Королевский Тигр, последнее изобретение немецкой военной мощи, пёр по полю, как ископаемый мастодонт, подминая под себя всё, что попадалось на его пути. Когда все четыре пушки у нас действовали, мы пытались поджечь этого мастодонта, но наши снаряды не пробивали его броню и лишь с визгом рикошетили куда-то в сторону от него.
Теперь наших пушек не было, как, впрочем, и всех пушечных расчётов. Из всех живых остались только я, и то раненный в ногу, да наводчик с последнего расчёта. Но у него были выбиты глаза, и толку от него не было никакого. Он сидел около развороченного орудия, закрыв руками лицо, через которые сочилась кровь, и что-то бормотал себе под нос.
А я даже не мог ему помочь, поскольку мне, во что бы то ни стало, нужно было остановить этого ползущего мастодонта, всего разрисованного крестами и черепами.
– Мне бы подкрепления, – думал я, – хотя бы человечка два-три, тогда можно было бы и пострелять из этой одной более или менее уцелевшей пушки, целясь напрямую через дуло, а не через прицел, который был разбит и который, собственно говоря, и выбил стёклами глаза моего напарника.
Но чего не было, того не было. Я знал, что подкрепление шло, но чего-то очень медленно. Видно тоже с боями пробивал себе путь на эту высотку, на которую полз Королевский Тигр и которую защищал один я. У меня было в запасе противотанковое ружьё, но это было как слону дробина для этого мастодонта. Ещё у меня оставалось четыре противотанковых гранаты, и вся моя надежда связывалась с ними. Я перевязал их изолентой, чтобы они взорвались одновременно, но этот «подарок» был весьма тяжёл и далеко кинуть его я не мог. Так метров на десять-двенадцать.
Пусть подползёт поближе, – думал я, – тогда я и брошу эту связку гранат. Пусть даже я сам от этого взрыва погибну. Главное, чтобы не прошёл этот гад через наш окоп и не занял господствующую над местностью высотку.
А Тигр полз и полз. Упорно и настойчиво. И я видел, как за его бронёй прятались немецкие солдаты. Поэтому мне надо было остановить этот Тигр, тогда немцы наверняка отступят.
И вот Тигр подполз ко мне метров на семь-восемь.
Очевидно меня никто не видел, а то бы давно я отправился на тот свет вслед за всей нашей батареей.
Тут я не выдержал, вскочил во весь рост и метнул связку гранат в танк. Меня точно немцы не видели, иначе не дали даже бы и встать на колени, а тут я вскочил во весь рост.
Последнее, что я видел, это была вспышка от разорвавшихся гранат и какой-то удар по моей каске.
Дальше я ничего не помню.
Очнулся я от резкого запаха нашатырного спирта и приятного женского голосочка:
– Жив бедолага. Давай, давай приходи в себя. У тебя всего лишь контузия.
Я дёрнулся от резкого запаха нашатыря и приоткрыл глаза. Всё вокруг меня плыло и качалось, голова моя похоже была готова развалиться на две части и только голосок санинструктора удерживал её от этого. В голове промелькнула мысль:
– Значит, подкрепление все же дошло!
– Ему надо просто отлежаться, – услышал я тот же голосок, – Ну-ка, ребята, помогите мне положить его поудобнее.
Я почувствовал, что меня подняли, куда-то понесли, а потом положили на землю. Причём все было сделано очень аккуратно.
Честно говоря, я ничего не соображал, и лишь одна мысль всё же проскакивала в голове.
– Прошёл этот мастодонт или нет?
Потом я почувствовал, что мне закатывают рукав левой руки и ставят укол, от которого я сразу впал в небытие. Но это было уже не то, что было чуточку пораньше, это был самый настоящий сон. Тяжёлый и какой-то липкий, но всё же сон.
– Пусть поспит, – услышал я, – а ведь он, ребята, настоящий герой.
После этого я ничего не слышал.
Проснулся я под вечер, голова гудела, но не так, когда меня привели в чувство. Я мог маленько соображать, хотя каждая мысль острым ножом резала где-то там внутри моей черепной коробки. Но мысль оставалось в голове по-прежнему одна:
– Прошёл этот чертов Тигр через меня или нет?
Я немного повернул голову и увидел рядом девушку, видно санинструктора, и попытался у неё спросить:
– Высотка наша?
– Он очнулся, – услышал я, – значит будет жить. К тому же он что-то говорит.
Я постарался как можно громче спросить про высотку, но всё равно у меня получился только шёпот, и я чуть было опять не впал в бессознательное состояние.
Когда в глазах опять прояснилось, санинструктор постаралась меня что-то спросить, видимо про моё состояние.
Но я на это ничего не ответил и лишь опять спросил:
– Этот гад прошёл через меня или нет?
– Что он говорит? – спросил мужской голос.
– Говорит о каком-то гаде, – ответила девушка.
– Скорей всего о Королевском Тигре, что стоял около окопа.
– Всё в порядке, – обратилась ко мне санинструктор, – не прошёл твой Тигр сквозь тебя. Завтра мы тебе его покажем. А сейчас я сделаю тебе ещё один укол и ты уснёшь до утра.
На следующее утро я почувствовал себя почти человеком. Хотя и трещала голова, и в ушах по-прежнему стоял гул, но это уже было терпимо.
– Проснулся, соколик, – услышал я женский голос. – Ну как, полегче тебе сегодня?
Я попытался сказать, что «Да», но получилось это так тихо, что даже я сам не услышал.
– Ты лучше головой кивай, – сказал тот же голос. – Понял?
Я легонько кивнул головой в знак согласия. Голова при этом чуть сильней закружилась, но это было легче, чем говорить.
– Надо ему показать, что он натворил, – послышался мужской голос с хрипотцой, – это сразу поднимет его настроение.
– Ну что ж, давай покажем, – согласился женский голос.
Тут я уже полностью открыл глаза и попытался сесть. Но как только я сел, сразу в голове зазвенели колокола и меня чуть не вырвало.
– Ты что, встать собрался? – спросила меня миловидная санинструктор. – Тебе ещё лежать и лежать положено. Мы даже тебя в медсанбат не отправляем, так как боимся, что дорожной тряски ты не выдержишь. Так что лежи и не трепыхайся.
Тут ко мне подошли мужики и осторожно на что-то переложили, очевидно, на носилки. Потом меня подняли и осторожно куда-то перенесли.
– Вот здесь мы тебя и нашли, – произнёс женский голос, – сейчас увидишь, что ты сотворил с немцем.
Я снова открыл глаза, но увидел только небо. Синее, синее.
– Сейчас мы твою бедную головку на подушечку положим, и ты всё увидишь.
Мне положили под голову чью-то свернутую шинель, и первое что я увидел это Королевского Тигра, моего мастодонта с развороченной правой гусеницей. Я сразу всё понял. Гранаты попали под гусеницу и там взорвались, лишив Тигра способа передвигаться. То есть он превратился в стоячую мишень. А это означало, что наши соседи артиллеристы просто раскурочили эту стоячую мишень. Рядом я ещё увидел труп убитого немца и кучку наших солдат, разглядывающих развороченного Тигра.
– Вот видишь, что ты натворил, герой ты наш, – сказал женский голос. Видимо санинструктор стояла сзади меня, и я только слышал её голос.
– А теперь лежи и отдыхай. Ещё пару дней и мы тебя отправим в санчасть.
– Вот здорово, – промелькнуло у меня в голове, – не прошёл всё-таки сквозь нас этот мастодонт. Похоже и один в поле воин.
– Скажи спасибо своей каске, – сказала санинструктор. – Просто в неё плашмя попал кусок разорвавшейся гранаты и вывел тебя из строя. Скажи спасибо ей, она спасла тебе жизнь.
Я наощуп определил, где вмятина на каске и понял, что жив остался просто чудом. Вмятина наощуп была будь здоров.
Ещё я подумал о наводчике с раненными или выбитыми глазами и потихоньку попытался это сказать санинструктору. Она меня кажется поняла и сказала:
– Да жив твой наводчик, глаза одного только лишился, а второй у него здоровый, просто кровью был залит и он ничего не видел. Он уже, я думаю, в госпитале. Как я тебе сказала, через пару дней туда же мы отправим и тебя. А сейчас спи, герой.
И я действительно уснул.
Вот, собственно говоря, и вся история. Через пару дней я стал транспортабельным и меня на повозке отвезли в медсанбат, а оттуда мой путь лежал в далёкий Челябинск, где местные врачи быстро поставили меня на ноги.
И честно говоря, я был очень доволен собой, потому что не пропустил этого гада на высотку. Нечего ему там было делать.
04.08.2019 16:04
Смолюк А. Л.