Мы с мужем возвращались из театра с нашими детьми-подростками после вечернего спектакля. Было довольно поздно, потому что спектакль был длинный — целых три действия! К тому же, конец ноября, темнеет рано. Подмораживало. Мощёная мостовая гулко отражала наши торопливые шаги.
Ночной город затихал. Свет фонарей был призрачен и слабо освещал громады тёмных офисных зданий. Редкие машины спешили развести седоков по домам. Было неуютно. Больше всего на свете в этот момент нам хотелось быстрее добраться домой.
Мы стремились к тёплым, освещённым дверям метро, что гостеприимно втягивали редких озябших людей.
Поезда в метро ходили с большими интервалами, собирали последних пассажиров.
Когда мы, наконец, дождались состав и вошли в вагон, в нём было человек пять, не больше. Мы сели на свободную лавку в середине вагона. В углу вагона сидела пожилая женщина. Напротив нас — никого. А на соседней скамейке сидели два щуплых не то узбека, не то таджика. У дальних дверей стоял крупный молодой человек в берцах и тёплой куртке цвета хаки.
Безмятежно мы проехали остановку, радуясь, что ехать недолго, и скоро можно будет уютно зарыться под одеяло.
Молодой человек собрался выходить, он оторвался от двери, пересёк вагон, встал напротив одного из таджиков и вдруг… взявшись обеими руками за верхний горизонтальный поручень, подтянулся на руках и, качнувшись, изо всех сил ударил обеими ногами таджика в лицо. У того потекла кровь, он завыл как собака. А парень ещё раз подтянулся и, качнувшись, обрушил новый удар на жертву.
Мы оцепенели от неожиданности. Ужас момента был ещё и в том, что второй таджик вместо помощи приятелю быстро отсел в дальний угол вагона. Его предательство вывело меня из шокового состояния. Я встала и пошла к парню.
«Что говорить? Что делать? С нами дети! Муж! Я подставляю его! Сейчас парень меня зарежет! Муж бросится на мою защиту и тоже пострадает! Дети останутся сиротами, не только эти, но и малыши, что остались дома с бабушкой! Но трусливо отводить глаза я не могу! Какая же я дура!»
Мысли вихрем проносились в моей голове, а сама я уже была рядом с парнем.
— Пожалуйста, прекрати! Они же люди! — я тронула парня за рукав.
Он обернулся.
Была уверена, что увижу бешеное озлобленное лицо, а увидела светло-голубые, какие-то детские глаза с белёсыми ресницами и детские же розовые щёки. «Кто оболванил его до такой степени, что он бьёт незнакомого человека с методичной жестокостью?»
Увидев надежду, таджик бросился на пол и обхватил мои колени.
— Пожалуйста, спасите меня, пожалуйста… — бессвязно повторял он.
Это было гадко и до крайности неприятно, он возлагал на меня ответственность за свою жизнь, а сам даже не пытался защищаться.
«Что делать с ними обоими?» — судорожно думала я.
И в это мгновение подошёл мой муж. Он положил руку на рукав парня, заглянул в его голубые глаза и с убеждением, тихо сказал совершенно неожиданные для всех слова:
— Ты же хороший!!!
И от этих неожиданных слов парень как будто обмяк и стал оправдываться:
— А чего он смотрит!..
Тут заговорила я, поднимая таджика с пола и таща подальше от парня в дальний угол вагона:
— Отвернись! Не смотри на него! На остановке выходите из вагона в самый последний момент, чтоб он не успел выйти за вами. А если он выйдет, вскакивайте в вагон и езжайте дальше!
— Не бросайте меня! Спасите! — выл он.
— Успокойся! Слушай, что тебе говорят! Сейчас наша остановка, мы выходим! Запомни! Не выходите вместе с парнем!
На остановке мы вышли и спиной почувствовали, что парень идёт за нами. Было страшно! Но криминала не было. Парень как будто очнулся и спокойно ехал на соседнем эскалаторе. Я оглянулась: не было и таджиков, они поехали дальше. Наши притихшие дети молчали.
Я посмотрела на мужа и сказала:
— Прости меня! Я думала, он меня зарежет, но не могла иначе!
— Я понял! — просто ответил мой муж.
— Как же ты нашёл для него эти правильные слова? Он от них сломался! — И тут же подумала, что парень не сломался, а пришёл в себя, а сломалось его злое начало.
— Сам не знаю! Бог помог!
Я смотрела на него во все глаза и думала, что у меня самый замечательный и умный муж на свете, и самый любимый. А я — самая непроходимая дура! И как хорошо, что всё хорошо для нас кончилось. И жалела этого таджика. И этого парня с детскими глазами и коваными ботинками тоже жалела.