"ЛАСКИНЫ - ДЕНИНГРАДСКИЕ"
Дядя Борис – не «дядя Боря».
Он родился в девятисотом году - трудно представить - чуть не в позапрошлом веке. А здесь ему – лет сорок пять (но не меньше сорока трёх – погоны ввели в конце 1942 года), он начальник – КОМАНДИР! – эвакогоспиталя в Вологде. Звание – «майор» - означает «главный» - и как получалось у него быть «майором»! Военным-то он был не всегда, но - по маминым и его самого – рассказам, он нашёл себя в том, что слишком общими словами называется «организация здравоохранения» - деятельность, сочетающая понимание реальности и воображение, сознание ограниченности своих возможностей и способности дерзко «выходить за пределы», а главное – постоянной готовности «быть в деле», знать-чувствовать, что ты необходим, как можно больше решать самому, и как можно меньше – зависеть от других… Таким я «застал» его – в конце сороковых – оказавшись в больнице – Борис устроил - он был «заврайздрав» (начальник всей медицины в одном из районов Ленинграда)… Он «совершал обход» - это надо было видеть: прямая фигура - «майорская» стать, стремительная походка, белый халат развевается, очки значительно блестят, и! – остановка у каждой койки, почтительные объяснения врачей – он их слушает и слышит – не «начальство» - Главный Доктор!.. И подошёл ОН к моей кровати, и сказал что-то вроде «как ты, племянник» …! По сию пору вижу почтительно-сладкие лица палатных (сестры врача), их сочувственные вздохи на начальственное «тощий парень»; он пошёл дальше – я прокрался я за ним, и увидел как посмотрел он на Йосифа (Йосиф был Шульман, маме-Михановской и Ласкиным-астраханским близкий родич - двоюродный брат)…И увидел я лицо врача, БЕССИЛЬНОГО ОТВРАТИТЬ НЕИЗБЕЖНОЕ – Йосиф из больницы НЕ ВЫШЕЛ... Меня вскоре забрали домой – БОРИС СКАЗАЛ «поправился»; в школу я пошёл на год позже, чем мог – Борис посоветовал не спешить… В тот «лишний год» - «Бориса сняли – слава Богу, обошлось устроился на рентген» - что, как объяснили мне много позже, означало: перед «делом врачей» нашлись порядочные люди, предупредили ДО – и он «понизился», но избежал…Хотя некоторое время Нюра-с-Борисом (какая была красивая пара!) выходили после работы гулять, бродили «до поздна», взглядывали на свои окна – нет света – стало быть, нет «гостей» …Никогда я не чувствовал в его повадке «понижение» - напротив – в семье он оставался «майором» - старшим, каким и был всегда; когда мама «выцарапала» родного брата из госпиталя, Борис примчался из Вологды – «Сойку посмотреть и забрать к себе, если надо». Говорили, что весною сорок второго он даже ПРИСЛАЛ ГРУЗОВИК ЗА ВСЕЙ СЕМЬЁЙ в блокированный Ленинград из Вологды, где «военврач 2 ранга Б.Н. Ласкин был начальником наиболее крупного эвакогоспиталя № 3739 (открыт в Вологде на базе городской больницы»).
В январе 67-го ждал я дядю Бориса на свой день рождения (25!!!), совпавший с новосельем – купили нам «кооператив» - квартиру в только что построенном доме…Увидев в окно, что он подошёл к парадной, я вышел на лестницу и услышал сказанное тоном распоряжения «не работает лифт– не пойду» - и лифт заработал… Через полгода его не стало – нелепая гибель в больнице после операции (больницу и хирурга он назначил) - было ему 67, я теперешний на десять с лишним лет старше… Жизнью я обязан ему – буквально: «после финской через год» дали отцу отпуск, он приехал в Ленинград, «Борис шикарно принял молодых», и ночевали они «у Бори-с-Нюрой на Охте, в маленькой комнате при кухне» ...