В позапрошлом году я летел из Степанакерта в Ереван.
На аэродроме нас посадили в самолёт и долго не выпускали в полёт по каким-то причинам.
И тут маленькая армяночка, чтобы скрасить пассажирам ожидание, стала читать стихи
на русском языке. Объявила: «Стихотворение Анаит Тотевосян, семи лет, читает Астхик Ванян, пяти лет».
И прочитала вот такой стих, который я записал на диктофон:
Мама, мама, мама, не гони в кровать
Лучше мне Цветаеву почитай опять.
Расскажи о Пушкине, о его жене,
Пусть сегодня ночью он придёт ко мне.
Пусть Есенин, Тютчев, Фет, Тарьян, Светлов
Ведь от этой музыки вечно ты пьяна.
Как же тебе, мама, не понять меня?
Знаю, знаю, мама, будешь ты опять
Туманяна, Блока, Чаренца мне читать,
И ещё я знаю: истинный поэт
Людям в мир приносит самый добрый свет.
Имя чтицы Астхик — по-армянски «звёздочка», таким показалось мне и стихотворение.
Пусть оно было несовершенным, сентиментальным, пусть даже семилетняя девочка не самостоятельно
его написала, а ей помогала мама, которая «пьяна от музыки стихов», но всё же оно меня растрогало.
И если жизнь в стране пойдёт так, что у других народов к русской поэзии, к русской культуре сохранится такое же отношение, как то, которое выражено в детских стихотворных строках, то мы, русские, в иные моменты могли бы себя чувствовать счастливыми. Но ведь по приказу, под нажимом, под знамёнами истерично раздуваемой вражды с «русофобией» никто такие стихи писать не будет. Вот и ещё предмет для размышления.
Бронислав Холопов
(«Дружба народов», 1990, № 8)