Назойливый попутчик

 
Наконец-то объявлена посадка в поезд. Проводник проверил билет. Семён Иванович Резонов поднялся в вагон, прошёл на своё место. В купе пока никого, только сбоку сидела старушка. Но вот появился сосед, мужчина лет пятидесяти, пониже его ростом. Поздоровался, снял куртку и шапку. Волосы у него оказались цвета воронова крыла. Его слегка скуластое лицо озарила широкая улыбка. Познакомились. Попутчик назвался Василием. Едет в Екатеринбург.

Других спутников в купе не оказалось. Разговорились. Попутчик оказался большим резонёром – человеком, любящим говорить назидательно, самодовольно поучать:
– Все умные люди из России уехали.
– Зачем вы так говорите? А себя вы кем считаете?

– Ну, я фигурально выразился, – засмеялся собеседник, – можно сказать, почти все, большинство. Я вот вчера встречался с другом, он в Хайфе живёт. В Москву к родственникам приезжал. Созвонились, встретились, поговорили. Мы с ним в МФТИ, в физтехе вместе учились. Вообще, многие, кто со мной в группе учились, в Израиль уехали. Вот Израиль – это да, и экономика отличная, и армия. И законы работают.

– Нужно стараться у себя в стране жизнь лучше делать, – промолвил Резонов.
– Вы что, Семён, такой наивный? Ничего тут хорошего никогда не будет. Это вам не Европа, не Израиль.
– Ох, ну вы, однако… – Семён Иванович покачал головой. Его брови, бывшие вразлёт, поднялись кверху, образовав дуги. Он устремил кареглазый взгляд на соседа. 

– Я вообще-то евреев не люблю, – неожиданно выдал Василий. 
Резонов хохотнул, заинтересованно-недоумённо смотря на  попутчика, и заметил:
– Зря вы так говорите, – каждый народ надо уважать.

Василий, блестя глазами, похожими на спелые вишни, поучающим тоном продолжил:
 – Вон, Березовский всем командовал в стране когда-то. В Грозном наши хотели наступать в первую Чеченскую войну. Он приехал, отменил наступление. Ему генерал Рохлин говорит, что надо группировку боевиков уничтожить, а тот заявляет: «Я могу их всех купить!» И тогда управляли его соплеменники, и сейчас тоже. А Медведев кто? Вы что, не знали? А Путин кто? Тоже не знаете? – снисходительным тоном спросил он.

– Где вы такие сведения почерпнули? – изумился Семён Иванович странным воззрениям соседа.
– Ну, вы наивный! А вот вы думаете, почему лидера Ливии Каддафи кончили?
– Ну, он слишком самостоятельную политику проводил. Противостоял американцам. Хотел объединить арабские страны, создать союз африканских стран… Из-за нефти также…

– Да ну, бросьте! Прикончили за то, что он хотел ввести золотой динар. Для этого собирал лидеров Африканского союза. Что-то вы политику и историю плоховато знаете. Ну ладно… А отсюда надо уезжать. В этой стране ничего хорошего не будет…

Резонов принялся защищать родную страну. Однако Василий пренебрежительно махнул и перешёл на другую тему:
– Моего деда в тридцатых годах посадили за то, что  у него две лошади было.
– А моего двоюродного деда отправили в ссылку в Сибирь. Так он там не пропал. Опять обеспеченным стал.

 Собеседник опять махнул рукой. На время разговор прервался. Взяли у проводницы чай, достали припасы, стали есть. Когда насытились, Василий вновь завёл беседу:
– Как мы жили при социализме, боже мой! Мрак сплошной. Да и теперь ничего хорошего. Сейчас наших фильмов нет путёвых, – продолжал он разглагольствовать. – Я иностранные люблю. Они душевные, гуманные, интересные.

Сосед попробовал напомнить ему хорошие советские фильмы. Но резонёр говорить не давал.
– Вы «Собибор» смотрели? – спросил Семён Иванович.
– Про евреев, что ли? Да у нас сколько лагерей было? Уничтожили больше, чем немцы. Там хоть война, враги. Понятное дело. А тут – своих граждан.

– Это вы маху дали, уж никак не больше погибло в лагерях в нашей стране, – запротестовал оппонент.
– Да ну, бросьте! При социализме в магазинах пусто было. Одна идеология… Пионерия, комсомол, партия…

Вдруг Василий сделал в беседе новый неожиданный поворот, крутой вираж, можно сказать:
– Мне вот Белоруссия нравится. К нам приезжали белорусы за пухом. Так они за батьку Лукашенко голову оторвут. Вот там всё хорошо, чисто. Порядок. Колхозы сохранились. Дома культуры стоят, там изображены флаги союзных республик. И пионерская организация сохранилась.

– Вы ведь только что социализм, пионерию осуждали… – хмыкнул Семён. – Что-то вы себе противоречите…
– Ничё я не протире…, – запнулся сосед, но тут же выправился – не про-ти-во-речу. В СССР, да и воще в России никогда хорошо не было. Ну, вы наивный, – покачал головой Василий.

Резонов устал от напористого собеседника. Он молча стал смотреть в окно на пролетающие мимо леса, поля, деревни, полустанки. Затем встал, прошёл в тамбур, постоял там, глядя в окно. Поезд мчался, временами лязгая, будто в раздражении. Словно ему передалось настроение Семёна. Постепенно скорость снизилась, поезд вместе с Резоновым успокаивался. Вот и очередная остановка на небольшой станции.
 
Семён пропустил вошедших. Когда вернулся, в их купе наверху устроились двое юношей. Василий что-то назидательно им втолковывал. Те вскоре задремали. Он опять обратился к Семёну. Но тот на вопросы соседа отвечал односложно. Лёг, достал из-под подушки альманах и стал читать его.

– А что это у вас за книга? – не унимался сосед.
Резонову пришлось рассказать, что он ездил в Москву, побывал в Центральном доме литераторов. На финал премии «Русь моя» сайта Проза.ру, мол, попал.

– О-о-о, так вы писатель?! – воскликнул Василий.
– Ну-у, не знаю, просто пишу…
– Да ладно-ладно, не скромничайте. Раз в конкурсе участвовали, значит, считаете себя литератором. Только надо писать так, чтобы не просто происшествие какое-то описывать, не банальный очерк лепить. Тут же требуются новизна, психология! – подняв вверх указательный палец, внушительно произнёс сосед. Помолчав немного, он спросил с какой-то хитринкой в голосе:
– А вот вы знаете, кто такой Хузангай?

– Это известный чувашский поэт.
– О-о, молодцы, знаете! Хвалю!.. А вы знаете, что Хузангай вместе с Демьяном Бедным сидели?

– Что-то я нигде не читал, что Хузангая репрессировали, – удивился Семён.
– Не то вы читали, дорогой… – со вздохом произнёс резонёр.
– Ну, Демьян Бедный одно время под опалой находился, из партии его исключили. Однако его не арестовывали, нигде он не сидел… Это точно знаю.

– Много вы ещё не знаете, – высокомерно-сожалеючи протянул Василий. Он продолжил говорить о поэтах и писателях, но сосед уже не слушал. Как будто отключился, задумался о своём. Очнулся только при словах, произнесённых торжественным тоном:
– Так что, хотя вы и писатель, а я вам по части знания литературы сто очков вперёд могу дать!

– Поздравляю вас, – промолвил Резонов, – а я подремлю немного. С этими словами он лёг и отвернулся к стене. Стук колёс убаюкал, и он крепко заснул. Ему снилось, что Демьян Бедный и Василий, на головах которых красовались будёновки со звёздами, приплясывают перед ним и поют: «А куда же ты, Семён, а куда ты? Не ходил бы ты, Семён, во писатели!»
Проснулся Резонов, когда поезд стоял в Екатеринбурге. Разговорчивого попутчика уже не было в купе.