Вам когда-нибудь хотелось кого-нибудь убить? Почему-то мне кажется, что такое желание хотя бы раз в жизни накрывало каждого. Вот и я, проворочавшись всю ночь без сна, отчётливо поняла: ненависти нет, но уничтожить физически очень хочется. Осталось только решить, кого именно…
Но обо всём по порядку.
Эта история началась в тот день, когда мой жених повёл меня знакомиться со своим коллегой, другом и нашим будущим свидетелем на свадьбе. До этого я знала только, что его зовут Егор и он крутой парень. А ещё что он давно и счастливо женат и что у него уже двое детей. Поэтому, когда в проёме открывшейся двери проявился шкафистый силуэт, было довольно сложно сдержаться и не воскликнуть: «Офигеть!» Поскольку реакция друга Егора была абсолютно такой же, скрыть факт нашего давнего знакомства оказалось нереально. И первые часа два нашего общения мы, перебивая друг друга и ухохатываясь, посвятили воспоминаниям. Его жене Лильке и моему жениху Серёге оставалось только вежливо улыбаться.
Мы рассказали честнОй компании, как познакомились в Крыму, в пионерлагере, куда оба приехали подработать вожатыми. Объяснили, почему не признали друг друга по рассказам своих половинок: в то время Егор отзывался на Жорика, благо в паспорте был записан Георгием, а я была Татой, хотя и тогда, и сейчас предпочитала привычное «Таня». Рассказали, как бурно и весело проводили в лагере время, иногда забывая о своих непосредственных обязанностях. Не скрыли, что по окончании смены ещё какое-то время переписывались. Не рассказали только, что встречались и после. И дружно умолчали тот факт, что между нами «было».
Так началась эта странная дружба домами. Или семьями. Хотя, конечно, это была дружба парами: мой теперь уже муж продолжал плотно дружить с Егором, с ним же чаще всего общалась и я, с самого начала твёрдо заявив, что «любовь прошла, завяли помидоры, секса не будет». Лилька как бы дружила со всеми, одновременно умудряясь оставаться в стороне. Даже на совместных гулянках её было не слышно и почти не видно. Мышь. Курица. Эти определения подходили к ней как нельзя лучше. Серенькая, тощенькая, постоянно кудахчущая над своими детьми – такими же серыми и незаметными, её полными копиями, ничего не взявшими от видного, громогласного и искромётного отца. Ну, бывает…
Наша «могучая кучка» регулярно пополнялась новыми членами – и семейными парами, и одиночками, но как-то все они у нас не задерживались. Чувствовали, наверное, что мы уже капитально спеты-спиты, остальные здесь просто лишние. Точно так же на один из очередных праздников явились Сысоевы – муж, жена и сын-горлопан, ровесник младшей Егоровой дочери. И всё бы ничего, если бы незадолго до этого муж не рассказал мне «строго по секрету», нагло пренебрегая хвалёной мужской солидарностью, что завёл, мол, Черкасов наш себе любовницу – умницу и красавицу из красавиц. И сохнет по ней, и сознание теряет. И дорогими подарками засыпает. А красотка хоть и снисходит до коротких встреч исключительно в границах супружеской постели, но явно в сторону нашего героя-любовника ровно и спокойно дышит. Что, конечно же, сводит его с ума. Так что Сысоевых я ждала с понятным интересом и нетерпением.
Королева оказалась в лучшем случае фрейлиной. Симпатичнее, конечно, чем Лилька, волосы роскошные, глаза большие, но совершенно обыкновенная. И нет, это не ревность во мне говорила! Хотя какое-то чувство собственности всё же шевелилось внутри мерзкой гадиной… А ещё она оказалась полной дурой. Глазками своими коровьими хлопала, губки ярко-красной помадой намазанные уточкой вытягивала, над шутками смеялась громко и искусственно, запрокидывая назад голову и тряся подбородком. Но Егорка таял. Просто тёк – и по столу, и по полу, и по всем углам их небольшой гостиной. И светился от счастья. И тоже выглядел при этом полным дураком. А Лилька не реагировала – и это, пожалуй, бесило меня больше всего. Как?! Как можно всего этого не замечать?!
Пришла пора от салатов переходить к горячему, Лиля ушла на кухню – подогреть. В отсутствие жены Егор совсем обнаглел, схватил королеву свою новоиспечённую за ручку и давай лобызать. При живом-то муже! Впрочем, Сысоев к тому моменту уже изрядно наклюкался – и хотел ещё, потому ничего кроме рюмки не замечал. И вдруг – хлопок и крик. Кто смог – подорвался, дружно метнулись на кухню. На полу сидела и рыдала Лилька, сквозь прижатые к лицу ладони струился дымок, отчётливо пахло тушёным мясом и горелыми волосами. Зная предысторию, легко было догадаться, что именно произошло. У Черкасовых чудила духовка: поворачиваешь тумблер, газ идёт, шипит аж, а загораться – ни в какую. Вот и в этот раз щёлкала Лилька зажигалкой, щёлкала, да притомилась. Решила отдохнуть, а газ не перекрыла. Посидела, подышала, успокоилась – и высекла огонь прямо в заполненный взрывной смесью шкаф. Жар пыхнул в лицо, спалил брови и ресницы, захватил и чёлку. К счастью, до сильных ожогов не дошло, кожа почти не пострадала. Но испугалась Лилька можете себе представить как! Вот и рыдала теперь, размазывая по ставшему ещё дурнее лицу потёкшую тушь и сопли.
Успокоились быстро. Мужики пошли допивать, «королева» на кухню и не заглядывала, а я отвела всхлипывающую Лильку в спальню – приводить себя в порядок. Тут-то и случилась «вторая часть Марлезонского балета».
– Ты видела? Ты видела?! – вцепившись мне в руку и по-собачьи заглядывая в глаза, вопрошала поджаренная.
– Да что видела-то?!
– Ему мало, что он спит с ней, мало, что по первому свистку убегает, мало, что деньги на неё тратит, которых у нас и так нет, так он ещё домой её притащил, чуть-чуть – и при всех разложит и отымеет! – И тут же: – Только не говори, что ты не знала! Знала?
Как я смогла сдержаться и не выложить всю правду-матку – одному Богу известно. То ли Лильку пожалела, то ли детей. То ли, будь она неладна, женская солидарность. Подруга всё же. Как бы… Стала убеждать, что она себя накручивает, что ничего такого нет, что ей всё кажется. Внутри же всё бурлило и грозило вырваться наружу. Когда же Лилька, шмыгая носом и пытаясь придать ему исходную форму, стала тихо рассказывать мне историю своей любви к нему, обалдую Жорику, стало мне и вовсе нехорошо. Он сидел за стеной и преданно заглядывал в глаза чужой жене, а своя в это время говорила про него так, словно он лучший человек на этой земле.
– Я без него умру…
Мне удалось убедить подругу в том, что Сысоева Егору может и нравится, но он точно с ней не спит. Потому что любит, разумеется, только её, Лильку. Но вечер был безнадёжно испорчен. И вот дома, ворочаясь в постели и пытаясь уснуть, я планировала убийство. Осталось только решить, кого – изменщика или подлую разлучницу.
Утро решения не принесло. Я просто не знала, что мне делать. Разговаривать с Егором сейчас бесполезно, он в такой эйфории, что не услышит, не поймёт. А взывать к совести и обязательствам и вовсе бессмысленно – он уже похерил их, прыгнув в постель к другой. И на детей ему плевать, раз не подумал о них с самого начала. Была мысль сходить оттаскать за волосы Сысоеву, пригрозить, что всё расскажу её мужу, если не отлепится от Егора, но… В итоге я решила не делать ничего. Пусть будет как будет. Вот только куда деться от стыда?..
А Лилька сделала! Тихая мышь, курица-наседка через месяц собрала чемоданы неверного мужа и выставила за дверь. И больше никогда не впустила его в дом. Сысоева менять успешного мужа на Егора с его среднестатистической зарплатой и безумной любовью тоже не пожелала – и остался наш Казанова один. Иногда виделся с детьми, иногда пытался просить прощения у Лильки, а потом пропал. Говорят, уехал куда-то на Север, на нефтяную платформу. Только благодаря регулярно приходящим алиментам мы знаем, что он ещё жив.
С Лилькой же мы дружим до сих пор. Она проплакала почти два года, а потом… Потом её полюбил очень хороший человек, который стал ей верным мужем, а детям – заботливым отцом. И никто уже не назовёт эту красивую, уверенную в себе и светящуюся от счастья женщину серой мышью. Мать троих детей, кстати.
А я так и не призналась ей, что тогда всё знала. И мне до сих пор стыдно.
Фото из Интернета. Спасибо неизвестному автору.