Жил некогда в вымышленном вечными сновидениями царстве Король. И жила у него в опочивальню и дворцах слепая Ворона. Любил король свою Ворону, да души в ней не чаял.
Пела ворона ему песни, воодушевляла как соловей, болтала с ним днями на пролет, как западно-африканский попугай, засыпая у него на плече, как верный друг.
Не разрешал король ворону обижать, защищал и доверял ей больше, чем собственному визирю и ближайшей свите. Засыпали и просыпались Король с Вороной тоже вместе и прокоротали бы так всю жизнь, пока над королевством не засверкало небо и пока неведомая болезнь не окружила дворец.
Угрюмо вернувшись под крышу Король продолжил жить с Вороной, позабыв о королевстве вокруг и о радостях приходящих от гастролирующих музыкантов. Долго так прожили Король с Вороной. Дни и месяца развлекались они как могли, душу себе мелочами тешили, да о днях счастливых думали.
Но как-то раз, проснувшись утром, Король не заметил Ворону рядом и сильно забеспокоился, а не найдя ее в своем царстве и вовсе попал в замешательство. Начал он тут же искать Ворону. Перевернул все королевство, но Ворону свою слепую он так и не нашел. Привлек он к поискам лучших сыщиков и наемных детективов и в итоге Ворону он свою нашел.
Оказавшись замкнутой в слепом пространстве, где перестала зреть золотую душу короля,
Ворона нечаянно полетела за блестящим следом появившегося дикаря.
Найдя Ворону в мастерской цыганского часовщика, с тревожным взглядом и золотыми часами на руках, Король снова запел.
Наконец обнаружив своего друга, Король в восторге забрал Ворону и повел с собой, обратно в вымышленное королевство.
Но к великому удивлению Короля, пение друга стало таким жалостливым и таким лесным, от того что спелась та с лесными зверями, за окнами мастерской, что перестала воодушевлять Короля как соловей, удивлять его как западно-африканский попугай и спать у него на плече как верный друг.
И решила ворона к бродячему часовщику в золотых часах вернуться. А Король не став долго думать, Ворону отпустил.
Шли дни и месяцы, часы часовщика чернели, а сверкающие инструменты часовщика стали возвращать ей былое некогда воронье зрение. Душа часовщика не притягивала ворону, а часы продолжали тикать, но сверкать так как раньше перестали.
Продолжали пролетать дни и месяцы и в какой-то неожиданный для самой вороны час, решила она из мастерской сорваться, да к другу Королю своему вернуться. Расправив впервые за долгое время крылья ворона спрыгнула со стола и вылетела в дверь мастерской. Побежал часовщик за Вороной, да не успел. Выскользнула Ворона из мастерской и воспарила в небо.
От удивления Ворона отпустила крылья и полетела, продуваемая по ветру. Вместо царства рядом и вокруг, Ворона оказалась в темных дебрях чужих воспоминаний, в холодных чужих ветрах и под солнцем, которое грело чуть больше золотого проблеска и куда меньше светлой души Короля.
Взглянув вокруг, Ворона узрела часовщика кажущемуся ей некогда царем и узнала в нем маленькое черное пятнышко, а мастерская часовщика оказалась старой бродячей колесницей, на которой тот и вывез Ворону куда-то, откуда вернуться она уже бы не смогла. Собравшись с силами, Ворона напрягла свои крылья и стала лететь. Направляясь в сторону горящего солнца, ворона махала крыльями без устали, пока снова не потеряла свое зрение и ни опустилась с грохотом в темный лес.
Но не оказалось в том лесу ни Короля с его добрыми и бесконечно заботливыми речами, ни цыганского часовщика с блестящими инструментами и открытой клеткой.
Стала незрячая ворона ковылять по лесу, искать плечо Короля. Поиски плеча для Вороны длились дольше жизни человеческой, а результат оказался не Вороньим и не человеческим.
Мораль: Не спеши менять плечо на блеск, а душу Короля на путь и безделуши.