"Был у меня друг. На работе соседями оказались. У меня деляна в лесу, у него иван-чай.
Крепкий бывший моряк-погранец, за сорок, больше сотни весом. Охотник. Рыбак. По тридцать километров на охоту на лыжах по тайге ходил.
И так у нас повелось: вечером возвращаюсь я с работы, он меня у себя ждет, что-нибудь вкусное сготовит. Я по дороге чего куплю утешительно-укрепительного.
В другой раз я его у себя жду, тоже вкуснятину сварганю.
Дальше-больше, начали мы по вечерам уже злоупотреблять: в кружку чистого спирта горсть снега бросим, и вперед. Все хотели показать друг другу, кто сильней.
Сами поняли, надо бы тормозить.
Наступил месяц май.
Решили мы до конца месяца еще порасслабляться, а с июня - ни-ни!
Иногда приходил к нашему шалашу и третий: совсем уже дед, бывший геолог, битый, тертый, сильно матерый. Охотник-профессионал. Взгляд с прищуром, как рентген.
Придет, посидит с нами, тоже немного употребит, свои байки потравит. А их у него не счесть!
И как-то в один прекрасный майский вечер наш дед снова зашел.
У нас все нажарено-напарено, музыка мурлыкает, и мы потихонечку опять накидываемся.
Есть у нас одна постоянная тема: коммунизм и православие. Если мы к ней возвращаемся, значит уже дошли до кондиции.
Наш дед послушал-послушал, вздохнул тяжко, и сказал нам: "Что же вы, ребята, как перед смертью пьете".
Не прошло и месяца, как одного из нас не стало.
Морячок мой в баньке парился, сердечко прихватило.
Его тетушка дала ему нитроглицерин.
Не помог.
Она ему второй.
Совсем плохо стало.
Когда скорая примчалась, было уже поздно.
Доктор сказал, нитроглицерин нельзя было.
Мы к тому времени уже завязали. И он перед баней ни грамма. А вот поди ж ты.
Сильно честный был.
Меня соловьев научил слышать. Объяснил, как молодой соловей поет, как зовет свою соловушку. Пока он правильной трели не научится, соловушка к нему не прилетит.
Про травинку, про цветочек мог целую лекцию рассказать.
Институт аграрный закончил.
Начальником производства иван-чая работал. Его чаек на экспорт шел.
Всегда был за идею, за справедливость, за человека.
Такие, как он, если во что поверят, то ленточку закусят, и на Зимний штурмом за светлую жизнь!