Он был немногословен, а его английский был суховат, хотя и безупречен. Всё изменилось когда я наехал доской на его руку. В такие минуты человек вспоминает о том, кто он есть на самом деле. На добрую половину острова "легло" крепкое выражение про мою мать, на чисто русском языке.
Обычно в таком случае, я бью по морде сквернослову. Но сейчас, плавая вокруг своей доски и оглядываясь на волну, которая вот-вот нас накроет, мне было не до этого.
- Ты русский? - успел спросить я. Ответ его, если он вообще был, "утонул" под накрывшей нас волной.
Джек третий день обучал меня серфингу и все три дня я думал, что он англичанин. Об этом говорило всё. Имя, свободное владение английским языком и надпись на футболке "Я люблю Биг Бен". И вдруг, русский мат.
- Извини, - перешёл я на русский, когда волна прошла. - Я случайно.
- Это моя вина. Ты не причём, - ответил мне Джек на чисто русском языке.
- Так ты русский?
- Да. Я из Питера. Поплыли к берегу, мне надо забинтовать палец.
Пока Джек занимался своим пальцем, я смотрел как ещё один преподаватель серфинга, Аманда, мучилась с моей подружкой, Светланой. Я познакомился с ней в аэропорту, в баре, где она приступила к осуществлению плана "Мне надо побыть одной". После второго коктейля, она приняла правильное решение, что быть одной в отпуске на Бали, глупость. Так мы перешли на "ты". Сегодня наш третий день пребывания на райском острове и я серьёзно надеялся, что время её переезда в моё бунгало, уже настало.
- Болит жутко, - ответил на мой немой вопрос, Джек, присаживающийся рядом со мной на песочке.
- Ещё раз прости. Я неуклюжий.
- Ерунда. Пустяк. К вечеру болеть перестанет. Продолжим?
- А как ты с пальцем таким?
- Я справлюсь! Даже если акула откусит мне руку. Без доски мне не жить. Пошли?
- Давай посидим. Мне кажется, что на сегодня хватит.
- Это твоё время. Ты его оплатил.
- Ну раз оплатил, посиди со мной. И расскажи, как ты стал Джеком.
- Тебе правда интересно?
- Да. Очень. Расскажи.
Джек помолчал с минуту, видимо собирался с мыслями.
- Я давно не говорил по-русски, - улыбнулся он виновато. - Англичанином быть выгодно. Больше дают чаевых. А вообще, я - Олег.
Встав первый раз на доску, я понял, что никогда в жизни не встану за станок. Да что там станок, я вообще не буду больше работать, как делают это большинство людей. А зачем? У меня есть занятие, которое приносит хорошие деньги. Посмотри вокруг. Я живу в раю. И заметь, за моё проживание тут, мне платят.
- Хорошо? - я не знал, завидовать этому молодому мужчине или пожалеть его. Семь лет не быть дома. Бросить свой родной Питер и обосноваться за тридевять земель среди абсолютно чужих людей. Пусть это место и похоже на рай.
- Достаточно, чтобы не испытывать нужды, - ответил Олег. - Почти всю зарплату я кладу на свой счёт. За месяц трачу не больше двадцати долларов.
- Всего? - меня удивила эта цифра.- А как же жильё?
- Топчан в бунгало для меня не стоит ничего. Те, кто работают на компанию, могут пользоваться баром на пляже. Соки, лёгкая выпивка в нерабочее время, лёгкие закуски, бесплатны. Борзеть конечно не получится, тут не всё включено, но от голода не умрёшь. Мне вот наоборот, частенько, заработать в баре удаётся.
- Да ну! Как?
- Почти каждая вторая моя ученица после уроков желает угостить меня напитками. Как правило, вечер затягивается. Я получаю свой процент.
- А сколько из них оказывается в твоём бунгало?
- Нас в бунгало четверо. Все мужчины, - он опять улыбнулся. - А если тебе интересно, куда тут можно привести женщину... Посмотри вокруг. Это же рай. Это место создано для отдыха и любви.
- Что? Прямо тут? У воды?
- У воды, в воде, на катере. Где угодно. Ты же видел какие тут закаты. Они действуют на женщин лучше любого коктейля.
- Прости. Жутко интересно. Ты тут семь лет. Туристы приезжают, как правило, на семь — десять дней. Значит у тебя каждые семь дней новая девушка?
- Ну не прямо так, но очень близко к правде.
Видимо моё лицо слишком явно выражало недоверие к словам Олега. Поэтому он встал и позвал меня в сторону жилых построек.
- Идём. Покажу.
- Что покажешь? - мой вопрос повис в воздухе, так как Олег побежал трусцой и не расслышал его.
Мы подошли к одному из домиков вокруг которого стояли пальмы.
- Смотри, - показал Олег на одну из них.
На стволе дерева были зарубки.
- Одна зарубка — одна победа на любовном фронте, добытая именно тут, на этом волшебном пляже.
Их было много. Я принялся считать, но быстро бросил это занятие. Зачем так рьяно показывать свой интерес. Ещё подумает, что я завидую.
- Сколько их тут?
- Не знаю. Я не считал.
- Серёжа! - к нам бежала моя спутница, Светлана. Всё, занятия закончились. Значит и у Олега, скорее всего, сейчас появится другой ученик или ученица.
Мы попрощались, и он пошёл на пляж.
- Что это? - обратила на зарубки внимание Светлана. - Джон скучает по дому и ставит зарубки как Робинзон Крузо?
- Вроде того. Слушай. У меня есть идея. Давай сегодняшнюю ночь проведём тут, на пляже, у воды.
- Прямо тут?
- Да. Возьмём с собой одеяло, напитки и будем разглядывать звёздное небо.
- Это так романтично. Ты — романтик.
- А то! Я мастер спорта по романтике.
Рано утром, когда солнце только показалось на горизонте, я, оставив Светлану досматривать сон у воды, отправился справить естественные надобности. Пройти мимо дерева с засечками я не смог. Двести двадцать. Я насчитал их ровно двести двадцать.
"А тут и правда рай. Занимается любимым делом за которое ему платят. Его кормят и предоставляют жильё. Ему есть с кем отдохнуть и никаких серьёзных отношений," - думал я испытывая чувство зависти, делая осколком бутылки отметку на соседнем дереве.
"Это будет моё дерево," - я похлопал по стройному стволу пальмы.
Через два года я снова попал на этот чудный остров. Бросив вещи в бунгало, я отправился на берег. Олега нигде не было. Мои попытки выяснить его место нахождения не увенчались успехом. Все инструкторы были новенькими, а в баре со мной отказались разговаривать о Джеке, сделав вид, что такого не знают.
Я отправился к дереву с засечками. Уже издали я отметил, что за два года Олег не особо продвинулся в делах любви. Засечек было двести сорок три. За два года, пока меня не было на острове он сделал всего двадцать три засечки. Я почувствовал неладное. Я скорее был готов поверить, тому, что его съела акула, чем его возвращению в Питер.
- Он здесь больше не живёт, - услышал я за своей спиной "ломаный" английский.
Обернувшись, я увидел симпатичную худощавую блондинку в белом бикини. Разглядеть её против солнца сразу не удавалось. Я приложил ладонь ко лбу, прячась от солнца под импровизированный козырёк.
- Вы про Джека?
- Да. Джек теперь живёт на другом острове.
- На каком? Вы его видели?
- Нет. Я прилетела к нему. Хотела взять пару уроков. Он занимался со мной пять лет. Но оказалось, что Джек теперь работает на другом острове.
- Чем его не устроил этот?
- Дело не в острове. Его переманили. Он работает на другую компанию.
- А... Ясно. Деньги...
- Да, деньги. Много денег. Он теперь совладелец компании. Женщина подошла ближе, и я смог приблизительно определить её возраст. Фигура на двадцать пять, лицо на сорок, но очень приятное.
- Вот. Моя, первая, - она указала пальцем на зарубку во втором десятке.
- Вы знаете про дерево?
- Конечно. А вот эту и эту я ставила сама, - она улыбалась. - Бали. Отпуск. Не хочется сложностей, - видимо это разъяснение должно было "поднять" её в моих глазах.
- Значит, у Джека теперь другое дерево...
- У него теперь одна зарубка. Он женился.
- Женился? Джек?
- Да. Его жена и есть владелица компании.
Признаться, меня обрадовало такое развитие событий. Олег жив и у него всё нормально.
Я подошёл к дереву, где два года назад оставил свою зарубку и потрогал её. Не заросла.
- Это твоя? - спросила женщина улыбаясь.
- Да. Я был тут два года назад.
- Эмма, - она протянула мне руку. Я представился и хотел спросить её про акцент, но она меня опередила.
- Я из Ганновера. Немка. А ты, как Джек? Англичанин?
- Сергей . Я — русский. Из Москвы.
- Из Москвы? - обрадовалась Эмма. - У меня ещё никогда не было русского. Ты согласен провести эту ночь на пляже со мной?
Вот она — немецкая простота. Вроде, как договор подписали. Отказываться не хотелось. Тем более, что было желание отомстить за прадеда. Я согласно кивнул. Эмма подняла с земли ракушку и поставила на моём дереве вторую зарубку.
- Пойдём, - протянула мне руку немка.