Плен времени. Глава пятнадцатая

      
 ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
 АВТОСТРАДА

 Автострада очень удивила поручика, она была гладкой и широкой, имела серый цвет и тянулась  ровной поверхностью далеко за горизонт. Белые полосы краски в несколько рядов тянулись вместе с дорогой.
Вдоль самой дороги стояли столбы, на некоторых из них были установлены  дощатые плоскости с изображением  и надписями. Текст гласил о каких-то деталях для машин. Но были пропущены некоторые буквы, такие, как  ; и  ;, что удивило Николая.
А вот дорога своей величиной совсем шокировала поручика:
  – Какой тракт! Какой широкий, да какой гладкий! Я такого в жизни не видел! Это видение какое-то, – воскликнул он от недоумения, поглаживая рукой поверхность асфальта.
  – Интересно, что за покрытие такое – ровное, без шероховатости, как яйцо?
Ещё больше его поразили движущие с большой скоростью разноцветные вагончики, низкие и гладкие, похожие на карету. Они обгоняли друг друга с большой скоростью, как бы соревнуясь и играя между собой, напоминая вагоны поезда, только маленькие и аккуратные, да и рельс ни каких   не было.
От вагончиков исходил какой-то гул, а от некоторых, как Николаю показалось, дым из узкой трубы, причём за колёсами. Кроме того, некоторые издавали звук-сигнал типа горна, о чём-то предупреждая, почти как у паровоза, только намного слабее.
  Бородин не мог осознать, как они двигались без лошади, да ещё с большой скоростью? Ясно, что паровоз имел большой, в носовой части, паровой бак и тащил вагоны по железной колее. То же и самое  и в пароходе – пар всё приводил в действие.
А здесь нет этому сооружению. Лакированная поверхность этого творения, блестела на солнце. Гужевого транспорта нигде не было видно, ни его следов,  да и людей тоже. Все сидели внутри вагончиков.
– Всё без  тяги – невероятно! Что это, не сон ли мне снится или, возможно, видение? Опять скала? Но она осталась позади, и шутить ей здесь не к месту, или прицепилась ко мне навсегда?
Машинально Николай ущипнул себя и тут же почувствовал боль. Он внимательно осмотрелся. По правой стороне тянулись сопки, а вот с левой стороны кряжа не было. Бородин отметил про себя, что там течёт Амур, но берега не видно из-за густой стенки леса.
С западной стороны спокойно плыли облака, подчиняясь ветру. Интуиция его не подвела, ветер в этих местах не менял направление, там и есть река.
  – А ведь это не сон, не отпускают духи, откуда всё взялось? Наваждение сопровождает меня каждую минуту. Поменялись месяца, появились звери и в лесу молодые люди. Ведь здесь дикий, необжитый край, да и тропа, нет, скорей всего дорога, оборвалась, а ведь она почему-то хорошо протоптана.  А это, что за показ из области фантастики? – бормотал  озадаченный Николай.
Поручик растерялся, беспокойство его нарастало, мысли путались – куда идти? Влево или вправо? Солнце палило нещадно, стало жарко, как на Кавказе, а тут разболелась рана на голове, 
Перед глазами мелькали темные пятна, грозя поручику временную потерю сознания, а под суконным кителем пот лил градом, и опять в области сердца стало ныть.
Посмотрев по обе стороны дороги, поручик заметил, что в десяти саженях от него остановился белый лакированный вагончик. Возле этого чуда крутился невысокий мужчина, и зачем-то приподнял переднюю дверцу колесницы. Николай подошёл к нему.
Хозяином вагончика оказался гольд, похожим на Сулунгу,  только стриженный, без косы, на вид ему было лет пятьдесят, не меньше. Это успокоило поручика. Он знал, что гольды народ незлобный, и они всегда готовы прийти на помощь человеку, попавшему в беду.
– Добрый день, сударь! Подскажите мне, как добраться до деревни Хабаровка, и сколько вёрст до неё? – обратился Бородин к хозяину лакированного «чуда».
Гольд, в ответ на приветствие незнакомца, махнул рукой и, не поднимаясь из под капота вагончика, ответил:
– Такого селения нет, а есть красивый город Хабаровск. Полтора века назад, вместо города стоял пост Хабаровка, однако.
Ответ поручика прозвучал, как приговор, заикаясь от неожиданности, Николай спросил:
– Суда-да-рь, ка-ка-кой сейчас год?
– Две тысячи девятый, однако.
Приподнимая голову из-под крышки, хозяин машины прищуривая и так узкие глаза увидел, как странный прохожий медленно оседает на землю, теряя сознание.
Вытащив аптечку из автомобиля, черноволосый хозяин  достал нашатырный спирт и поднёс к лицу прохожего. Николай быстро пришёл в себя. Руки и ноги поручика ослабли и не слушались – это был удар под дыхало! Нервы, насколько они были крепкие, не выдержали новой нагрузки.
«Что это я, отрубился, как дева красная? Что подумает гольд? Засмеёт!… Да, да, гольд …. Шаман…», – Николай соображал быстро. Отрывки мыслей как бы приводили его рассуждение в правильное русло.
«Так вот, откуда всё, это! Я ведь слышал, сослуживцы говорили, что можно на спиритических сеансах попасть в будущее и ведь не всегда  люди возвращаются оттуда. Я считал, что это байки и смеялся над ними. А тут сам попал, да ещё по своей воле, и кто помог мне? Конечно, духи этой самой сакральной сопки – на сто пятьдесят лет вынесли!».
Рана на голове поручика разболелась   ещё больше. Кожные покровы стали бледные, во рту пересохло.  Ни холодной воды, ни пятака, чтобы приложить к ушибу не было.
«Какой кошмар, куда я попал …?! – Я потерял  свою Неликэ, я потерял всё! Проклятая скала, что она со мной сделала! Вообще, мне  никуда не нужно было  идти!»
– Садитесь, уважаемый, я подвезу вас в город. Вы видно туда торопитесь? – любезно предложил гольд пострадавшему.
Поручик машинально сел в машину, рядом за руль примостился полураздетый, как показалось Николаю, гольд. На нём были только шорты и футболка.
Такую одежду Бородин никогда не видел, обычно малый народ, как гольды,  носили  халат и широкие штаны. Но чувства неловкости у поручика не появились, он уже встречал на тропе полураздетую молодёжь.
«Стоит жара, солнечный удар свалил мужика», – в свою очередь подумал водитель, искоса поглядывая на странного, причём молодого старомодного пассажира.

– Зовут меня Григорий, – хозяин вагончика протянул руку.

– Николай, – еле пробормотал поручик, принимая рукопожатие. Он медленно приходил в себя от всего увиденного и услышанного.

– Прошу прощения, сударь, у вас будет кусочек хлеба и глоток воды, жажда замучила, да и жара невыносимая?
Николая трясло ни сколько от голода, а сколько от полученного стресса. Всё говорило о том, что его перенесли в другое время и назад ему никогда не вернуться. С силой духов ещё никто не справлялся.
Григорий вытащил из сумки пачку печенья и газированную воду в полулитровой бутылке из пластика, больше у него ничего не было. Всё это водитель протянул дрожавшему в ознобе пассажиру. Гольда тоже поразила одежда незнакомца, он стал искоса  рассматривать, стараясь его не смутить.
«Старого покроя военная форма, скорей всего царского времени, да ещё штопанная возле плеча. А сапоги слишком высокие, старомодные, сейчас такие не носят  и, конечно, их с огнем не найдёшь, разве, что в музее».
Григорий не стал включать зажигание, он ждал, пока гость поест. Удивительный пассажир его озадачил. Но  этого человека не исходила агрессия, наоборот он почувствовал какую-то незащищённость. И всё же водитель продолжал тайком наблюдать за Николаем.
«На вид молодой, только худой очень, да бледный, однако. А вот глаза добрые, голубые, как небо. Жара жуткая, а он одет не по сезону – из староверов скорей всего».
Григорий знал, что недалеко от посёлка, где он жил, расположилось село староверов. Диаспора жила своим миром, да и переселилась в начале двадцатого века на берег Амура. За редким исключением жители покидали посёлок, только по бытовым причинам – что-то приобрести, или продать.
«Живут они недалеко и не выходят  из своих мест, чураются цивилизации, да и одёжка  видно у них столетняя, лёгкую не носят. Только что-то он без бороды, однако, вижу, что её недавно сбрил, подбородок-то  чуть загорелый и выделяется, скорей всего выразил протест».
Николай не заметил, как съел печенье, только не насытился, но поблагодарил за еду. После этого
 
Григорий включил зажигание, машина стрелой сорвалась с места, и помчалась по шоссе.  Нескончаемый встречный поток машин мелькал перед глазами поручика, но, похоже, это Николая не удивило, не удивила и большая скорость вагончика, мысли были далеко:
« Что делать? Куда идти? Не в лесу же жить? Надо искать работу».
Незаметно они подъехали к Хабаровску. Наконец-то, многоэтажный город встретил поручика, своей маскарадной яркостью реклам, сверхвысотными домами, которых не было даже в Москве, гладким покрытием дорог и такими же вагончиками, как у Григория.
Это чудо техники заполонило все улицы и дворы. Люди были странно одеты, почти полуголые, а женщины в коротких юбках, без головных уборов, да ещё оголили руки и ноги. Бородин старался не смотреть в окно, реальность стала для него тяжёлым и больным сном.
Гольд оказался на редкость разговорчивым и откровенным, а вот странный попутчик, наоборот молчаливым. И чтобы заполнить паузу, водитель говорил, что придёт в голову, но большей частью о себе.
– В посёлке у меня небольшой продуктовый магазин, вот еду за сыпучим товаром, однако, сам за прилавком стою, сам и охраняю.
Григорий искоса посмотрел на Николая, чтобы убедиться пришёл ли парень окончательно в себя, затем продолжал:
– Сейчас людям нужны соль и сахар – заготовки делают на зиму – варят варенье, консервируют, засаливают и маринуют. Зима придёт – всё подберёт. Вот недавно купил эту японскую машину – хорошая, легко идёт!»
 «А, я всё думал, как назвать этот чудо-вагончик, так это просто машина и легка в управлении, только все детали в миниатюре», – промелькнула стрелой мысль.
  А водитель продолжал исповедоваться:
– Жена умерла при родах, так и не женился второй раз. Очень я любил её. Таких женщин, как она, нет.
Григорию казалось, что его слушает пассажир внимательно и старался подробно рассказать Николаю всё о себе.
– А родители у меня престарелые, с ними и живу. Есть дочь, живёт в городе, она учится в педагогическом институте, однако, приезжает только на каникулы ...
Машина остановилась у светофора, он загорался то красным, то жёлтым, и следом зеленым светом. Его мигающий свет вернул Николая в действительность.
Такого чуда Бородин не видел даже в крупных городах Запада. Его поразило то, что этот фонарь никто не зажигал цветным огнём, они сами загорались по очереди и гасли. Этому загадочному столбу подчинялись все машины. 
  Оказавшись в городе, Бородин не решался выйти  из машины, чтобы вдохнуть  свежий воздух,  что-то его удерживало. Он будто прирос к сиденью, но страха не чувствовал, а чувствовал душевное бессилие и полное безразличие. Что-то надо было делать с реальностью.
«Назад, в прошлое, я не смогу вернуться, с духами обращаться не могу, да и они меня сами изводят – нарушил я закон. никакой шаман меня не вернёт, да есть ли они сейчас? А если есть, то вернуть меня   не в силах. Вот и получил наказание, за свою строптивость».
Обдумав всю ситуацию и сделав анализ своего настоящего положения, поручик вдруг обратился к водителю:
– Григорий, позволь мне остаться в машине, я выходить, скорей всего не буду. Возьми меня к себе сторожем, стану честно работать за хлеб, у меня никого нет, да и идти мне некуда.
– Не обижайся, посоветуюсь с отцом на счёт работы – он у меня шаман и глава семьи. А на улице ты не останешься, будешь жить у меня, однако, – отвечал с улыбкой гольд, – Будем с тобой рыбачить, рыбы-то в Амуре много и на охоту ходить.
Казалось, гольда невозможно было остановить, ему хотелось обо всём рассказать пассажиру:
– У меня ружьё есть, однако, старенькое, не поверишь, ещё прапрадедовское – реликт, подарено ему было первопроходцами, за спасение одного казака на охоте, но стреляет отлично!  Честно сказать, было ещё одно  старое ружье, правильнее сказать винтовка, да отдали её в школьный исторический музей. А места у нас красивые и богатые, кормит нас тайга орехами, грибами  и ягодами…
 – Скажи Григорий, а город Благовещенск тебе знаком?
– Конечно, сам город ровесник Хабаровску, не старый и такой же красивый. Мне приходится бывать там часто, однако, всего за 11 часов я преодолеваю путь. Машина – зверь, хорошо – справляется, – Григорий ласково похлопал дверцу машины, за тем продолжал:
– Сто пятьдесят лет назад город сплавлял плоты с казаками по Амуру, ставили они посты. Народ стекался со всей России, заселял берега реки и вышел к  Тихому океану.
Николай окончательно сник, действительно,  так и было, сам гнался за сплавом, можно сказать две недели назад.
Прошло сто пятьдесят лет, спасательным кругом он видел только  доброго гольда, который не отказал ему в помощи,  как и в первый раз на Амуре. А ведь спас ему жизнь  его соотечественник.
Бородин бы и сам мог справиться  с состоянием души, но чувствовал психологический надлом, из которого не мог  выйти. Хотелось закричать во весь голос и нырнуть в холодную воду Амура и долго не выходить.

– Давно в России появились эти быстрые машины, да я и лошадей что-то не вижу, странно как-то? – неожиданно спросил Николай.

– В начале двадцатого столетия, до революции. А вот лошадей не осталось – не нужны они на транспорте тихоходные, да уход требуют, есть, конечно, в деревнях, и то единицы. Некоторые чудаки разводят конные заводы, зачем они нужны, не пойму? Видно устраивают бега, да и то не в России, а за рубежом.

– Что за революция? – удивился Бородин.

– Пролетарская, я тебе о ней потом расскажу.

«Да, где-то в глухомани жил парень, ничего ему не известно».
Но ещё больше поразила Бородина, когда он внезапно услышал звонок от черного небольшого предмета, похожего на плоский галечный окатышек. От громкого звука Николай даже вздрогнул.
Григорий нажал на кнопку, звон прекратился, и предмет стал говорить, задавая вопросы хозяину. Гольд на них спокойно отвечал, закончив разговор, он
 повернулся к застывшему от удивления Николаю.

– Это телефон, можно говорить с человеком, живущим в любой точке Земного шара,  можно с родственниками, посмотри, вот клавиатура. На ней буквы и цифры.
«Цивилизация давит на парня, Эх, староверы, староверы, живёте вы в глухих деревнях, никого к себе не пускаете. А ведь молодой, полный сил мужик, элементарных вещей не знает», – мысленно пожалел попутчика водитель.