Ранняя весна... В Ташкенте идёт дождь, хотя уже пробилась трава на земле, набухли почки на деревьях и кустах сирени. Суббота, Игорёк, освободившись с занятий, шёл пешком до дома. Навстречу ему шёл Петька, дружить они не дружили, но и не ссорились. После того, как они с Юркой разбили скрипку Игорька и их родители заплатили за неё, между соседями не было тёплых отношений, впрочем и до того случая они толком не общались.
- Привет! Как ты? - спросил Петька, протягивая руку.
- Привет! Нормально. Как учёба в институте? - спросил Игорёк.
- Учусь. А от пацанов нет известий? Вроде, Димка пишет тебе. Как там Юрка? - спросил Петька.
- Давно не было писем. Служат, - ответил Игорёк.
На том, попрощавшись, ребята разошлись.
Взрослых, почти всё время занимала работа, а вечерами выходить на улицу и сидеть на скамье, сплетничая и обсуждая всех и вся, ни у Тамары, ни у Лидии Николаевны времени не было, да и желания тоже. Женщины жили по соседству, поэтому только и захаживали к друг другу, не каждый день конечно, но в выходные могли посидеть за чашкой чая и просто поговорить.
А Герман и Ефим Натанович были друзьями, впрочем и у мужчин не оставалось времени проводить вместе досуг. Правда. летними вечерами или в выходной, они вместе готовили плов или шашлык, чаще во дворе у Ефима Натановича.
А когда Димку призвали в армию и он попал в Афганистан, а слухи о войне разносились тяжёлые, встречи соседей стали редкими, не до веселья было, когда Димка каждый день сталкивался со смертью. А когда Лидия Николаевна и Тамара узнали, что на соседней улице погиб сын Ферузы и Гулома, который служил, вернее, воевал в Афганистане, у Лиды защемило сердце. Они с Тамарой и другими соседками пошли к дому Ферузы и Гулома, чтобы выразить свои соболезнования.
В большом зале, посередине комнаты, на ковре, стоял цинковый гроб. Лидия Николаевна чуть в обморок не упала, увидев тёмно серого цвета, огромных размеров, как ей показалось, гроб. А крики и причитания Ферузы и её свекрови, Рахимы опы, долго ещё стояли в ушах женщины. После похорон, Рахима опа слегла, старая женщина так и не оправилась после того, как её любимый внук погиб. Рахима опа не могла понять и осмыслить, почему гибнут дети в мирное время? И через полгода похоронили и её. Феруза, после смерти сына, замкнулась в себе, хотя у неё было ещё двое детей. А она так мечтала о свадьбе своего Дильмурада... мечтала найти сыну невесту, нянчить его детей. Только через два года, выдав дочь замуж, Феруза немного ожила, вот только никто из соседей не знал, как она ночами рыдает, уткнувшись в подушку...
- Игорёк, пришёл, сынок? Ты сходил бы до Лиды или Галочки, может письма от мальчиков пришли, - сказала Тамара сыну, когда он вернулся с занятий.
- Мам, я вчера только заходил, тётя Лида плачет, говорит, Димка давно не пишет. Я ведь тоже ему написал,а ответа не получил. А тётя Гала... она недолюбливает меня, после того случая со скрипкой, - ответил Игорёк, положив футляр со скрипкой на письменный стол в своей комнате, куда следом за сыном вошла Тамара.
- Ладно, я сама схожу к Лиде, а ты поешь, я манты сделала, ты ведь любишь. - сказала Тамара, вытирая руки о фартук и быстро снимая его.
- Я поем, мам, умоюсь и поем, - ответил Игорёк, проходя в ванную комнату.
Проводив взглядом сына, Тамара вышла из дома.
- Лида? Ты дома? - войдя в открытую калитку и заходя во двор, громко спросила Тамара.
- Заходи на кухню, я здесь! - крикнула в ответ Лидия Николаевна, выглядывая из окна кухни.
- А я вот манты тебе принесла, поела бы, пока горячие. А Ефима нет? Он ведь тоже любит манты, я вот целый ляган принесла, - войдя на кухню и ставя на стол ляган, сказала Тамара.
- Спасибо, подруга. Ефим уехал на три дня в командировку, в Бухару. Ты садись, у меня тоже шурпа готова, я вчера баранину купила на Алайском, свежие овощи, зелень... садись, дорогая, - оборачиваясь к Тамаре и посмотрев на стол, сказала Лидия Николаевна.
- А письма нет от Димки? Игорёк тоже ждёт, написал ему, а ответа нет, переживает очень. Знаешь, я вижу в его глазах некое чувство вины, наверное думает, почему и его не призвали в армию, - сказала Тамара.
- Игорёк талант, что ему в армии делать? А писем нет, сама уже вся на взводе. Ты ведь знаешь... я неверующая... а вчера поехала на Госпитальный и зашла в храм, свечку поставила за здравие Димки, Юрки и других наших ребят. Вроде, на душе спокойнее стало. Так страшно мне, этот цинковый гроб перед глазами стоит, - заплакав, произнесла запинаясь Лидия Николаевна.
- Даже думать не смей! Вернётся Димка и Юрка вернётся! Ты только наберись терпения, - сказала Тамара, встав с места, подходя к подруге и обнимая её за плечи.
- Лидия Николаевна? Вы дома? - вдруг услышали женщины голос со двора.
- Это Катя! Почтальонша наша! - бледнея, воскликнула Лидия Николаевна, выскакивая во двор.
- Катя? Катенька! Я дома, дома... наконец-то ты пришла! Заходи в дом, чаю попьёшь... письмо от сына, да? - вся дрожа от волнения, говорила Лидия Николаевна.
- Письмо, дорогая, жив! Успокойся, милая, жив твой сын! - видя состояние бедной женщины, воскликнула в ответ Катя, вытаскивая из сумки конверт.
Дрожащей рукой, Лидия Николаевна разорвала край конверта и вытащила листок. Со слезами она прочитала вслух.
- Здравствуйте мои дорогие родители. Я жив и здоров. За меня не переживайте, нас с Юркой до боевых действий ещё не допускают, как новобранцев, обучают военным навыкам. Питание у нас хорошее, я даже поправился на четыре килограмма. Как вы сами поживаете? Очень по вам скучаю, ваш сын Димка. Юрка тоже написал родителям, надеюсь и они будут спокойны за сына. Берегите себя, - прочитав эти строки, Лидия Николаевна радостно посмотрела на Тамару и Катю.
- Ну вот. А ты волновалась. Теперь успокоилась? Димка с Юркой ещё и не воюют, у них учения, сама читала. Пошли в дом, манты стынут, - улыбаясь, сказала Тамара.
- Ой, нет, я не могу, работы много. Пойду я, - ответила Катя, собираясь уйти.
- Нет, Катюша, без обеда я тебя не отпущу. И чаю попьём вместе, - со слезами радости, говорила Лидия Николаевна.
За эти месяцы, как Димка уехал, женщина похудела, осунулась, всегда была печальная.
- Ну вот, наконец ты улыбаешься, Лидочка, - сказала Тамара, улыбнувшись подруге.
- Ладно, устала я с утра ходить, да и время обеда уже, пожалуй, поем с вами, - согласилась Катя, входя в дом и проходя на кухню.
Лидия Николаевна быстро собрала на стол и налила в две касушки шурпу, поломала лепёшки. Потом заварила зелёный чай и села сама за стол.
- А себе чего же не налила? - спросила Тамара.
- А я вот, манты поем, - положив в тарелку пару мантышек, ответила Лидия Николаевна.
- Здесь и Игорьку твоему письмо, может тебе отдать? Сама занесёшь? - спросила Катя.
- Конечно, давай. А от Юрки нет письма? Гала тоже извелась, бедная женщина, - сказала Тамара.
- Письма долго идут, сама знаешь. Пока нет, - ответила Катя.
- Нужно ей письмо Димки показать, успокоить её. Вот поедим и зайдём к ней. - сказала Лидия Николаевна.
Быстро поев, женщины поднялись из-за стола и вышли во двор, оттуда за калитку. Катя ушла по улице, Тамара с Лидией Николаевной пошли в другую сторону, к дому Галины и Лёши. Галина возилась в конце двора с рассадой. Открыв калитку, женщины зашли и позвали её.
- Лида? Тамара? Случилось что? С Юркой что ли? - взволнованно спросила Галина.
- Успокойся, Галочка, ничего не случилось. Тут я от Димки письмо получила, он и про Юрку написал. Вот, решила и тебе показать, - сказала Лидия Николаевна, протягивая конверт.
- Вот спасибо, Лидочка! Вот спасибо! Давно писем от сына не было, уж не знали мы с Лёшей, что и думать. Лёша? - обернувшись к дому, крикнула Галина.
Из дома вышел полноватый мужчина лет сорока пяти, в майке и старых брюках, с залысинами на лбу, седеющие волосы, беспорядочно падали на лоб.
- Звала? Что случилось? Здравствуй, Тамара, Лида? Что случилось? Или... - с тревогой спросил Лёша.
- Письмо от Димки, давай почитаем, Димка и про Юрку нашего пишет, - вынимая из конверта письмо, радостно сказала Галина.
Она прочитала письмо вслух и посмотрела на мужа.
- Ну вот, а мы волновались... - растерянно произнесла Галина, со слезами на глазах.
- А Юрка почему не написал? Мог бы в этот конверт пару строк черкнуть. Ну и слава Богу, слава Богу, главное, наши мальчики живы, остальное не важно, - сказал Лёша, взяв письмо из рук жены и вновь перечитав его.
- И Юрка наверное написал, письма задерживаются, ты же понимаешь. Дай Бог, завтра, послезавтра и вы получите весточку от сына. А мы пойдём, Игорёк тоже переживает, Димка и ему написал. Пойдём, Лидочка, - сказала Тамара, направляясь к открытой калитке.
- Спасибо вам, успокоили нас. Аж сердце не на месте было. Значит, не воюют ещё... вот и хорошо, - провожая женщин до калитки и выходя вместе с ними на улицу, сказала Галина.
Тамара пошла к дому, Лидия Николаевна следовала за ней, прижимая к груди письмо от сына.
- Ну всё, подруга, вытри слёзы. Всё же хорошо. Айда к нам, чего тебе дома одной сидеть? - предложила Тамара.
- Ладно, пошли. Только ненадолго, хотела сегодня стиркой заняться, - ответила Лидия Николаевна, вытирая ладонью глаза и щёки от слёз.
- Завтра выходной, завтра и постираешь, - сказала Тамара, открывая калитку своего дома.
Лидия Николаевна услышала звуки скрипки и улыбнулась.
- Усидчивый парень, молодец, - с нежностью сказала она.
- Ему сказали, чтобы он к конкурсу готовился, который пройдёт в сентябре в Москве. Международный, представляешь? От Узбекистана он один едет, волнуется очень и программа тяжелая, - не скрывая гордости за сына, ответила Тамара.
- Это очень престижно, желаю удачи. Здорово! Правда, я очень рада за Игорька, - искренне радуясь за парня, ответила Лидия Николаевна.
- Пусть перерыв сделает, тогда и отдам ему письмо. Не будем его отвлекать, он этого не любит. Пошли на кухню... или лучше во дворе посидим. Погода хорошая сегодня, дождь кончился, воздуууух, благодать, - предложила Тамара, с наслаждением вдыхая свежий воздух и садясь за стол.
Лидия Николаевна, кивнув головой, присела рядом.