Я приехал в Грозный по заданию редакции информационного агентства на Фестиваль культуры и спорта народов Кавказа и его 200-летний день рождения. До этой поездки в чеченскую столицу я уже дважды был здесь в качестве экскурсанта и несколько раз проезжал через город по пути из Пятигорска в Махачкалу и обратно. И всякий раз меня охватывало чувство, объяснить которое не мог. Тем более описать в понятных хотя бы самому себе терминах. На этот раз мне это удалось.
Центр современного Грозного поразительно красив. Символами города стали два объекта. Первый – мечеть «Сердце Чечни». В 2013 году вместе с Коломенским кремлем она стала победителем конкурса «Россия-10» и стала символом всей нашей страны. Выдержанное в кремово-золотистых тонах здание словно спустилось с небес на своих куполах-парашютах, а четыре копья-минарета то ли пронзают небесный свод, то ли поддерживаю его.
Второй символ Грозного – архитектурный ансамбль делового центра из нескольких высотных зданий, получивший наименование «Грозный-Сити». Из-за него чеченскую столицу стали именовать северокавказским Дубаем. По мне так комплимент более чем сомнительный. Мегаполис в аравийской пустыне являет собой, на мой взгляд, памятник безвкусице и сумасшедшим деньгам. Те, кто застраивал Дубай, знали о неограниченных финансовых возможностях заказчиков и потому не особо старались сделать красиво. Делали высоко и богато. Творцы же «Грозный-Сити» продемонстрировали отменный вкус: ансамбль хорошо смотрится и при смене ракурсов открывается зрителям всякий раз с новой стороны. Ночью небоскребы Дубая погружаются в темноту и лишь их силуэты обрисовываются цепочкой сигнальных огней на фоне чернильного неба. «Грозный-Сити» в темное время суток выглядит даже более эффектно, чем днем. Он представляет собой некое светоцветовое шоу, которое можно наблюдать вплоть до рассвета.
Мы сидим с моим хорошим знакомым в кофейне на первом этаже одной из башен делового центра. И я высказываю ему мысль, что может лучше было не строить второй Дубай, а восстановить старый Грозный, бывший некогда одним из самых красивых городов Советского Союза и самым зеленым. Мой собеседник, немного помолчав, ответил: «А восстанавливать-то было нечего». И в тот же вечер вернувшись в гостиницу и включив телевизор я увидел по второму каналу тот Грозный. Первый штурм, вход федеральных войск, артиллерийские обстрелы, бомбежки. Установление контроля над городом. Потом сдача его боевикам. Второй штурм, и опять артобстрелы, бомбежки. Люди, ночующие в подвалах домов. Люди, черпающие воду из луж. Трупы. Та война для многих из нас в России все же была войной медийной, войной «по телевизору». Как когда-то такой же была война афганская, как сейчас – война сирийская. Кроме тех, разумеется, кто потерял на ней своих мужей, сыновей, братьев. Основной массе населения страны было не до неё. Это было время, когда всем нам на голову упал рынок. Кто-то (незначительное меньшинство) сказочно богател, кто-то (подавляющее большинство) катастрофически нищал. На улицах и площадях всех городов России звучали выстрелы и гремели взрывы. Новоявленные бизнесмены чаще других маркетинговых ходов по завоеванию своей доли рынка использовали физическое устранение конкурента. Так было быстрее, дешевле и эффективней. И глядя в тот вечер на экран телевизора, я понял, что за чувство меня охватывало при каждой встрече с Грозным.
Экскурсантов, приезжающих в чеченскую столицу на несколько часов, ведут практически по одному маршруту: храм Михаила Архангела, смотровая площадка на крыше одной из башен «Грозный-Сити», мечеть «Сердце Чечни», мемориальный комплекс Славы имени Ахмата Кадырова. В небольшой отрезок свободного времени экскурсанты не знают, куда себя девать. В свою последнюю поездку я открыл для себя чудный уголок в центре города – бульвар Махмуда Эсамбаева. Эта пешеходная улица начинается на площади Абубакара Кадырова и упирается в театрально-концертный зал чеченской филармонии. Всего два квартала невысоких, не выше пяти этажей, жилых домов и общественных зданий. Некоторые из них – это тщательно отреставрированные дома-кварталы старого Грозного, в стиле «сталинский ампир» с арками и большими дворами. Здесь царят какие-то необыкновенные тишина и покой, атмосфера уюта домового двора. В кондитерской «Шантил» можно отведать вкуснейших пирожных, выпить чашечку кофе. А можно просто посидеть на очень удобных скамейках из покрытых лаком деревянных реек, подставив лицо лучам солнца или спрятавшись в тени деревьев.
В Грозном много интересных архитектурных сооружений и за пределами «Грозный-Сити». Так в архитектуре здания Национальный музей Чеченской республики очень сильны национальные мотивы. А вот здания русского драматического театра имени М. Лермонтова и Национальной библиотеки – примеры стиля интернационального хайтека. Оперный театр чеченской столицы чем-то похож и на своего одесского «коллегу», и на московский театр Советской Армии.
А еще в Грозном есть цветомузыкальный фонтан, единственный в мире цельный цветомузыкальный водно-погружной фонтан. Построен он в виде чеченского орнамента и не уступает, если верить рекламным проспектам, по красоте и техническим характеристикам знаменитому Дубайскому фонтану, а в некоторых показателях даже превосходит его. По этому поводу ничего сказать не могу: не видел ни того, ни другого.
В Грозном есть крупнейший на Северном Кавказе дельфинарий с пятью бассейнами для содержания дельфинов и ластоногих, и залом на 665 посадочных мест для просмотра представлений. И дети, и взрослые жители города, расположенного на приличном расстоянии от моря, могут видеть здесь различных морских обитателей.
На улицах города, являющегося столицей республики, где царят самые строгие мусульманские обычаи на всем Северном Кавказе, на удивление мало женщин в хиджабах. Максимум – косынка, завязанная на затылке. Никто не ловит и не стыдит женщин, вышедших на улицу с непокрытой головой. Но много молодых людей в форме различных военизированных служб. И даже гражданская одежда мужчин часто стилизована под военную: брюки и рубахи-френчи одного цвета.
Мне всегда мучило любопытство: остались ли в городе следы тех страшных дней. Но спросить у своих немногочисленных знакомых-грозненцев не решался. Мешало чувство неловкости. Ответ пришел сам собой. Таксист, который вез меня от автовокзала в гостиницу обратил мое внимание на довольно многочисленные заборы из профилированного железного листа, ограждающие участки в частном секторе. Из-за заборов были видны кроны деревьев, но не были видны крыши домов. «А там и нет никаких домов. Вернее, они были. Их разрушили», - просветил меня таксист. А почему хозяева их не восстанавливают? «А нет у них никаких хозяев. Или погибли, или уехали». А из окна своего номера в гостинице, расположенного на третьем этаже, я увидел эти участки сверху.
И вот тогда пришли слова, которыми я смог описать своё чувство. Грозный – это город, который стерли. Как карандашный рисунок на листе бумаги стирают ластиком. Стерли вместе с домами, улицами, скверами и парками. Вместе с его жителями. А крошки сбросили с листа. Но его жители нарисовали новый город, еще лучше и краше прежнего. И меня охватывает чувство тревоги. Нет, не за свою безопасность. Сегодняшний Грозный один из самых безопасных городов России. Меня охватывает боязнь того, что через яркие краски нового рисунка вдруг проступит тот город.
Центр Грозного – это широкие и чистые улицы, с почти идеальным дорожным полотном, тротуарами и велосипедными дорожками. Впрочем, за три дня пребывания в городе я не увидел ни одного велосипедиста. Связать это могу с тем, что в связи с массой праздничных мероприятий, проходящих в эти дни в чеченской столице, многие зоны в центре были оцеплены полицией и было перекрыто движение транспорта.
А ещё эти улицы очень зеленые. То там, то здесь можно встретить разные зеленные фигуры: тут и бык (точная копия бронзового быка, установленного в начале нью-йоркского Бродвея и являющегося одним из символов крупнейшей фондовой биржи мира), и семейка жирафов, и медвежонок с мамой. И масса цветов: на клумбах, на шпалерах, в кашпо и вазонах.
В многочисленных кафе и ресторанах вам предложат блюда разных кухонь мира. В заведениях Нохчийн Кхерч и Дай Кхерч можно познакомиться с чеченской кухней. Самые распространенные блюда этой кухни: жижиг-галнаш, галушки из пшённой или кукурузной муки с мясом, и хингалш, полукруглые пшеничные лепёшки из тонкого теста, обычно с фаршем из варёной тыквы с сахаром в качестве начинки. Размер первого блюда поражает – им можно накормить не менее трех человек. Вторые рекомендую попробовать даже тем, кто не любит тыкву. Одна из не очень приятных особенностей общепитовского сервиса Грозного – очень медленное обслуживание. Миску готового плова в фастфуде мне пришлось прождать почти 20 минут. Примерно столько же времени мне понадобилось, чтобы дождаться счета за чашку кофе в одной из пафосных кофеен в центре города.
В выходные дни в кафе и ресторанах масса народу. Это в основном семьи с детьми. На улицах очень много мам с детскими колясками. И школьников разных возрастов: веселых, подвижных, шумных. Как школьники любого другого города мира.
Вечером за окнами своего гостиничного номера я вдруг услышал паровозный гудок. Потом второй. И ещё один. Выглянув в окно, я увидел, как два локомотива на паровой тяге тащили несколько пассажирских вагонов с ярко освещенными окнами. Электрифицированной железнодорожной ветки до станции Грозный нет до сих пор.
Получив свое описание, чувство тревоги так и не покинуло меня. Я обязательно приеду в Грозный еще раз. И может быть даже не один. И по долгу службы, и по зову сердца. И пусть это чувство тревоги не покидает меня. И хорошо бы, если оно передалось и другим жителям России. Может тогда сквозь краски нового Грозного уже никогда не проступят очертания старого. И больше не будет в истории нашей Родины стертых городов.