В детстве я не сразу захотел стать моряком. То есть я хотел, но не сразу осознал это. Ещё не умея толком ходить, я стремился к любой воде как лягушонок. Потом, года в три, я в гостях увидал пластмассовый парусник на телевизоре и никак не мог от него отлипнуть. Мечта о водоплавании жила во мне с рожденья, да. Но окончательно сформировалась уже когда я в школу пошёл. А до того мечтал я о разных других профессиях.
Довольно долго хотел быть пастухом. Книжку прочитал про пастушка Андриеша и его подвиги – прекрасную книжку, незаслуженно забытую теперь. А ведь когда-то сам Параджанов по ней кино снял. Недавно перечитывал – ах! Это же прелесть что такое, настоящий рыцарский роман. Автор «Андриеша» Емелиан Буков – это прямо молдавский Ариосто, да и всё тут. Конечно я захотел быть как этот Андриеш! Странствовать по свету, сражаясь со злыднями и прославляя добро и гармонию мира игрою на дудке.
Натуральных, не литературных пастухов я тоже видал, когда у бабушки жил летом. Дом наш стоял на самом краю села, и по нашей улице утром и вечером прогоняли стада коров и овец. Какие у пастухов были сапоги, пыльники и арапники! Какие отличные, ровные, до блеску отполированные руками посохи! Мне даже сейчас завидно немножко. Дудок, правда, я не видал у них, зато один пастушеский пацан умел свистки делать из вербы и меня научил, я и тогда решил, что свисток даже лучше чем дудка. На дудках только в телевизоре играют, а свисток - это объективная реальность, которую можно взять и в неё посвистеть.
Любопытно, что растение пастушья сумка по-молдавски называется так же как по-русски. «Traista ciobanului» - это буквально пастушья сумка. Траиста – это такая тканая, как коврик, национальная торба на лямке. Они сейчас бывают только сувенирные, а тогда, почти полвека назад, ими ещё вовсю пользовались. У деда была, и у соседа нашего была, и пастухи постарше ходили не с рюкзаками и а с траистами.
Воображая себя в детстве героическим пастухом, я конечно в деталях продумывал снаряжение. Громоздкие вещи, как то: тяжелый меч против драконов, боевой топор, буздуган (шипастая железная палица) и пулемёт «Максим» я предполагал не таскать на себе, а хранить в пастушеском своём шалаше. Шалаш, кстати, предполагалось строить не на земле, а на дереве, я уже даже присмотрел на каком. А на себе – только шпага на левом боку, арапник за поясом, полосатая траиста через плечо справа, посох в руках, а ножи в карманах. В траисте у меня плоская деревянная фляга с газированной живой водой, хлеб, яблоки, шоколад, свистки, верёвочка, большой чёрный парабеллум и запас патронов.
К собственно пастушеской деятельности я в этих мечтах своих относился довольно безотвественно. Спустя рукава, да. Намеревался просто выгнать овец куда-нибудь в луга, пусть сами себе пасутся там, клубясь в низинах подобно густому туману или сбитой с неба на землю грозовой туче. Мне было не до них, пора было на подвиги, Люду из старшей группы от злодеев спасать. Уж она настрадалась, бедная девочка, у меня в мечтах – то волки нападут на неё, то бандиты, то фашисты, а то и дракон. И так почти каждый день. Потом они, видимо, сжалились над Людой и стали нападать на Свету или иногда на Таню, когда Света обзывалась, и я её поэтому не любил. Впрочем, тогда ещё не так обуреваем я был страстями, как всю последующую жизнь. Любовь – любовью, но довольно часто я сражался, никого не спасая, а просто для души. Идёшь такой, гуляешь в парке или на пустыре, или вокруг дома, и по дороге непременно прибьёшь какого-нибудь сквернавца. Очень легко было меня тогда выследить по трупам эфемерных злыдней, оставляемых мною везде, куда ни пойду. После-то уже нет, после они все в море тонули.
Как следует повоевавши, любил я устроиться на отдых. И любовь эта осталась у меня на всю жизнь. Посидеть, а лучше полежать люблю я нежно. Летом где-нибудь в тенёчке, а в холодное время – у костра или хотя бы у печки. Но у костра лучше конечно. Сидишь себе, яблочко хрумкаешь, ломтик хлеба насадишь на прутик и подержишь над огнём. Ах как пахнет такой хлеб! Ах! Вдыхаешь запах этот взахлёб, словно раз в жизни дышишь! Очень тебе хорошо вот так сидеть. Мир твой весел и ясен, ты всё о нём знаешь наперёд. Не знаешь только, что скоро увидишь море и навеки, навеки станешь моряком.