10:00
«Если не вдаваться сейчас
в разграничение понятий культуры
и цивилизации, то можно сказать,
что культура есть не что иное,
как общий объём творчества человечества».
Даниил Андреев. «Роза мира»
- Ты говорил, что интеллигентность нужна человеку, чтобы скрыть внутреннего варвара, - вспомнил Антон.
- Именно! – подтвердил Савва.
- Насколько в нас теперь от варваров, насколько от цивилизации, культуры? Насколько мы теперь оседлы?
- Вряд ли кочевник-варвар будет с уважением относиться к достижениям оседлых культур, - заметил Савва. - Картинам нужны музеи, книгам нужны библиотеки, скульптурам - постаменты. Всего этого нет в кочевье. Порой именно домашняя библиотека, собранная кропотливо и с любовью, склоняла человека к решению остаться в стране, а не бежать из нее. Ныне, в эпоху Интернета, маленький гаджет в кармане - это собрание всех выставочных залов и всех библиотек мира. Теперь человек может легко сниматься с места и бежать, куда хочет. Он снова кочевник. Он снова варвар. Я ответил на твой вопрос?
- Более чем, - кивнул Антон.
- Я не варвар, не кочевник, - надула губки Альвина. – Хотя у меня и есть маленький гаджет в кармане.
- Во-первых, не маленький, во-вторых, не в кармане, а в руках. Говорила, что хочешь детей отправить учиться за рубеж? – строго спросил Савва.
- Учиться – не жить, - резонно заметила Альвина.
- Кого ты обманываешь? – Савва досадливо махнул рукой, отчего все шабли из бокала оказалось на кованом столе. – А кто постоянно: Милан, Ницца, Бали? – причем в топониме «Бали» ресторатор сделал неверное ударение, отчего вышло «вали».
- Так это шопинг, отдых, - Альвина закатила глаза. – Черные пески Санторини, уединенные пляжи Свети-Стефана. Ты обещал!
- Если я хочу с изыском отведать блюд, я создаю здесь свой ресторан, - Савва говорил монотонно, речитативом. – Если Антон хочет фешенебельно отдохнуть, он создает здесь свой отель. Почему ты, желая изысканно одеваться, не создаешь здесь ателье-бутик?
- С удовольствием! – обрадовалась Альвина. – Когда и с чего начнем?
- Начнем завтра, - ответил Савва. – И начнем с того, что я устрою тебя в швейное училище. Закончишь его, поработаешь пару лет в цеху – лекальщицей, закройщицей, швеёй, оверлочницей. Продвинешься до мастера, зарекомендуешь себя. Потом начнешь изобретать свои дизайны. Изобретать, а не воровать у мировых брендов…
- Так вся жизнь пройдет, - Альвина грустнела с каждым словом.
- А что ты хотела? – возмутился Савва. – Сначала увлекись чем-нибудь до одури, вникни, познай предмет, а потом уже монетизируй свою страсть. Если конкуренты не съедят. А для этого читать нужно. Многое. Разное. И желательно без картинок. А то привыкли: сидят перед камерой, грани на стакане считают, а тысячи болеющих тем же недугом лайки ставят. И вообще, лайка – это собака, а не сердечко в сторисе!
10:20
- Вернемся к культуре, - попросила Замиля.
- С удовольствием! – воскликнул Савва. – И сразу – к американской! Чтобы душу отвести.
- Ты имеешь в виду конкретную страну? – уточнил Антон.
- Вот ее я и имею! – подтвердил Савва.
- Секрет американской культуры в ее универсальности, - Антон часто думал над этим вопросом. - Конечно же, речь идет не о самобытной культуре Америки, что была выхолощена европейским вмешательством, а о том Франкенштейне, что возник на кровавых и зачумленных руинах. Современная американская культура - это гигантская мясорубка, которая перемалывает традиции самостоятельных культур мира в остро заправленный всяческой вредной гадостью фарш для голливудских макбургеров.
- О, как! Как же четко сказано! – Савва несколько раз хлопнул в ладоши, изображая «бурные овации». – Не посмею спорить, двумя руками за! Сразу видно, что отец был историк. А что Нестор Иванович говорил о мировой истории?
- Нестор Иванович часто говорил о мировой истории, - Антон ценил память об отце и не любил зазря тревожить его имя. – Все, что он говорил, в общем-то, сводилось к тому, что мировая история - это короб, декорированный достижениями культуры, но при этом доверху набитый трупами и дерьмом. Так что работа настоящего историка больше похожа на труд ассенизатора и патологоанатома. Многие же историки с момента возникновения этой области знаний - просто бальзамировщики, наводящие макияж заданного формата.
- Не человек – глыбище! Светлая ему… - все выпили, не сдвигая бокалы. – Знаешь, Антон, я хоть и злой, но позитивный. Считаю, что духовная составляющая настолько сильна в человеке, что ее не заретушировать никакими наркотиками, деньгами, Интернетом, демократией, масскультом и прочими деструктивами. Эти орудия могучи, но что они против человеческой глубины?
- Уверен?
- Откуда я знаю? Верю. Это, пожалуй, единственное, во что сегодня можно и хочется верить. Иначе зачем жить?
- Справедливо, - согласился Антон.
- Слушал недавно выступление одного президента, - вспомнил Савва. – Вот он мощно сказал: «Если потерял разум, то забудешь русский язык. Если потерял душу, то забудешь язык малой родины».
- Надо запомнить, - сказал Антон искренне.
- Единственный из видов глобализации, который могу принять, - продолжил Савва, - единение по языковому признаку. Думаю, слова этого лидера актуальны и в Болгарии, и в Боснии, и в Беларуси, и в Македонии, и в Польше, и в Сербии, и в Словакии…
- И в Словении, - подхватил Антон, - и в Украине, и в Хорватии, и в Черногории, и в Чехии и во всех других странах, что ощутили влияние славянской культуры, где звучат родственные языки славянской семьи.
И тут неожиданно запела Замиля:
Бургундия, Нормандия, Шампань или Прованс -
Куда бы ни увлек вас верный конь,
При вас мой меч фамильный и песенка при вас:
И все подхватили с веселым задором:
Где подлость - там и схватка,
Два слова и перчатка,
Пока еще жива Гасконь!
Второй куплет пела Альвина:
Бургундия, Нормандия, Шампань или Прованс -
Эфес почаще грейте о ладонь.
Дай Бог, чтоб эта песня была, мой друг, про вас:
И снова хор:
Где подлость - там и схватка,
Два слова и перчатка,
Пока еще жива Гасконь!
- Прорвемся, - сказал Савва, когда хор смолк. – Слышал недавно то ли анекдот, то ли отрывок разговора. Два американца разговаривают, один другого спрашивает: «Что такое фольклор?» Второй отвечает: «О, это русские придумали, чтобы копирайт-роялти автору не выплачивать». А в это время двое русских беседу ведут: «Слушай, а что такое копирайт?» А второй отвечает: «А, так это американцы придумали, чтобы на всяком говне денег зарабатывать».
Посмеялись.
- Думаю, лицо современной культуры, - а особенно литературы - ее внутреннее кредо, бэкграунд, так сказать, - еще не отсмеявшись, на выдохе сказал Савва, - можно выразить двумя английскими, но емкими словами.
«Какими?» - молча спросили все.
- Stand-up, - ответил Савва. – Что переводится одним нашим словом «вставать». Ну, или если вам угодно двумя словами: «стать вверх».
- Поясни, - попросил Антон, хотя смысл был прозрачен.
- Когда один клоун вываливает весь свой грязный интим на ржущую публику, а потом кто-нибудь из этой публики попросту меняется с ним местами. При этом они обрушивают друг другу на головы тысячи ложных мифологем. Мифологема – это культурно-исторически-родовой пласт, воздействующий на твой мозг. Причем воздействие будет настолько безобидным, насколько ты начитан и осведомлен в вопросах мифотворчества. А сейчас самая глубокая книга, которую осиливает среднестатистический юноша, - это какие-нибудь «Сто советов стартайперу». Грустно.