Нарисованный город Андрея Елисеева
Пришел очередной самарский август, но он теперь живет без Андрея Елисеева.
Шансонье оставил горожанам свое творчество в виде песен и стихов. Андрей всегда говорил, что все его творчество - это один большой музыкально-поэтический альбом "Нарисованный город". И, действительно, самарский поэт и певец придумал собственный город, который он изобразил на бумаге. Там он показал улицы со своими названиями, дома, в которых он любил встречаться с приятелями. Это был только его город и жил там он один. Все остальное казалось ему театральным реквизитом, в который Андрей записывал своих друзей, знакомых и случайных прохожих.
Елисеев часто с печалью вздыхал, мол, уходят личности самарские, а остаются "пончики", которые курят на балкончике. Он сам в своем воображении создавал личности, хотя они, возможно таковыми и являлись. Андрей ценил поэта Михаила Авдеева и часто оставался у него до утра в знаменитой квартире, что располагалась на Молодогвардейской в Шанхае на восьмом этаже. Авдеев кидал экспромты типа "Я- поэт, ты- шансонье, все встречаемся на Дне". Обитателем "нарисованного города" стал также бас баритон Сергей Пинигин, известный тем, что с красным дипломом закончил Саратовскую консерваторию и часто пел у самарских памятников по вечерам. Елисеев посвятил ему следующие строки:
"По Самаре ходят фрики,
Не хочу их видеть снова,
Есть зато Сергей Пинигин,
Что пел с балкона на Панова.
Другим духовным гуру Андрей Викторович считал знаменитого диссидента и организатора первой неформальной демонстрации 1 апреля 1976 года Владислава Бебко. Гражданином собственного города Елисеев считал самарского краеведа Степана Смирнова. С ним шансонье познакомился в начале 90-х годов на курсах любителей истории края при госуниверситете. Они вдвоем исходили все окраины Самары, лазили по оврагам и закоулкам в поисках старины и местных традиций. Степана знали как специалиста по истории всех старых домов в центре. Он безошибочно повествовал о том какой купец заказал особняк, кто из архитекторов и когда его построил. Это объединяло двух творческих личностей. Интерес шансонье проявлял к Валерию Павлюкевичу, которого оценивал примерно так:" Да это же настоящий черный человек из стихотворения Сергея Есенина, такой черный, что даже днем становится темно".
Елисеев любил не только пивное Дно на Ульяновском спуске, но и человеческое. Андрей считал, что там настоящая народная русская суть, очищенная от конформизма, карьеризма и интеллигентской напыщенности. Его можно было встретить на улице с каким-нибудь босоногим бомжем. Помню мы пили чай на Чапаевской, дом 180. Окно выходило во двор, где размещалась помойка. Из мусорного ящика вылез какой-то мужик с пакетом. Андрюша посмотрел внимательно и воскликнул:" Да это же Пузырек, т.е. живая фанфура. Давайте я его к вам позову. Он всю правду-матку расскажет про жизнь, как едят кошек, собак, пьют карасин". Я чуть со стула не упал и запретил такие вольности со всей резкость.
Жизнь Андрея Елисеева промчалась, как волжская волна: ударила о берег, рассыпалась и откатилась назад. А что осталось: Елисеевский нарисованный город, который можно посетить, послушав его шансонетки.