С утра к Кружилиной пришла Паршина. Девчонка откровенно скучала за своим терпеливым мастером-наставником. Кружилина так внезапно исчезла из парикмахерской, что практикантка, не поняв серьёзной причины её отсутствия, взбунтовалась, когда ей дали другого мастера-наставника из женского зала.
- А я хочу только к Олесе! - упёрлась она, надув губы.
- Ну, ты понимаешь, что она в больнице? - спросила Ирина Борисовна.
Женский мастер Наташа, глядя на надутую практикантку, дружелюбно произнесла:
- Кира, мы же не знаем, что с ней и когда она выйдет из больницы.
- Ну, выйдет же! - упиралась Кира.
- Ну, вот когда выйдет, тогда и пойдёшь снова к ней, - сказала хитро заведующая.
- А пока Олеси нет, я буду тебя обучать женской стрижке. Ты же хочешь стричь красиво? – намекнула Наташа.
- Ладно, - неохотно согласилась Кира.
Но Кружилина долго не выходила из больницы. Когда Кира узнала, что с ней случилось, она ушла в подсобку и так разревелась, что девчатам даже стало жалко её! Зная уже характер девчонки, к ней никто не подходил. Кира ужасно не любила, когда её жалели, и успокаивалась всегда сама. После бурных рыданий, девчонка вышла зарёванная, умыла лицо, и весь остаток дня проработала в молчании не накрашенная.
Когда Паршина узнала, что девчата собрались в больницу к Кружилиной, она сразу вызвалась тоже идти за компанию, купив голубой шарик с голубой лентой. Увидев своего желанного исхудавшего наставника в окне больницы, Кира от всей души радовалась этой короткой встрече! Когда Кружилина выписалась из больницы, практикантка частенько стала наведываться к ней домой.
Олеся отметила, что Кира с упоением возится с малышом даже как-то уж чересчур привычно. Как только Толичка просыпался, Кира спрашивала Олесю:
- А можно его переодену я?
- Переодевай, - разрешала Олеся.
Девчонка умело меняла сырую одёжку мальчику. И снова просила, умоляюще глядя на Олесю:
- А можно его подержать?
- Подержи, - не сдержав улыбки, говорила Олеся.
Малыш не был приучен к рукам. Он был не капризным ребёнком. Олеся спокойно всё делала по дому и совсем с ним не уставала, как другие мамы. Глядя на Киру, она полюбопытствовала:
- У тебя брат или сестра есть?
- Не, я одна, - неопределённо ответила Кира, словно ушла от прямого ответа.
- Ты так умело с ним обращаешься, - кивнула Олеся на сынишку.
- Ах, вон что! – рассмеялась Кира и объяснила: - Так я во дворе всех грудничков переняньчила. Мне иногда их на целый день кидали!
Кружилина удивлённо смотрела на практикантку! Вот так! Надо знать душу человека, что там у него скрывается за ярким образом панка!
Олеся готовила обед, а Кира во дворе гуляла с коляской. Стояли уже тёплые весенние дни, радуя природу ласковыми лучами солнышка. Малыш проснулся, и Кира пошла домой. Она оставила под лестницей в подъезде коляску, взяла ребёнка на руки и стала подниматься вверх по лестнице. Навстречу ей спускался пацан. Увидев Киру, он остановился, с усмешкой глядя на её причёску. Кира, заметив это, не останавливаясь, бросила ему через плечо:
- Сделай лицо попроще и на себя посмотри!
И скрылась за дверью квартиры Кружилиной. Паренёк, как вкопанный смотрел на закрытую дверь, открыв рот. Он постоял, подумал и, сбежав с лестницы, выбежал из подъезда.
Кира положила на диван Толичку и начала его раздевать со словами:
- Мы нагулялись и есть хотим!
Розовый носик, синие глазки, крохотные пальчики… Кира без умиления не могла смотреть на ребёнка. Олеся усадила её за стол и налила борща со сметаной в две тарелки:
- Садись, нянька! Мы тоже есть хотим!
Кира ела борщ, а Олеся, сидя напротив, кормила Толичку грудью.
- Оой, - застыла она, и лужа потекла с подола платья на пол.
Девчата тихо захихикали.
- Безобразник, - покачала головой мамаша, сняла с сына ползунки и продолжила его кормить.
- А чего у вас за мальчик в подъезде? – спросила Кира.
- А! Сосед мой, - ответила Олеся и улыбнулась: - А что, обратил на себя внимания?
- Нет! – рассмеялась Кира. – Обратил на меня внимания!
И они весело засмеялись. Олеся накормила Толичку, и Кира снова забрала его у неё:
- Ешь. Дай его мне! – и стала сюсюкаться с пацанёнком, легко усадив к себе на колено: - А какие мы серьёзные! А какие мы красивые! Ах, какой куклик!
Малыш, сжав ручонки в кулачки, внимательно смотрел на няньку с ирокезом. Он почмокал губами, зажмурил глазёнки и надулся.
- Ооо! Какие мы важные! Давай отрыгивай свой воздух! – легонько тряханула его Кира.
Толичка громко отрыгнул, раздался треск!.. и по колену няньки потекла жёлтая неожиданность!
- Ай!!! – панически подняла малыша с колена Кира, испуганно вытаращив глаза.
Ко всему вдобавок на неё полетела сверкающая струя подопечного!
- Ах, ты ж, безобразник!!! – расхохоталась Олеся и, подбежав к няньке, забрала сына: - Ты чего наделал?! – и кивнула со смехом Кире: - Иди в ванную! Чего сидишь? Видишь, как на свадьбу тебя шикарно пригласил!
Паршина расхохоталась и ушла в ванную. Олеся помыла малыша, приговаривая:
- Эх, ты! Обделал хорошего человека! Переел что ли?
Толичка, крепко вцепившись в её руку, кряхтел, как бутуз. Олеся стала его целовать в щёки, в нос, вокруг ротика так, что мальчонка заморгал глазками, хватая ротиком воздух! Перед глазами снова стоял образ любимого! Как ей хотелось тоже так же его целовать! И она всю эту горькую нежность тоски выливала в порывах на маленького сынишку, который смотрел на неё его глазами, только другого цвета.
Одежда Олеси Кире была большая. Олеся дала ей свои узкие спортивные мягкие брюки, в которых девчонка тут же утонула. Джинсы висели на горячей батарее и сушились. Толичка, укрытый мягким одеялком, сладко спал уже в кроватке, а девчата сидели на кухне пили чай. Паршина, как и Кружилина, тоже никогда не соблюдала никаких диет. Она ела всё подряд. Её молодой аппетит требовал еды, как робот масла.
- Как сейчас у тебя дела на работе? – спросила Олеся.
Паршина не хвасталась успехами, зная, что ей слишком ещё далеко до того, чтобы хвалиться. Она коротко и просто с улыбкой ответила:
- Не жалуются, значит справляюсь.
- А ты где живёшь? – спросила Олеся.
- Мне дали комнату в общаге, - ответила Кира и, подумав, добавила: - Потом обещают квартиру дать в Зеленоградске.
Олеся внимательно посмотрела на девчонку и спросила:
- Какую квартиру? А где твои родители?
Кира прищурилась, поджав губы, и неохотно ответила:
- А я их совсем не знаю…
Кружилина растерялась. Девчонка посмотрела в её удивлённые глаза и с каким-то отчаянием сказала:
- Нет у меня родителей! Нет! Бросили они меня! Детдомовская я!
У Кружилиной к горлу подступил комок. Дыхание перехватило. Вот так же Анафеев с болью и вызовом ей сказал: «Мне всегда больно!». Как-то Олеся слышала выражение о брошенных детях – «дети в крапивной рубашке». До конца жизни у них остаётся этот крапивный зуд, что их бросили, предали, что они оказались не нужными, не любимыми, лишними в чьей-то жизни… Олеся порывисто обняла Киру и прошептала:
- Не жалею тебя, хороший мой, не жалею... – и прикоснулась к её виску губами.
Только сейчас она поняла, почему Паршина так привязалась к ней. Девчонке не хватало материнской ласки, которую она в чём-то питала от Кружилиной.
В комнате агукнул Толичка. И они, обе разом, ринулись так в спальню, что столкнувшись, разлетелись в разные стороны и захохотали! Они смеялись весело и счастливо! Одинаковое положение, коснувшееся обеих, их ставило на одну ступень, не ниже, ни выше. У Кружилиной были родители, но был из детдома любимый. А теперь ещё пока без отца рос сын. И это сближало их и социально сравнивало.
Когда они вышли гулять на улицу, Олеся в коляске обнаружила большой букет уже знакомых красных бордовых роз. В середину букета была вложена записка: «Девочке с ирокезом». Олеся смотрела на Киру, Кира смотрела на Олесю.
- Забирай, - кивнула Олеся на букет и с улыбкой добавила: - И учти, этот мальчик просто так не отстанет!
Кира бережно взяла из коляски букет роз, и, нежно улыбаясь, зарыла в бутоны нос, вдыхая с наслаждением аромат.
«Слава Богу! Набрался ума мальчик!» - радостно подумала за соседа Олеся, невольно вспоминая тайно воткнутые розы за ручку своей двери и последующую драку на лестнице с юным Ромео. Мальчишка с тех пор ходил мимо с весьма обиженным оскорблённым видом и всегда при встрече демонстративно отворачивался, надув губы.
Олеся от души пожелала про себя большого счастья Паршиной, увидев в её глазах искорки любви к соседу!
Кира с улыбкой взглянула на Олесю, и они медленно пошли в город.
продолжение следует -----------------------