Печальные новости.
Давно уже встретил Бабслапс в Раю свою семью: Лаша ушла от татар в леса с Евдоксеем и прожила кое-как до старости, мальчики, теперь дюжие бородатые мужики, ходили важно в красных рубахах как погибшие в бою с проклятыми. С безграничным почтением поглядывал Ангел на свою дочь: Кошечка стала Святой, будучи растерзана обезумевшим монголом, спасая дочерей от насильников, спасая с топором в руке, подобно своему папочке.
Бабслапс был координатором в Раю, пост невысокий, но интересный, увлекательный. Его служба заключалась в информировании архангельского начальства о нуждах и просьбах райских обитателей, понятно, что на отведённой ему территории.
О чем я говорил сначала, была истинная правда. Бабслапс действительно порой зажимал сонных тетерь красоты, понятно, что с самыми добрыми намерениями – возбудить в них отмороженную смертью любовь, и эрос теплыми стрелочками согревал безплотное тело Ангела. Бог действительно обещал ему в воскрешении дать длинный тонкий пенис, как обещал большинству подлежащих жизни в теле Ангелов и Архангелов.
Что был Баблапс для Бога? Его любвеобильность и праведность потрясли некогда и Бога, и Иисуса, а Святой Дух посвятил его преставлению прекрасное стихотворение. Любили они этого славного Ангела, но вот случилось…
Но об этом – по порядку.
В Рай прибыла партия Святых. Фанатики-мусульмане в Нигерии вырезали небольшую католическую обитель, в которой были в основном мулатки и негритянки. Поселили этот взвод в секторе Бабслапса, в маленьком посёлочке с домом святой игумении посреди. Игумения, пожилая суровая итальянка, смотрела на райские деревья круглыми неподвижными глазами и нервно терла руки, в которых уже не было чёток.
Сёстры разных возрастов, числом двенадцать, относились к новой и прежней жизни по-разному. Бабслапс часто бывал у них и не мог обойти вниманием прекрасную юную негритянку – истинную чернокожую красавицу, - которая сидела в своём домике у окна и лила горькие депрессивные слёзы.
Поражённый этой красотой и проникшись глубокой сердечной любовью к святой Амели, координатор поступил радикально – проник к ней в жилище, считая, что исцелит девушку только любовь.
- Ты рада, что стала Святой, или хотела бы жить на Земле, любить юношей и нюхать большие цветы?
- Я … не знаю…мне очень страшно было умереть…мне так больно…
- Ты недавно попала в обитель? У тебя была несчастная любовь?
- Меня девочкой отдали в монастырь, потому что нечего было есть… Папа умер от малярии, у мамы нас было трое…
Ангел криво и добро улыбнулся.
- Бедная моя… Я тебя … понимаешь… полюбил!
Он обнял её за талию, рука скользнула по нежному плечику.
Она вырвалась и окаменела.
- Я не твоя, но Христова невеста!
- Да брось ты невеститься! У Него Екатерина невеста… не всё так это… по-вашему на Небе!
- Что ты говоришь…как тебя?
- Бабслапс.
- Как-как?
- Ангел Бабслапс.
- Ха-ха-ха-ха-ха-ха! Ха-ха-ха-ха-ха-ха!
Она заливалась дождливым своим солнышком, сродни нигерийскому, а он счастливо прижался к её щёчке, всё откровеннее зажимая эту юную и такую родную душу.
- Что здесь происходит?
В дверях стояла настоятельница, каменная и гневная.
- Бабслапс кажется? Ангел-координатор?
- Так и есть.
Он не переставал улыбаться и руки убрать не успел.
Она кругло вперилась в него, как баран женского рода.
- Я сейчас сообщу Господу, что вы, Ангел, делаете со святой мученицей, которая, известно вам, имеет чин архангельский.
Вас накажут!
Хлопнула дверью, если можно так выразиться.
И разгневался Иисус. И Бог был вынужден принять меры, горько улыбаясь, делая роковую запись в Книге Жизни.