Юрку и ещё нескольких тяжелораненых бойцов, отправляли на вертолёте в Ташкент. Перед отправкой, Димка подошёл к другу, который лежал на носилках и ждал, когда и его "погрузят" в вертолёт.
- Ты в Ташкент едешь... только поправляйся, ладно? Увидишь моих родителей, не рассказывай им, что тут происходит. Да и своим тоже не стоит говорить. Не нужно, чтобы они переживали. А ты возвращайся, вместе отслужим и вместе домой вернёмся. Я вот решил, буду поступать в Ленинское училище, военным решил стать. Ладно, не буду тебя утомлять, привет и Игорьку передай, в общем, всем знакомым от меня привет. Держись, друг, всё будет хорошо, - держа Юрку за измазанную кровью руку, тихо говорил Димка.
Юрка едва держался, чтобы не потерять сознание. Наконец, когда он оказался на борту вертолёта, он ушёл в забытье.
- Карапетян? Ты чего тут стоишь? Военврач, Валерий Михайлович, осматривает легко раненых, иди, плечо покажи, - сказал лейтенант Рыжков, подходя к Димке.
- Товарищ лейтенант? А где товарищ капитан? Сергей Чернышов? Он в порядке? - идя в сторону вагончика, где Валерий Михайлович осматривал раненых, спросил Димка.
- В порядке, ему это не впервой. Капитан крепкий и сильный, для него это просто царапины. Он тоже у военврача, - ответил лейтенант Рыжков.
Димка поднялся по металлическим ступеням и вошёл в открытую дверь вагончика.
- Здравия желаю, товарищ майор! - громко сказал Димка, обращаясь к Валерию Михайловичу.
- Ну здравствуй, солдат. Проходи, Посиди вот тут, - ответил Валерий Михайлович, указывая на скамью окровавленным скальпелем, при помощи которого вытаскивал пули из тел раненных ребят.
В это время военврач осматривал раны на груди и на ноге капитана Чернышова. Правда, у него не было анестезии, но военврач давал каждому выпить стопку спирта... для храбрости, как говорил Валерий Михайлович, но более тяжёлым, если пуля застревала глубоко, он обкалывал раны новокаином.
Димка сел на скамью и устало облокотился о стенку вагончика. Закрыв глаза, он, кажется, задремал, когда Валерий Михайлович тронул его за здоровое плечо.
- Вставай, сынок, сядь вот сюда. Давай, осмотрим твою рану... - тихо сказал Валерий Михайлович.
Оглядевшись, Димка увидел, что в вагончике никого не осталось, видимо увидев, что он уснул, Валерий Михайлович не стал его беспокоить. Только осмотрев, вытащив пули, обработав и перевязав раны всех раненых, он разбудил Димку, понимая, что бой был тяжёлым и ребята устали.
- Это что? Ещё одна свежая рана на плече? У тебя, наверное, левое плечо заговорённое на раны. Но тебе, парень очень повезло, ещё несколько сантиметров ниже и пуля пробила бы сердце, - говорил Валерий Михайлович, обрабатывая рану Димки спиртом, чтобы не попала инфекция. Затем, он протёр спиртом скальпель и руки и испытующе посмотрел на Димку, видя, что пуля застряла довольно глубоко и боль будет адская. Потом, мужчина все же отложил скальпель и взяв ампулу новокаина и стерилизованный шприц, набрал лекарство и опять посмотрел на невозмутимое лицо Димки. От выпитого на голодный желудок спирта, Димку слегка подташнивало и голова кружилась. Он невольно улыбнулся, вспомнив, как они с ребятами, прячась от учителей за здание школы, на выпускном вечере выпили бутылку вина. Тогда, впервые, Димка целовался. От выпитого вина, осмелев, он поцеловал свою одноклассницу Риту. Потом, правда, жалел, ведь она ему даже не нравилась.
- Ты чего улыбаешься, а? - спросил Валерий Михайлович, обкалывая рану.
- Простите, товарищ майор. Так, вспомнил кое-что, - смутившись, ответил Димка.
- Кажется, я опьянел... - подумал он.
- О хорошем, видать, вспомнил, коли улыбаешься, - делая свою работу и отвлекая Димку от боли, говорил Валерий Михайлович.
- Так точно, товарищ майор, о хорошем, - ответил Димка, морщась от боли и сжимая кулаки.
Наконец, Валерий Михайлович извлёк пулю, да не одну, а две, потом обработал рану, наложил мазь с измельчённым стрептоцидом и заклеил широким пластырем.
- Всё, парень, я закончил. Ох и везучий ты! Иди в столовую, поешь и отдыхай. Завтра утром жду тебя здесь. Вот, возьми таблетки анальгина, при сильных болях, выпей сразу две таблетки. Это ненадолго уменьшит боль. Иди, - устало произнёс Валерий Михайлович, моя руки в тазике с водой.
Димке казалось, что он сейчас уснёт прямо здесь, шатаясь, он поднялся.
- Спасибо, товарищ майор, - сказал Димка, проходя к выходу.
- Вам спасибо,ребята, - ответил военврач, кивая головой.
Димка побрёл в сторону столовой, за сутки парень спал всего часа четыре, да и не ел весь день, впрочем, как и все ребята, с которыми он вышел в бой. В столовой сидело насколько ребят, вечерело... Быстро поев, Димка отправился спать. Он лёг на свою постель и тут же уснул, несмотря на ноющую боль в плече и груди.
С военного аэропорта, что находился в районе Тузель, тяжелораненых ребят перенесли из вертолёта в бортовые машины и положили на матрасы, брошенные в кузове машины, затем привезли в госпиталь, который располагался на Госпитальном.
После осмотра, Юрку увезли на каталке в операционную. Дальше он уже ничего не помнил. Рана в области живота оказалась тяжелой, хотя пули и не задели жизненно важные органы.
Очнулся Юрка на вторые сутки, оглядевшись, он понял, что лежит в палате. Довольно пожилая на вид санитарка, мыла полы. В палату вошла медсестра и убрав капельницу, поставила другую.
- Прошу Вас, позвоните моей маме, она ведь не знает, что я здесь, - слабым голосом попросил Юрка, обращаясь к молоденькой медсестре.
- Я позвоню, сынок, номер только скажи, - подойдя ближе к койке, на которой лежал Юрка и держа в руках швабру, сказала санитарка.
Юрка назвал свой домашний номер телефона.
- Подожди, запишу я, не запомню так, - сказала женщина и прислонив швабру к стенке, быстро вышла из палаты.
Вскоре она вернулась с листком бумаги и карандашом в руках. Юрка опять продиктовал свой номер телефона. Записав, женщина спросила у Юрки имя его матери и вновь ушла. Юрка с нетерпением ждал её, когда в палату вошла раздатчица, с тележкой, на которой стояли две кастрюли и третья снизу, с компотом, рядом на подносе лежали кусочки хлеба.
- Алло? Это Галина? - громко спросила санитарка, набрав номер на аппарате, который и стоял на посту дежурной медсестры.
Галина похолодела, услышав незнакомый голос в трубке.
- Да, это я? А Вы кто? - спросила Галина.
- Я? Как кто? Санитарка я, из госпиталя звоню. Сын твой попросил меня, вот и звоню тебе, - ответила женщина.
- Юра! Господи! Что с моим сыном? Прошу Вас, скажите... он жив? - закричала Галина, присев на стул, почувствовав, что ноги её не держат.
- А как же? Жив, конечно, иначе кто бы мне твой номер телефона дал, а? - ответила санитарка.
- Я сейчас приеду! Где находится госпиталь? - кричала Галина в трубку.
- Ты, милая, не кричи так, а госпиталь на Госпитальном находится, неужто не знаешь? Ты не торопись, может для сына гостинцы соберёшь. Всё, я трубку кладу, - сказала женщина.
- Господи... спасибо тебе... я сына увижу... Юрочка, родной мой... Что же я сижу? Нужно приготовить ему котлеты, он их так любит, с гречкой... да... по дороге на рынок зайду, каймак и лепёшки ему купить надо... и ещё творог и... - поднимаясь со стула и проходя на кухню, бормотала Галина, чувствуя, как дрожат у неё ноги и руки.
Её руки дрожали от волнения, из глаз текли слёзы. Она и забыла, что сегодня уже готовила котлеты и их нужно было только разогреть.
- Нужно Лёше на работу позвонить, вместе к сыну пойдём, - улыбаясь сквозь слёзы, ставя дрожащими руками сковороду на плиту, шептала сама себе Галина.
Она прошла в прихожую, где на круглом столике стоял телефонный аппарат и набрала номер кабинета начальника цеха, где работал её муж.
- Павел Иванович, здравствуйте, это Галина, жена Левашова Алексея. Прошу Вас, можно Лёшу к телефону? Это срочно, - попросила Галина.
- Здравствуйте. Да, я сейчас отправлю за ним помощника. А что случилось? Как там Юра? С ним ведь всё хорошо? - спросил Павел Иванович, боясь услышать худшее.
- Да, хорошо... но его в госпиталь привезли... раненного... нужно бы поехать к сыну, вот и подумала, чтобы и Лёша... - говорила Галина.
Павел Иванович почувствовал, как она волнуется и скорее всего, плачет.
- Конечно, Галина, конечно. Главное, он жив... Жив. Да, я сейчас... впрочем, я сам ему скажу, он сейчас подъедет домой. Привет Юре передавайте и желаю ему скорейшего выздоровления, - радостно говорил Павел Иванович.
- Спасибо. Я передам ему Ваши пожелания, Павел Иванович, передам. Спасибо... - ответила Галина и положив трубку на рычаг, вернулась на кухню.
Когда подъехал Лёша, Галина уже всё приготовила, оделась и ждала мужа.
- Гала? Ты где? - крикнул Лёша, войдя во двор.
- Тут я, тут, Лёша! Пошли, я уже готова. Только на рынок зайти надо, Юрочка каймак с горячими лепёшками любит, ты ведь знаешь, - говорила волнуясь Галина, выходя из дома и подходя к мужу.
- А тебе сказали... не тяжело он ранен? - тоже волнуясь, но стараясь не показывать жене свою тревогу за сына, спросил Лёша.
- Нет, только сказали, что он в госпитале. Санитарка, вроде, звонила, Юрочка её попросил. Главное, наш сынок жив... Господи! Спасибо тебе! - улыбаясь сквозь слёзы, говорила Галина.
Выйдя пешком на дорогу, Лёша остановил такси. Доехав до рынка, они купили каймак, лепёшки, творог, яблоки и зачем-то, горячие беляши, что жарили в небольшой будке и тут же продавали. Правда, у будки, в очереди, стояли люди, но Галина не могла стоять и ждать, ей хотелось поскорее увидеть сына.
- Прошу вас, можно мне без очереди? Сын в госпитале, он ранен... из Афганистана его привезли... - попросила Галина стоявших в очереди людей.
Все тут же расступились и с сожалением посмотрели на неё.
- Спасибо! Спасибо вам всем, - растерянно сказала Галина, взяв бумажный пакет с беляшами.
- Дай Бог, пусть скорее выздоравливает. А ты свечку в церкви поставь, милая, за здравие сына, - сказала одна женщина.
Галина с благодарностью посмотрела на неё и кивнула головой.
- Спасибо, - лишь ответила она и быстро подошла к мужу, чтобы вместе с ним пойти в Госпиталь, который находился через дорогу от рынка.