Я знаю друзья, вы простите. Что я снова к вам... с грустным словом. А мой слог, и глаза в слезах... Видно день у меня непростой. Видно снова я стал... другим. Повстречался похоже... с Богом. Вот пишу, а о них всё думаю. Бездонные грустные глазки. Миллионы их, миллионы! Они смотрят на нас... и ждут. Неземными очами, светлыми. Дети любят, они не лгут! Даже плачут слезами светлыми. За меня, за тебя, за нас! За всех, кто прошёл, не заметил. Трагедий их сердца нежного... И я слышу, я снова слышу! Они плачут прямо сейчас! Где-то рядом с тобой, со мной! Кулачком утирая... слёзы... В уголки, от тоски... убегая. От себя, от тебя, от нас! И рыдают, почти безмолвно. Аж сердечки стучат, колотятся! А родители... все бегут... Как всегда, кто зачем, куда?! И при этом, почти всегда.... и друг другу, и Богу лгут... И я слышу, я снова слышу! И как больно, ну как же больно! Зарыдавшей прелестной девочке... Замолчавшему вдруг пацану... Миллионы их, миллионы! Они смотрят на нас... и ждут! Вот пишу, а о них всё думаю. Малышах, пацанах, девчёнках... И мне хочется... всех обнять... и стереть с их лица все слёзы... А потом, как своим сказать: “Забираю всю вашу боль! Прощаю все детские шалости! Отпускаю вам все... капризы... Ну бегите, играйте мячиком! Наряжайте скорее куклы! Если нужно... за вас умру. Как Христос, до креста... люблю...”. Я знаю друзья, вы простите. Что я снова к вам... с грустным словом. А мой слог, и глаза в слезах... Видно день у меня такой.
Иван Лещук, из цикла “Записки на полях души”