Утром встала пораньше, чтобы приехать вовремя. Накануне вечером прошла УЗИ или как называют в Израиле - ультросан, биопсию (уже вторую) и мамаграфию. Об этом будет позже в первых главах или в последующих, как получится.
А сегодня предстояла химия. Назначили самую сильную, как я вычитала в инете, «красную». У врачей толком узнать подробности не получается, потому что всё на иврите. А я не могу постигнуть этот язык. Даже если как-то и объясняюсь из моих весьма скромных познаний, то понять, что мне рассказывают, уже не могу. Даже услышанные знакомые слова сливаются в общий ритм непонятного «языка» и перевод тонет где-то глубоко, наверное, в море.
Больница Лениадо в Нетании находится почти на окраине города. Но мне добираться удобно. Остановка на 4-й "отобус" в трёх минутах ходьбы от дома, дальше я включаю навигатор на телефоне и просматриваю путь. Кроме моего незнания иврита ещё прибавляется и сложность в ориентировании на местности. Абсолютно не запоминаю дороги. Навигатор - это настоящее волшебное чудо. В данном случае - это мой помощник и друг, конечно же, когда есть интернет. О том, как я иду дальше минут 10 - 15 это отдельная история. А сейчас о первой химии.
Нахожу онкологическое отделение на третьем этаже здания и регистратуру. Там меня почему-то сразу же все узнают и весело здороваются - "Бокер тов, Лудмила" (доброе утро, Людмила). Надо отдать должное приветливости и доброжелательности всего персонала. Это просто супер, когда встречаешься с таким коллективом.
Захожу в просторный светлый зал со множеством больших, мягких кресел. На всех чехлы с весёлой, но не яркой цветочной расцветкой. Пока в зале только один дедушка. Он выбрал себе кресло поближе ко входу или выходу, а я села ближе к окну. Сразу же ко мне подошли заведующая отделением с медсестрой, которая мне переводила с иврита на русский, что мне сегодня предстоит пройти и как себя надо вести. У меня сложилось впечатление, что русскоговорящая медсестра - Наташа - в этом отделении появилась специально для меня. Раньше я её здесь ни разу не видела. Но как потом оказалось, её познания переводчицы понадобились очень многим пациентам, а не только мне.
Перед процедурой заполнили небольшую анкету: есть ли аллергия, если есть на какие лекарства и продукты, кто в семье болел раковыми заболеваниями, с кем я живу, сколько детей и какого возраста, где они проживают, есть ли дома животные, если нет, то ни в коем случае не надо заводить.
- Вы живёте вдвоём с мужем? Очень хорошо. Вам не надо приглашать к себе друзей, родственников, внуков, детей и самой в гости тоже ходить никуда не надо. Организм во время принятия химии будет ослаблен и легко может прицепиться любая болячка.
И такая знакомая фраза за последнее время - сидите дома. Можно ездить в больницу, разрешены утренние прогулки к морю до 10 часов, пока солнце не очень жаркое и редкие походы в продуктовый магазин. Поменьше живого общения, побольше телефонного, виртуального, интернетного. Но с марта по август, за время пандемии, нас к этому уже успели приучить, поэтому такие рекомендации воспринимаются как должное. Хорошо, что мы с мужем не успели собаку или кошку завести, мы бы её ни за что не выбросили на улицу.
Дальше пошли вопросы:
- Как Вы себя ощущаете?
- Нормально.
- Какое у Вас настроение? Есть ли боязнь?
- Настроение позитивное, на победу. Боязни нет, я понимаю, что я в надёжных руках и доверяю врачам.
- Вам ещё назначены уколы после химии. Где Вы их хотите пройти в поликлинике Лиумит или у нас?
- Конечно же у вас. Специализированное онкологическое отделение. Что может быть лучше?
- Хорошо, Вы будете приезжать к нам. А как Вы сюда добрались? Своими ногами?
С внутренней улыбкой я ответила:
- Да, своими ногами, "отобус арба" (автобус 4).
На меня посмотрели внимательно. Далее последовал вопрос:
- А как Вы себя занимаете дома? Что Вы делаете?
- Пишу стихи.
- А Вы готовите? Стираете? Убираете? Ходите за продуктами?
- Ну да, к тому же ещё готовлю, за продуктами ходим с мужем, стирает стиральная машина. Уборкой занимаюсь редко, потому что муж часто ходит по квартире с влажной тряпочкой и метёлочкой. Это у него в крови. Любит чистоту.
- Вам не надо мыть посуду химическими средствами.
- Хорошо, я по старинке добавляю соду. Вода и так всё смывает. Моющими добавками пользуется только муж. Я их не люблю.
- А с кем вы ещё общаетесь? Какие у Вас родственники?
- Постоянно на связи с детьми и с друзьями, по сто раз на день переписываемся друг с другом, перезваниваемся по WhatsApp-у, Viber-у, Telegram-у. Всё в порядке. С внуком тоже онлайн встречи. В этом году они уже вряд ли приедут к нам в гости. После строгого карантина не хотят застрять на несколько месяцев в Израиле и потерять работу в Донецке. Да и сын от нас уехал только в марте, как раз перед началом пандемии. Да и с друзьями за последние месяцы нас тоже приучили к общению онлайн-встреч.
- Вот и хорошо. Сидите дома.
Предложили выпить таблетку – капсулу от тошноты. Затем ко мне подкатили высокую капельницу, заведующая очень аккуратно и безболезненно вставила иглу в руку чуть ниже запястья между мизинцем и безымянным пальцем. Перед этим меня предупредили, что сейчас будет больно. Но боли я не почувствовала, хотя приготовила себя к осиному укусу. Был лёгкий укус мелкого комара, даже некрупного. Лекарство капало из прозрачных пакетиков. Сначала прозрачное белое, оно подготавливает организм к основному лекарству. Затем - основное красное. Потом снова прозрачное белое, которое помогает организму принять и справиться с красным. Когда поставили красное, предупредили, что рукой шевелить нельзя. Правой рукой не двигать. Под левую руку мне поставили табуретку-тумбочку, на неё положили мою сумочку и телефон. Руки лежат на мягких подушках. Левой рукой можно брать телефон, кушать, пить и т.д. При любых сложностях обращаться к медицинскому персоналу.
Предложили завтрак. Но от него я отказалась, потому что хорошо позавтракала дома. Аппетита не было. На завтрак можно было взять йогурты, вареные яйца, салат из овощей, хлеб с маслом и сыром, булочку, чай - кофе на выбор.
После этого меня на какое-то время оставили в покое. А мои дети в это время заваливают меня вопросами: как ты там, что с тобой делают, как ты себя чувствуешь? Для наглядности я сделала пару фотографий и утонула в ответах по телефону. Пришлось набирать текст левой рукой.
А между тем зал начал заполнятся новыми клиентами. Рядом со мной в такое же кресло сел ещё один дедушка в сопровождении молоденькой внучки. Он тоже только русскоговорящий, хотя в Израиле уже полжизни провёл. Внучка лучше говорит на иврите, чем на русском. Но всё хорошо переводит. Им сразу же предложили завтрак. И они с удовольствием его съели. Дедушке тоже поставили химию, не знаю какую по счёту. Мне неудобно было вдаваться в подробности. Ему 83, внучке на вид года 22. Живут брат и сестра с дедушкой и бабушкой. Она студентка, брат старшеклассник. Родители в России. Она каждый раз сопровождает дедушку в больницу. Постоянная его спутница. Да и дедушка молодец, держится бодрячком. Но за два месяца химии похудел на 8 кг. Говорит, многие хотят похудеть, а мне этого не надо, но худею. Рост 178 см, вес был 58 кг, стал 50. Постоянно ощущает привкус химии. К нему специально пригласили врача диетолога. Она выясняла, как он питается, что ест в течение дня. К этому времени к ним присоединилась и его жена, которая внесла ясность на многие вопросы. Диетолог совсем немного знала русский, с переводом помогала внучка. Жена также была русскоязычной. Оказалось, что у дедушки уже совсем нет аппетита. Он ест, конечно, и суп, и булочки, но без желания. А что с желанием? Так это колу по нескольку баночек и бутылок в день. И без сладкого дедушка вообще не может, как и без курева.
- А сколько сигарет в день Вы выкуриваете? Одну? Две?
- Две - три пачки?
Брови диетолога взлетают вверх от удивления. Чему следует строгий ответ дедушки.
- Курить не брошу.
- А что Вас ещё в жизни радует?
- Да ничего уже не радует. Вижу, как жизнь идёт к концу.
Эта фраза была сказана вполне оптимистичным, позитивным тоном с лёгкой усмешкой. Далее последовали рекомендации диетолога. И дедушку на время оставили в покое.
А зал между тем заполнялся дальше. Я не буду описывать абсолютно всех. Но о некоторых не написать просто не могу. В следующее кресло за дедушкой, кряхтя и охая, села женщина лет за 60. Её сопровождал муж. Усевшись в кресле, она тут же закрыла глаза платочком и скривила лицо от боли, приготовившись к уколу. К ней подошли мед сёстры, также как и мне вставили в руку иголку. У меня создалось впечатление, что ей вливали другие лекарства. Может быть, её организм воспринимал их совершенно иначе. Она дрожала, охала и стонала на весь зал, плакала, подкатывала глаза, откидывала голову, закрывала лицо платочком. В левую руку ей кололи химию, а за правую руку её держал муж и поглаживал по плечу. Вокруг неё собралось, наверное, пять медсестёр, мощная группа поддержки. Наконец, игла благополучно достигла своей цели и женщина начала понемногу успокаиваться. Ей предлагали расслабиться и не нервничать, потому что ничего страшного не происходит. На что последовал ответ:
- Я постоянно жду чего-то плохого. Что со мной делают что-то ужасное. И я всего боюсь. И страх меня не отпускает.
А зал продолжал заполняться. Напротив меня сел ещё один дедушка в сопровождении дочки. Ему на вид за 80, дочке чуть за 50. Они обсуждали рецепты и приготовление различных блюд, что они пробовали в Финляндии, вспоминали, в каких ресторанчиках и в каких странах им нравилось больше всего. Этот лёгкий разговор происходил как бы невзначай во время того, как ему вводили химию.
Затем в зал папа привёл сына. Папе под 60, сыну года 22. Рак желудка у парня, не хочет проходить химию. Но проходит, потому что надо. Но только в сопровождении папы. Парню раздвинули кресло, оказывается, при желании кресла можно раздвигать и лежать на них. Поставили капельницу. Он набросал себе на лицо несколько салфеток и заснул. Папа вышел на просторный балкон, похожий на террасу с креслами. Отец парня всё время провёл там: читал газеты, курил, прогуливался.
Не стану описывать остальных. Они сидели дальше от меня, мне их было уже не слышно.