Очутиться в прошлом легко, стоит лишь остаться наедине со своими мыслями, почувствовать свободу, - а настоящая свобода только в одиночестве, - и прошлое приходит само, овевая теплым дыханием молодости и счастья, прошедшего, но не проходящего.
Электричка отъехала от Кисловодского вокзала и Лена поняла, что связана с действительностью только стремительным бегом электрички, которая мчалась по давно знакомым местам, навстречу прошлому, которое ходит по следам души, и, как луч, вырывает из былого непроходящее, спрятанное в памяти сердца.
Пятнадцать лет назад Лена приехала работать на Северный Кавказ, впервые увидела Пятигорск, напоминающий большую деревню, впервые с Виктором ехала в Кисловодск, поразившим воздухом и парком, и тем, что Виктор вел её за руку, как девчонку, шагая широко и уверенно, да и она чувствовала себя восемнадцатилетней, дыша легко и радостно рядом с ним.
Дождь на переезде, маленький костерчик из сухих листьев на Бештау, мотороллер Остап-Боливар, который двоих не выносит, - все было хорошо, пока он совсем не уехал — ни письма, ни встречи — не было больше ничего, черная дыра, ужасающая пустотой, ми в ней сны, тоже черные, безмолвные, в которых Лена металась по пустым улицам в поисках Виктора и не могла найти. Сначала уехал Виктор в Норильск, потом Тамара — в Мурманск, осталась здесь, на Кавказе одна Лариса.
Напротив Лены сидели школьницы: чеченка с черными глазами и бледным тонким лицом и русская — с заревым румянцем на щеках — пухленькая блондинка. «Прыть моя, беда моя, отошла, как алое зарево со щек», - вспомнились Лене стихи Татьяны Веселовой, так и не приехавшей к ней на Кавказ погостить, пока Лена здесь жила. Теперь Таня — в Звездном городке, у неё двое детей, муж — космонавт. Интересно, она по-прежнему заплетает волосы в косички, когда пишет стихи по ночам?..
Народа в электричке было немного, и выделялась группа девочек-цыганок, оживленно разговаривающих на своем гортанном языке. Громоздкий мужчина в черном тулупе стал к ним приставать:
- Небось, что-то про нас говорите? Мы не понимаем, а вас смешки разбирают?
Цыганки переглядывались, смеялись, не прекращая разговора.
- А петь умеете? Или разучились от оседлой жизни?
- Поем, - бойко ответила одна из них, повязанная пуховым серым платком.
-Ну, спойте! - мужчина окончательно развернулся к цыганкам. Они как-то сразу замолчали, переглянулись, пошептались и запели частушки:
Комсомольцы стоят города,
Чтоб цыганам дали в них дома…
- Веселый уголь, - объявили остановку, и девочки быстро выскочили на платформу, побежали , оглядываясь и смеясь.
- Вот чертенята! - мужчина зевнул и вскоре задремал.
Лена смотрела в окно. Не доезжая до Ессентуков, она увидела то, что ждала — раскидистый гигантский вяз, сиротливо стоящий среди снежного поля.
- Вон то дерево тебе нравится? - спросил её Виктор.
- Оно нам подходит, отвечала Лена. Была ночь, весна, и мотороллер Остап был единственным свидетелем. Это была их с Виктором последняя весна.
Как он выглядит сейчас?… Женщина с годами увядает, полнеет, а мужчина — мужает. Лариса писала, что такой же красивый. Что красота? Виктор — тонкая, одухотворенная, богато одаренная натура, очень сложная, и все умеет делать красиво и спокойно. А к Лене относился особенно — бережно — нежно. Так молча ушел из её жизни. Ни одного письма за 15 лет. Взял у Ирины адрес — и опять не написал.
Слезы навернулись, хотя плакать Лена не любила и не умела. Как можно похоронить живую любовь. Только бы был жив, больше мне ничего не нужно.
Мелькнули ипподромные конюшни. Ипподром. И опять вспомнилось все с начала…