посвящается бабушке
***
- Я же все для них! Меня уже не существует! Моих интересов! Все для них, ради них, вместо них, потому что им захотелось, понравилось! Им трудно - я справлюсь! - голос Катюхи в трубке стенал в полную мощь. Видимо, выдался часик побыть одной, без любимой и большой семьи. - А они в ответ насмехаются! Игнорируют!
- Ужасно, - отвечает она.
Катюха изливает горе дальше:
- Прошу помощи - недопроситься! Он занят и устал! Жрать в ресторане с друзьями он устал - деловая встреча называется! У мамы он устал! Там понёсся сантехнику менять, только свистнули, а дома он устал, чтоб это сделать! С детьми в одной квартире живёт, а видит их раз в две недели!!!
- Ох, Катюха...
- Я же бухгалтерию в фирме его веду! Дом, дети все на мне! А я ещё слишком много требую от него!!! Ему отдохнуть надо!!! Ты не представляешь, как я устала! Как я хочу все бросить!
- Угу.
Нет, не представляет. Всего лишь понимает, как Катюхе тяжело. При её характере и темпераменте всё валящееся на неё скорей всего действительно невыносимо. Как она до сих пор справилась, доползла... Героиня.
- Утомила тебя, который раз выслушиваешь.
- Ничего. Всё нормально.
- Да я сама понимаю, каждый раз одно и то же. Правда, может бросить все и всех. Посмотреть, как выть начнут.
- Не знаю, Катюха. Сама не знаю.
- Ладно. Пора мне. Спасибо, дала выговориться.
- Звони.
- Ты тоже.
Ту-ту-ту... Связь отключилась.
Каждому достаются ровно те испытания, которые балансируют на безупречной границе равновесия посильности именно для этого человека. Но сравниваясь с Катюхой, ей действительно жаловаться не на что. И её проблем она не понимает. Не может принять их близко к сердцу. Не так близко, как стоило бы. Ведь лучшие подруги. Не так близко, как могла бы, ведь капризные дети, муж и родственники тоже есть.
Разговор утомил.
Она убитым взором окинула поджидающий для удаленки комп. Работа, работа... Всё что угодно, лишь бы не очередное средство связи!..
Она залезла на свою страницу. Страница за годы существования походила на график роста и падения продаж: пиковые точки отмеченные постами и фотками даже соединялись условными прямыми линиями надуманной логической связи...
Сколько же всего существовало между этими точками, совсем не соответствующего символу самого краткого расстояния. И под точками, и над ними. И вокруг во всей 4х мерной проекции. А тут график. На плоскости.
Все новости в сети были скучными. Скучными в своей абсурдности и анекдотичности. Скучными в своём просветительском великолепии и своей отупляющей надрывной развлекательности.
Но сил переключиться на нервирующую, круглосуточно преследующую объёмами и срочностью, работу тоже не было. После Катюхи.
Она не знала, чем могла помочь, кроме угуканья в телефон. Хотелось бросить и это занятие, но единственное, что она понимала, что они обе стали взрослыми. Необратимо. А это значило, больше нет тех старших, с которыми можно плакать. Которые пожалеют или успокоят, как ребёнка. Теперь их нет.
Раньше, взамен, в приданое давали кукол... Она покосилась на полку со своей коллекцией. Теперь уже коллекцией, изрядно, решительно и хладнокровно прореженной. Она уже разучилась считать их живыми. Для этого требуется эмоциональная сила.
Они повзрослели окончательно и остались в одиночестве. И если Катюхе полегчает от её редкого угуканья в трубку, она будет угукать. Катюха тоже будет, когда начинает выплескиваться из неё самой. Хотя тоже не понимает. Не до конца.
То, что у неё внутри тоже все облито кровью и засыпано солью. Все на той самой грани личной выносливости. Она держится, потому что нельзя раскисать, а не потому что хочется парить. Как и Катюха.
Сесть и рыдать. Горько и долго. За себя. За Катюху.
Но она не могла.
После смерти деда не могла. Все было не вдруг и жизненный порядок не обойдешь. С родителями все, тьфу-тьфу, благополучно, Катюхиных-то уже нет, с личной жизнью, работой успешней чем у многих и не хуже, чем у иных...
За полгода ни разу не смогла заплакать. Больше было не с кем плакать. Она и представить бы не смогла, что необходимость пережить, то что пережить не получается, обернётся подобной психологической реакцией.
Подставил случайный козёл, оскорбляли хамы и придурки, вокруг кружили капризные нытики, а оставшиеся требовали и требовали внимания, ответственности, радости её даже требовали... Она чувствовала, как внутри распирает скопившееся плещущееся море. А за все месяцы еле выжались две три слезинки, хотя надо было сесть и рыдать. Но странное бесчувственное равнодушие ко всему накрыло бетонной дамбой. Весь этот социальный шум стал сродни наступанию в экскременты. Противно, но не смертельно. Всё тлен.
Злость, гнев, веселье, ненависть и уравновешенность - да, на месте, кипят, бушуют. Плакать не получалось...
Даже, когда она оставалась одна, вдалеке от неприятных назойливых взглядов. Что обыкновенно, помогало отпустить контроль эмоций и пожалеть себя, теперь утратило действенность. Ей почти не требовались, чьи-то плечи, грудь, колени, руки, прочие члены, чтобы излить свои переживания, наоборот, но теперь она не могла, теперь слишком остро осознавалось, что не с кем.
Её эта внутренняя перемена пугала.
Вот этим она бы хотела поделиться, об этом поговорить. Хотя бы с Катюхой. Но обсудят они и в следующий раз опять работу, мужиков, и детей.
Её лицо конвульсивно скривилось, будто пытаясь отжать из себя одиночество. Еле проступила одна маленькая слезинка...
Надо работать. Не раскисать. График. Сроки. Обязанности. Ответственность.