Клавдия Егоровна, выпив две чашки чая и съев кроме пирожка еще и булочку и несколько конфет, наконец, поднялась из-за стола.
- Ну, вот и поручение исполнила и поужинала заодно. Спасибо за хлеб - соль.
- На здоровье, - отозвалась Аня, продолжая думать о своем.
Но соседке не хотелось уходить. Она решила еще поучить уму-разуму неразумную молодую, с высоты ее возраста, соседку:
- А ты, Нюра, все-таки подумай о своей дальнейшей жизни. Смотри, какой у тебя муж – и красивый, и рукастый, и умница. Не пьет в отличие от тебя. Одно слово – молодец. А ты будешь пить, бросит он тебя. Кому нужна алкашка? Да, Кузьма?
Но Кузьма промолчал. Не дождавшись ответа надоедливая соседка, видимо поняв, что пора бы ей уже и честь знать, наконец, вышла из дома.
Аня убирала со стола, мыла посуду, а в голове все время крутилась только одна мысль:
- Теперь все узнают.
Но неожиданно пришедшая мысль успокоила ее:
- А я буду все отрицать. Не было ничего – все. Эти сволочи все равно получат по полной мере. Одной обиженной бабой больше или меньше – роли не играет.
И вздохнув легко, она, уже спокойно домыв посуду, прошла в спальню и прилегла на кровать прямо поверх покрывала. Этот суетный день шел к концу, и можно было расслабиться. Аня ждала Кристину. От нее можно было бы узнать последние новости. Она уже начинала дремать, когда в спальню вошел Кузьма. Не ожидавшая его прихода Аня встрепенулась, села на кровати. Сев в кресло, Кузьма задал те вопросы, на которые ей сейчас хотелось отвечать меньше всего:
- Нюра, зачем тебя вызывают в полицию? И о чем это говорила баба Клава? Когда тебя менты домой привозили?
Вопросы, вопросы… именно те, которых она боялась больше всего.
- Не знаю.
Но обычно молчаливый Кузьма в этот вечер оказался неожиданно настойчивым и словоохотливым:
- Нюра, не увиливай! Все ты знаешь, только говорить не хочешь. И все-таки я повторяю вопрос – за что тебя вызывают в полицию?
Аня встала с кровати, подошла к окну. Ей не хотелось, чтобы Кузьма по ее лицу мог о чем-то догадаться.
- А я тебе еще раз говорю, что не знаю. Завтра пойду туда – скажут.
Обычно, если Аня о чем-то не хотела говорить мужу, достаточно было пару раз ответить в подобном духе, и Кузьма пасовал. Но не в этот раз. Кузьма, молча, сидел в кресле, и, судя по всему, не собирался уйти без ответа.
Аня смотрела в окно. Вечер был чудесный. Тихо и тепло было за окном. Солнце уже зашло за горизонт. Опускались сумерки, но было еще светло. Окна спальни выходили в палисадник, и сквозь приоткрытое окно ощущался приятный нежный аромат росших под окном левкоев.
- Нюра, я хочу знать, в чем дело. Я не встану с этого кресла, пока не выясню, в чем дело!
« За что же он мучает меня»!
Анна резко повернулась от окна, слезы брызнули из глаз:
- А я тебе говорю, что это мое дело и тебя не касается! Ты, вон, за Ларисой своей следи. Какое тебе дело до меня!
И сев снова на кровать, Аня расплакалась в голос. Не ожидавший подобного эмоционального взрыва Кузьма, несколько опешивший, некоторое время продолжал сидеть в кресле, потом сел на кровать рядом с Аней, обнял ее за плечи, прижал ее голову к своей груди:
- Нюра, прости, я не хотел тебя обидеть. Я не думал, что эти вопросы так тебя расстроят. Ничего ведь особенного в них нет. Что же ты так расстроилась?
И тут до него, наконец, стало доходить.
- Если только…
Он отстранил Аню от себя, и, держа ее руками за плечи, продолжил, догадавшись, чем вызван этот взрыв эмоций:
- Нюра, ты тоже там была?!! Тебя тоже изнасиловали?!!
Продолжая плакать, Аня молчала. Но Кузьма хотел слышать ответ на свои вопросы. Он даже потряс Аню за плечи, словно надеясь вытрясти из нее искомый ответ:
- Нюра, не молчи, отвечай! Ты была там?
Дальше скрывать не было смысла. Аня тихо прошептала:
- Да…
- Когда?
- Через день после того, как ты ушел к Лариске.
- Сколько их было?
Аня молчала. Не хотелось снова вспоминать обо всей этой грязи. Но Кузьма снова тряхнул ее за плечи:
- Нюра, сколько их было?
Аня прошептала еле слышно:
- Трое…
Рыдания душили ее, и она снова разревелась в голос.
Кузьма обнял ее, крепко прижав к своей груди:
- Нюра, Аня, Анечка, прости меня, прости меня, дурака! Это я виноват. Я толкнул тебя на этот шаг.
Он снова отстранил ее от себя, принялся целовать ее лицо:
- Аня, Анечка, родная моя, прости!
И снова прижав ее к себе, продолжил:
- Не нужна мне Лариска! Я бы никогда не променял тебя на нее. Аня, ну не умею я красиво говорить. Но люблю я тебя, больше жизни люблю с нашей самой первой встречи. Никто, кроме тебя, мне не нужен – ни Лариска, ни другая женщина. Не знал я, как тебя от этой Зойки отвадить и от выпивки, вот в запале и сказал, что к Лариске ухожу. А оно вот как обернулось! Прости, прости меня. Это опять все Зойка устроила?
- Ну, я думаю, что она.
На лице Кузьмы заходили желваки:
- Вот тварь! Удавлю гадину! Давно пора уже было это сделать!
Испугавшись, что Кузьма и впрямь осуществит это, Аня известила мужа:
- Да ее тоже арестовали.
- Тем лучше, а то еще сидеть бы пришлось из-за этой мрази.
Снова поцеловав Аню, Кузьма продолжил:
- Нюра, давай все забудем и начнем все сначала. Я знал, что ты меня не любила, но мне достаточно того, что я тебя люблю и того уважения, которое у тебя ко мне все-таки было. А мне без тебя не жизнь. А про Лариску больше даже не думай. Я уже два месяца назад ушел от Ильи. Сейчас работаю у Марата Гарифуллина. Живу эти два месяца у мамы. Кристинка не даст соврать.
Аня снова заплакала:
- Кузьма, глупый! Почему же ты мне не сказал? Я бы тогда не пошла, может, к Зойке, не пришлось бы мне терпеть все это, всю эту мерзость.
- Ань, ну не плачь, пожалуйста. Они что, напоили тебя?
- Нет, что-то подмешали в шампанское, наверное, наркотик. Я не могла сопротивляться.
Кузьма снова прижал Аню к себе.
- Прости, прости меня.
Успокоенная тем, что Кузьма все простил ей, Аня, находясь в объятиях мужа, впервые за последнее время почувствовала себя легко и спокойно. Так, обнявшись, они сидели до тех пор, пока в комнату не вошла Кристина. Она даже руками всплеснула от удивления:
- Родители, ну вы даете! Сидите, обнявшись, как молодые. Вы, никак, помирились? Как я за вас рада!
И подойдя к кровати, обняла родителей.
« Как же хорошо», - подумала Аня, а вслух спросила:
- Ну, как дела у Коли?
Кристина, присев в кресло, увидела теперь, что лицо мамы заплакано, хотела было спросить, чем были вызваны слезы, но потом благоразумно решила, что пусть взрослые сами разбираются в своих отношениях, и ответила:
- Да ничего. Конечно, он очень переживает из-за Лены, но все обвинения с него сняли. Мы с ним договорились, что мы теперь за одной партой с ним сидеть будем.
Аня, улыбнувшись, подумала:
- Нет худа без добра. Может, дочь теперь добьется расположения мальчика, который ей нравится.
- Есть будешь? Мы с папой покушали.
- Буду.
- Хорошо, сейчас разогрею.
- Да ладно уж, сидите. Забыла уже, когда я видела вас обнимающимися. Сама разогрею ужин и чайник вскипячу. Приходите чай пить.
Вечер прошел в атмосфере тепла и уважения, которой давно уже не было в этом доме. А такой ночи любви у Ани и Кузьмы не было еще никогда в их совместной жизни.