На место они приехали по потёмкам зачинающегося утра к большому деревянному четырёхквартирному дому. Феню ввели в просторную квартиру и тихонько проводили в небольшую комнатку с двумя кроватями. На одной из них спала девочка с коротким русым «Каре». Она была из тех обыкновенных детей, которые ничем не выделяются из толпы. Когда она проснулась в десятом часу, у неё оказались маленькие глазки с коротенькими ресничками, пухленький носик и тонкие губы, которые она вообще сжала в ниточку, увидев свою новую сестру. Феня смотрела на неё большими зелёными глазами византийского разреза в длинных стрелах чёрных ресниц и приветливо сказала:
- Здравствуй. Меня зовут Феня.
- Да знаю я, - с большой неприязнью ответила девочка и презрительно бросила: - Ты падчерица!
- Тасечка, доча, ты уже встала? – заслыша её голос, спросила из кухни мать и позвала: - Идите, девочки, кушать. Ваш завтрак горяченький на печке стоит.
«Это мать ждала, когда она встанет?!» - поразилась про себя Феня.
Довольно упитанного телосложения Тася соскочила с постели, быстро оделась, расчесалась и пошла на кухню, а мачеха повторила именно для Фени:
- Идите обе за стол, чтоб отдельно я никого не кормила.
В её голосе при этом зазвучали металлические нотки категоричности. «Ничего уже изменить невозможно. Не есть, значит – пропасть с голоду, и никому от этого легче не станет…» - разумно раскинула Феня мозгами и тоже вышла к столу. И тут тётка Ида специально для Фени объявила:
- Так, девочки, молимся Богу, а потом приступаем к завтраку.
- Молимся? – заморгала на неё Феня и призналась: - Но я не умею молиться.
- Молись своими словами – это и всё, что нужно в молитве. Бог желает с нами живого общения, - объяснила тётка Ида.
Тогда, вспомнив, что бабушка молилась в основном на иконы, Феня оглянулась и спросила:
- А где у вас иконы?
- Девочка моя, иконы – это глупости православных, - поразила её тётка Ида ответом и понесла дальше: - Очень глупо рисовать Бога и святых. Да ещё и обожествлять какую-то Богородицу! Так что, молись своими словами и задавай поменьше вопросов. Завтрак стынет.
Тася сложила руки аккуратной лодочкой под подбородком и вслух как-то искажённо забарабанила молитву «Отче наш». А Феня неумело перекрестилась и коротко нашептала то, что не раз слышала из уст своей бабушки:
- Господи, спаси и помилуй. Не лиши царства небесного…
- Ну вот и молодцы, - сдержанно похвалила тётка Ида и разрешила: - Садитесь, ешьте.
В отличие от Фени Тася ела торопливо, суетливо и заметно чавкая. Она набивала рот пищей так, что казалось, что она вот-вот подавится. А когда она съела свою порцию творожной запеканки со сметаной, то начисто облизала тарелку. Затем, выскочила из-за стола и ушла обратно в спальню.
- Твоя сестра Тася старше тебя на один год. Вы уже познакомились? - подойдя к Фене, ласково спросила мачеха.
Феня молча кивнула, а она попросила:
- Ты мне поможешь со стола убрать? Посуду умеешь мыть?
- Умею, - встала Феня, прошла к мойке и принялась мыть посуду.
В родном доме она часто мыла посуду, и эта работа не была для неё трудной. Кухня быстро была убрана, и мачеха благодарно сказала:
- Ну вот, теперь ты свободна. Иди, пока занимайся своими делами.
Феня прошла в комнату и остолбенела на пороге! Тася нагло перешвыряла весь её чемодан и перед зеркалом мерила на себя её любимые платья!
- А чего это ты в мой чемодан залезла?! Зачем ты одеваешь мои нарядные платья?! – сейчас же наехала на неё Феня.
- Вот это «нарядные» платья? – презрительно фыркнула Тася и, содрав с себя платье так, что оно треснуло на всю комнату, бросила его на пол возле чемодана: - У нас такого добра в зачуханных комиссионках хоть лопатой греби!
И она забрала со стула ворох своей одежды и вышла из комнаты. Шокированная Феня принялась укладывать в чемодан вывернутые вещи. При этом обнаружилось, что Васькин самолётик помят, а бабушкина брошка «оса» исчезла с кофточки. Мандаринкина тут же ворвалась в зал, где одевалась Тася и потребовала:
- Отдай мою брошку!
- Какую ещё брошку? – артистично изумилась девчонка.
- Отдай мою брошку, которую ты сняла с моей кофточки! – подступила к ней Феня.
- Что тут такое? – вошла в комнату тётка Ида, строго глядя на девочек.
- Она у меня… - начала, было, Феня.
Но Тася гневно закричала, с психом хлопнув своим платьем по стулу:
- Она на меня говорит, что я у неё украла какую-то брошку!! Вот вам ваша новая дочка!! Говорила я вам – никого не надо сюда везти!! Нет же, вам всё деньги нужны!..
- Цыц, негодница!! Рот сейчас же закрыть и не совать носа, куда не следует!!! – с каким-то испугом так рявкнула на неё мать, что девчонка словно подавилась своей истерикой, быстро напялила платье и выбежала из дома. А сжавшаяся от крика мачехи Феня уставилась на неё во все глаза.
- Что ты на меня так смотришь?! – не в силах сразу выйти из своего состояния, грубо крикнула ей тётка Ида и кивнула на комнату: - Иди и не раскидывай свои вещи, чтобы потом не скандалить впустую!
- Но Тася залезла в мой чемодан, когда я мыла посуду и сняла с кофточки брошку «осу»! – объяснила Феня, и её глаза наполнились слезами.
- Милая моя, запомни: у нас в доме воров нет! Мы люди набожные! – уже придя в себя, с апломбом заявила мачеха и пошла по своим делам, на ходу повелевая: - Чем скандалить, поди, убери кровати. К нам в дом могут зайти люди.
- Эту брошку мне подарила бабушка, - горько заплакала Феня и пошла в комнату, уже навзрыд обливаясь бурными слезами.
- Так, ну-ка послушай меня внимательно! – вернувшись, догнала её мачеха, развернула к себе за плечо и тихо зацедила сквозь зубы: - Во-первых, никакие брошки, кольца и прочее, чтоб я вообще никогда у тебя не видела! Всё это носить не нужно! Нечего соблазнять ими кого-то! В нашей жизни они ценности не имеют! Во-вторых, если ты намерена уливаться такими же слезами целый день, я буду вынуждена закрыть тебя в подпол! Мне не нужно, чтобы входящие в мой дом говорили про нас, что мы взяли из детдома ребёнка и истязаем его!
Феня смотрела на неё, как на дьявола, сорвавшего с себя маску, и её слёзы застыли в глазах! И это-то с первого же дня её проживания в новой семье!.. Представив беспроглядный подпол с большими крысами, Мандаринкина машинально закивала в ответ и заверила, вытирая глаза:
- Я больше не буду!
- Ну вот это уже другое дело, - сразу перешла мачеха на более мягкий тон и повела рукой по комнате: - Наведи здесь порядок, а потом займись, чем хочешь.
Она ушла, а Феня с ненавистью посмотрела на неубранную постель Таси и с ужасом подумала: «Это я за этой воровкой ещё и постель должна убирать?! Интересно, что она вообще делает по дому!»
Убираясь, таким образом, по просьбе мачехи изо дня в день, Мандаринкина быстро заметила, что в доме Лопуховых действительно нет икон. Молясь Богу со странным усердием, они даже не носили нательных крестов. У них не было телевизора. А ещё время показало, что Тася по дому делает всё, но с огромной ленцой и через пень-колоду. Теперь же она хорошо всё спихивала на Феню, бессовестно обвиняя её в своей же неаккуратности или невыполненном деле. Такие провокации вскоре показали, к кому попала Мандаринкина.
продолжение следует -------------------