Проснувшись, отринул плотную ночную занавеску. В ней давно угасли утренние звёзды.
Открыв настежь окно, вошёл в солнечный свет нового дня. Строгая геометрия окон и стен дома напротив закрывала линию горизонта, а там, где кончался размытый силуэт городского пейзажа взор проваливался в синеву чистого неба.
Глубина небосвода уводила мысли в видимую бесконечность, едва очерченную верстовыми столбами медленно плывущих легких облачков. В синеве они невесомо парили и растворялись в полуденной тишине дня.
Он привычно услышал этот постоянный пульсирующий стук.
То ли сердце в предутренней тишине, то ли молотки кровельщиков по крыше соседнего дома, то ли колёса проходящего на перекрёстке трамвая.
Эхо пульсирует в замкнутом пространстве двора. То ли забивают входную дверь, то ли пробивают вход в тоннель из закрытого пространства – лабиринта и комнат, и улиц.
Взгляд, по убегающим вдаль облакам, как плоский камешек запущенный по водной глади реки, устремился и в невидимую глазом бесконечность.
В руках всегда что-то есть!.. что затрудняет что-то сделать; простые движения занятых рук всегда хуже сложных движений в свободных руках…
Что-то опять помешало быть счастливым.
Камень в ботинке, потраченное даром время, цепочка мелких бессмысленных движений.
И всё то, что скрежетом убивает мысль, порождает бесплодную рефлексию. Словно бесы в начале осмысленного слова…
Вот ты не ожидаешь, а оно придёт… прилетит.
- Привет!.. – сказала она.
Но он только поднял руку, жестом ответив ей.
- Прекрасный день!
Он посмотрел вокруг и ничего прекрасного не увидел – обычный день.
- Ты ничего не забыл?
Он продолжал поливать остриженный утром газон и смотрел вокруг, но видел только то, что было внутри его.
А внутри было то, что было всегда. Всходило и заходило солнце. Шёл и переставал идти дождь. И сегодня был самый обычный день. И так изо дня в день долгие годы.
- Сегодня тридцать лет со дня нашей свадьбы! Ты не забыл, милый?
Он посмотрел в её сторону и взгляд его выразил удивление: сколько?
- Да, тридцать лет и три года… вместе.
Он перекрыл на насадке шланга кран.
Стало тихо. Невероятно. Столько лет они вместе. Он отложил в сторону это «мокрое дело» и ушёл в дом.
Через несколько мгновений он вышел, неся замороженную бутылку шампанского и два бокала в мокрой руке. Сорвав по дороге белую розу, приблизился к ней и, улыбаясь сказал:
- За тебя!..
Она приняла цветок и вспенившийся через край бокал, и смущённо ответила:
- И за тебя…
Не моргая он взглянул на неё, и многозначительно произнёс:
- За нас.
Пригубив вино сблизились, сделав шаг на встречу, и молча стояли обнявшись не в силах что-либо произнести из-за внезапно нахлынувших чувств.