очень быстро.
После биопсии я чувствовала себя нормально, только плохо поднималась правая рука.
Через три дня пластырь сняли. Медсестра, которая его снимала, даже пригласила доктора, чтобы тот полюбовался результатом своей работы. Следов после биопсии почти не осталось. Правда, ещё через пару дней всё-таки появился синяк.
Результаты анализа крови и биопсии подтвердили наличие раковых клеток. Доктор сказал это самым обычным тоном с полной уверенностью, что в Израиле это излечимо и по-другому быть не может. Я и сама это понимала.
Интересно, что я знала, что у меня рак. По-другому не могло быть. Но когда всё подтвердилось, на душе было как-то немного неприятно, но очень недолго. Я быстро свыклась с мыслью, что надо идти до конца, то есть начать и продолжить борьбу с онкологическим заболеванием. Мне предстояли ещё обследования, лечений пока не назначали.